Александр Михайловский - Рандеву с Варягом

Отложив в сторону пухлую кипу газет, я принялся за стоящий передо мной крепкий черный кофе с булочкой. Пригороды кончились, и теперь в сером свете утра мимо окон вагона-ресторана бежали заснеженные ели и сосны. За соседним столиком Мишкин, за сутки кое-как пришедший в более менее приличное состояние, с аппетитом уплетал свой завтрак. Ему и дела не было до наших и британских писак, настроения кайзера Вильгельма, и наших отношений с Францией. - Счастливый человек. Когда я отложил газеты, он только бросил взгляд на эту пухлую пачку, и спросил с опаской, - Сандро, ну и что там пишут?

- В основном, нагло и мерзко врут, - коротко ответил я, не погрешив, между прочим, против истины. Особенно мерзкой была статья записного гуру наших атеистов и либералов, небезызвестного графа Льва Толстого. Этот старый безумец желал России поражения, а всем кто сражается ради победы, от адмиралов и генералов до самых последних нижних чинов ужасной и неотвратимой гибели. Этот выживший из ума графоман писал, - "теперь мы оказались как никогда далеко от торжества истинной свободы и справедливости, которая могла бы наступить в случае поражения кровавого царского режима", - что называется, "конец цитаты". Пока одни ликовали по поводу нашей победы, другие изливали на победителей весь свой яд. Как это мерзко!

Ольга, и ее компаньонка - дочь чиновника, умершего в нужде и бедности - Арина Родионова, завтракали за отдельным столиком. В противовес общепринятому мнению, что дуэнья при молодой женщине должна быть пожилой сварливой вдовой, наша Ольга взяла себе в напарницы сироту, принятую в Смольный институт исключительно за беспорочную службу ее отца, и по ходатайству вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Теперь же Арина выполняла при Ольге примерно те же обязанности, что и Карл Иванович при мне. Очень скромная, умная и воспитанная девушка, но бесприданница, а значит, брачных перспектив в обозримом будущем не имеет.

Наши светские повесы будут, скорее, охотиться за страшными, как ночной кошмар, дочками генералов и миллионщиков, которые смогут обеспечить им быструю карьеру или приличное состояние, не понимая при этом, что попадают к будущему тестю почти что в рабство, становясь от него во всем зависимыми. При этом умницы и красавицы, но не имеющие большого приданого или влиятельных родственников, подобные Арине, рискуют на всю жизнь остаться старыми девами. Беда, и причем, не только нашего времени. Я начал фантазировать о том, как можно устроить жизнь бедной девушки...

Если те люди, к которым мы едем, действительно из будущего, то они наверняка должны знать, кто из юных холостых мичманов на Тихоокеанской эскадре в будущем станет знаменитым адмиралом, и женить на нем Арину. Девушка она привлекательная, а уж на небольшое приданое и обзаведение молодым мы с Ольгой скинемся. Потом будет меня всю жизнь благодарить... С другой стороны, тот офицер что выжил в той истории, может случайно погибнуть при менее трагических обстоятельствах. Ведь, кроме неумолимой статистики потерь, людям является и слепой случай, в виде шальной пули в голову при уже выигранном бое. Так, в дни моего детства пал на поле брани внук Николая Первого, мой кузен Сергей Лейхтенбергский, красавец, рубака, храбрец. Пал холостым, не оставив потомства. Видимо в свои двадцать восемь лет не нашел той дамы, которой мог бы отдать свое сердце. Или нашел, но она уже принадлежала другому...

Может, и в самом деле лучше так, чем погибнуть от вина, или от старости. Не знаю. Но Арину замуж нужно выдавать обязательно, ибо сказал Господь, - Вступайте в брак, плодитесь и размножайтесь...

Отец Иоанн, который весь вчерашний день и всю ночь провел в своем купе в размышлениях и молитвах, сегодня вышел к завтраку вместе со всеми. Благословив нас, он сел за стол, и спросил вместо кофе крепкого горячего чаю с сахаром вприкуску. Вкусы простые, а человек - ой какой не простой! Хотя не стоит показывать ему статью графа Толстого, уже который год отец Иоанн молится, чтобы Господь взял от нас этого богохульника и придал его своему высшему суду. Но, Господь со своим правосудием не спешит, а граф Толстой торопится нагадить всем честным людям, где может, и как может.

Вот и сейчас, отец Иоанн допил свой чай, встал из за стола и направился в сторону нашего стола. По дороге он вдруг остановился у дамского столика, и что шепнул на ушко Арине, отчего она вдруг зарделась и потупила взор. Подойдя к нашему столику, он подождал, пока Карл Иванович освободит ему место, и сел напротив меня. - Ну что, сын мой, Александр, что пишут в газетах? - Есть ли у вас что новое, что и мне стоило бы знать?

- Газеты в основном лгут, отче Иоанн, - меланхолически ответил, я отставляя в сторону пустую чашку, тотчас же, как по мановению волшебной палочки, подхваченную ловкими руками вышколенного официанта. На его вопрос, - еще? - Я сделал отрицательный жест, и официант растворился в пространстве, как будто его и не было.

- Особенно злобствует левая и либеральная пресса, причем, что у нас, что в Европе. В Британии очередная морская паника, пишут, что Россия коварно испытала на японцах новое мощное оружие, и теперь под угрозой весь британский флот. Германские правые газеты на все лады повторяют слова кайзера Вильгельма о торжестве белой расы над узкоглазыми азиатскими недочеловеками. Если учесть, что японцы считают недочеловеками европейцев, то получается весьма интересно.

- Сын мой, - мягко заметил отец Иоанн, - Господь сказал, что нет ни эллина, ни иудея, и что все мы дети Его, и всем он дарит свою любовь... Исходя из этого могу предположить, что Он будет крайне недоволен такими идеями и теми кто их исповедует. Держись от них подальше, раб Божий, Александр, ибо было мне видение, что кончат они крайне плохо.

Я кивнул, и позволил себе полюбопытствовать, - Отче Иоанн, а что такого вы сказали Арине?

- Ты любопытен не в меру, сын мой, - отец Иоанн улыбнулся в бороду, - но так уж и быть, скажу... Я вдруг понял, что эта скромная и честная девушка полюбит хорошего человека, выйдет за него замуж и родит сына, и все это еще до следующего Рождества. А потом будет жить со своим суженым долго и счастливо... - он вздохнул. - Вообще-то на все воля Господня, но в ее случае все будет так, как я тебе сказал...

Оскар фон Труппель, капитан цур и губернатор, сидел за столом, обложившись донесениями своих агентов, сосредоточенно глядя в некую точку прямо перед собой. Он думал. Необходимо было срочно составить донесение своему прямому и непосредственному начальству в Берлин о странных и грозных событиях, произошедших за несколько последних дней.