Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 1)

Кто-то, наверное, даже скажет, что я "симпатизирую" англичанам, не показывая их тупыми и бездельными развратниками, а показывая их людьми, у которых есть и свои, вполне обоснованные интересы, и свои вполне обоснованные претензии, и совесть, и честь и мужество – как и у русских. Просто это тоже размышления над тем, как нас "взяли" в девяносто первом. В какой-то момент – мы посмотрели на американцев – и не смогли увидеть в них врага, как нам об этом говорила пропаганда: и это на самом деле было так, это были обычные люди, во многом похожие на нас. Беда в том, что и у них и у нас – были свои ИНТЕРЕСЫ. Интересы, не имеющие ничего общего ни с правдой, ни с враждой, ни с историей. И мы о своих просто забыли, забыли о том, что они есть и их надо отстаивать. Так, за несколько лет из второй сверхдержавы мира мы превратились в "развивающуюся страну". Опыт этого поражения – нами не осознан до сих пор.

Вот как то так. Я надеюсь, что мне удастся выйти за рамки "попаданческой" и даже "приключенческой" литературы и вложить в эту книгу немного философии, немного размышлений о бытии. Надеюсь так же, что вы их поймете, и для кого-то – они будут полезными.

Итак… начали!

К концу двадцатого века, накрепко построенный мир, отношения в котором были сцементированы решениями Берлинского мирного конгресса, столкнулся с новыми, невиданными доселе угрозами. Больше семидесяти лет не было большой войны. Стратегический ядерный тупик и теория гарантированного взаимного уничтожения закрепили порядок вещей, где многие были недовольны своим положением в мире, многие считали себя ущемленными. Душная атмосфера всеобщего мира многим начинала надоедать – но и напасть в открытую никто не рисковал. Мировой войны 20-22 годов хватило не на то чтобы отрезвить умы, а на то чтобы вселить страх перед открытым противостоянием.

Открытая война все больше сменялась тайной. Мир все больше и больше утопал в трясине терроризма, исламского экстремизма, агрессивного троцкизма, нигилизма, анархизма, контрабанды и сопровождаемых ее пограничных стычек. Все более неспокойно было в вассальных и колониальных странах. Копилась критическая масса – и на новые вопросы требовались новые ответы.

Ответом стал резкий рост влияния частных военизированных структур. Частные структуры были востребованы именно в условиях малых, локальных и вялотекущих конфликтов, где не нужны стратегические бомбардировщики и подводные крейсеры, несущие в своем чреве десятки ядерных мегатонн – но нужны были воля решительность, хорошая подготовка и умение решать поставленные задачи быстро, с минимальными силами и средствами, простым вооружением и без причинения вреда гражданским лицам.

В Североамериканских соединенных штатах лидерами рынка стали Блэкуотер и Дин Корп, имеющие контракты в Бразилии, Мексике, Колумбии, Сальвадоре, Никарагуа, на Кубе. В Великобритании лидером рынка была ВотчДог, игравшая все большую роль в Индии, особенно в северной ее части. Но все эти частные лавочки даже вместе взятые не могли сравниться с безусловным лидером этого рынка – с Казачьими войсками Российской империи.

В 1940 году была принята новая редакция закона "О справлении казачьей службы", согласно которому казачьи войска с Высочайшего одобрения могли заключать от своего имени договора на борьбу с бандитизмом, на военное обучение, на охрану и поддержание порядка, на любые другие услуги военного характера, как с вассальными государствами Российской Империи, так и с любыми другими. Первыми были договоры на Ближнем Востоке, дальше пошло по нарастающей – и к концу двадцатого века только казаки Донского казачьего войска присутствовали больше чем в двадцати странах и территориях на трех континентах – в Южной Америке, в Африке и в Евразии. Всего казачьи войска России могли даже без мобилизации выставить до полутора миллионов бойцов, обученных, снаряженных и в большинстве своем имеющих реальный опыт ведения боевых действий. Это была параллельная армия, обученная, вооруженная, с боевым опытом, по численности мало уступающая регулярной – и казне такая армия не стоила почти ничего.

Начиналось же все с малого…

Обгрызенные суровым, неспокойным в этих местах ветром горы непоколебимыми громадами закрывали путь путнику, вынужденному униженно выбирать тропу в хаотичном нагромождении валунов. Горы прикрывали эти места от ветров, дующих с Аденского залива, но они не могли прикрыть это место от ветров, дующих со стороны раскаленных аравийских пустынь. Поэтому, когда пересекаешь нагорье и въезжаешь в эти места – перемену климата чувствуешь сразу, и удушливая сушь пустынного воздуха царапает тебе горло, сменяя благословенную прохладу (если мерить мерками пустыни) и влагу узкой прибрежной полосы.

Места здесь не сказать, чтобы богатые – но родники есть и оазисы тоже. Крестьяне, живущие в этих оазисах – темные, неграмотные, набожные, покорные воле Аллаха, в чем бы она не выражалась, из века в век жили в нехитрой круговерти времен года, весной, когда Аллах посылает дождь, и летом лелеяли свои поля, а зимой коротали время до весны, и так было из года в год и из века в век. Все изменилось в средние века, когда построен был за горами, на узкой кромке взморья порт, а в исполинском кратере давно потухшего вулкана вырос город, который назвали Аден. Город этот знавал и времена расцвета, и времена заката, кого в нем только не было – арабские мореплаватели, пираты, британцы, голландцы, испанцы. Порт Аден имел стратегическое значение даже тогда, потому что кроме далекого и опасного пути через Мыс Доброй Надежды существовал еще и сухопутный путь для пряностей и даров Востока, начинавшийся именно здесь, в Адене. Путь этот шел по неспокойным землям, но прибыль, которая ожидалась в конце, стоила риска. Восточные пряности отбивали у пищи вкус гнилья – а холодильников тогда в Европе не было, и такой вкус поглощаемая европейцами пища имела часто. Восточные благовония спасали жителей больших европейских городов от нестерпимого смрада, царившего в их городах – ведь все стоки отхожих мест выводились прямо на улицу, и на некоторых улицах упав с лошади можно было утонуть, захлебнувшись в нечистотах. Аден всегда был полон западноевропейскими и восточными купцами и мореплавателями – а вот русских не было, ибо в русских городах были туалеты с ямами в земле и были золотари, вывозившие отходы человеческой жизнедеятельности за пределы города. А пища, в том числе мясная почти не портилась – долгая зима и холодные подвалы давали возможность хранить ее относительно свежей.

Читать дальше