Александр Мазин - Имперские войны: Цена Империи. Легион против Империи

– Проводи меня домой, Онагр. И найди мне носилки.

Да, носилки. Это правильно. Ноги болят… Ее маленькие кальцеи из безупречно белой кожи, усыпанной драгоценностями, – не слишком подходящая обувь для прогулок по Риму…

Кровь. Повсюду кровь. Лужи крови. Много… Отрубленная кисть руки… Еще одна – с серебряным перстнем, который никто не потрудился снять… И труп.

Это Фульминат.

Чернокожего телохранителя Алексия Виктора буквально изрубили на куски.

Несколько часов назад интерьер этого дома был одним из самых блестящих в Риме. Множество слуг следило за его чистотой. Каждая вещь – произведение искусства. Каждая вещь – на своем месте. Войди – и окунешься в атмосферу утонченной роскоши. В атмосферу утонченных удовольствий. Дом, в котором хозяин чувствует себя богом…

Теперь здесь – как на бойне рядом с Бычьим Форумом [180]

Корнелия замирает в ужасе, делает шаг и едва не падает, поскользнувшись на залитой кровью мозаике.

Онагр подхватывает патрицианку и отодвигает в сторону.

Его короткий меч покидает ножны… Короткий широкий меч. Таким не сражаются. Таким убивают. Внезапным ударом. Выросшая и живущая среди воинов Корнелия разбирается в оружии.

Не проблема, что меч отпущенника не хорош для сражения. Драться не с кем. Дом пуст. Все, кто здесь был, ушли. Или сбежали. Или умерли.

В человеке много крови… А здесь ее столько, что хватило бы на десятерых… Кровь везде. На мозаичном полу, на стенных фресках… В коридоре, в привратницкой, в атриуме. Черепки разбитых ваз плавают в крови, вода в имплювии [181]даже не розовая, красная. В ней плавает мертвая девушка… Рабыня, которую Корнелия привезла с собой в Сирию из Рима, а из Сирии – обратно в Рим. Корнелия ее очень ценила. Красивая и умелая. Лучше нее никто из челяди Корнелии не мог уложить волосы…

Во внутреннем дворике – мертый раб. Еще один – на галерее второго этажа. Из кухонного закутка – запах горелого мяса. Старая толстая рабыня (Корнелия помнит ее еще молодой) лежит на решетке. Ее убили ударом в спину. Угли под решеткой погасли. Их залило кровью…

– Что теперь, домна? – спрашивает Онагр.

Корнелия видит, что он нервничает. Один из его людей возвращается, шепчет на ухо вожаку. Тот дергает изуродованной щекой.

– Преторианцы, – говорит он. – Это они. Что делать, домна?

Видно, что он уже не рад, что предложил помощь. Преторианцы, это не вигилы. Это гвардия. Император… Так можно запросто без головы остаться.

– Подожди! – Корнелия, одна, поднимается наверх, в спальню. Ее вещи так и лежат, нераспакованные. Ничего особо ценного, платья, немного золота… Драгоценности – все на ней. Старинное запястье, изумруды и рубины в красном золоте, заляпано кровью… Корнелия садится на ложе и зачем-то обтирает запястье простыней. Золоченые амуры хихикают по углам ложа… Корнелии хочется плакать, но – нельзя. Она – дочь Гордиана. Дочь и внучка императоров… Она не будет плакать, она будет драться.

Корнелия срывает с себя роскошную столу, драгоценности, заворачивает все в шелк, сует в сумку… На комоде – ее дорожное платье… Все уже выстирано, отглажено… Внизу – простые удобные сандалии.

Корнелия переодевается. Сама, без слуг. Это непривычно и отнимает довольно много времени. Сумку с драгоценностями – на пояс. И кошелек.

Корнелия сбегает вниз. В атриуме топчутся головорезы Онагра. Ничего не трогают. Ждут.

Теперь – в конюшню. Там – никого. Из людей. Зато все лошади на месте. В том числе – кони Алексия и Анастасии. Ясли полны. Белая кобыла Корнелии ржанием приветствует хозяйку.

Сердце Корнелии пропускает удар… Неужели Алексия и Анастасию схватили?

– Держи, друг, – Корнелия сует в жесткую ладонь отпущенника тяжелый кошель. – Мне нужно за город. Поможешь мне?

Здоровяк взвешивает на ладони кошелек.

– Это очень много, домна!

Но отдавать кошелек не спешит.

– В конюшне – лошади, – говорит Корнелия. – Пусть оседлают на всех. И оставь кого-нибудь – присмотреть за домом. Рабы вот разбежались…

– Вернутся, – уверенно говорит отпущенник. Получив деньги, он заметно оживился. – Я распоряжусь, чтобы тут прибрались… Пока тебя не будет.

Последняя фраза звучит уже не очень уверенно. Преторианцы. Август…

– Похоже, брат не рад твоему приезду.

– Это не он. Это мачеха, – говорит Корнелия. – Всё образуется.

Сама она не верит сказанному. Это слова для Онагра. Кто знает: вдруг он решит, что продать ее выгоднее, чем помочь.

Даже, если брат узнает, что изменится? Отец говорил: у принцепса нет ни друзей, ни родственников. Только подданные, союзники и враги.

– Онагр, мне надо к Аппиевым воротам. И дальше, по дороге еще милю. Там поместье моего деда. Знаешь, где?

Кивок.

– Там – мои друзья, – говорит Корнелия. – Проводишь меня?

Еще один кивок.

– А что за друзья? Надежны?

Вопрос понятен. Когда ты в немилости у власть имущих, друзья как-то сами собой улетучиваются.

– Легионеры. Первый Германский. Его легат – ближайший друг моего мужа. Он не предаст. Человек, которого убили у ворот… Чернокожий… Он был телохранителем у этого легата. Тела самого легата в доме нет. Надеюсь, он ушел…

– Или его увели. – Отпущенник пристально смотрит на патрицианку.

– Даже если и так, – говорит Корнелия. – Первый Германский. Там у меня много друзей (Корнелия очень хочет в это верить!) Я еду туда!

– Там точно есть твои друзья или ты просто так думаешь? – интересуется Онагр.

– А почему ты спрашиваешь? – в свою очередь интересуется Корнелия.

– Потому что я легко мог бы спрятать тебя здесь, в Риме. Воля владык переменчива. Глядь – и ты опять в фаворе…

«Только не у моей мачехи», – думает Корнелия, но вслух говорит:

– Я могу рассчитывать на Первый Германский. На весь легион! Они не предадут своего легата!

– Даже, если им предложат денег? – Онагр проявляет неплохое знание солдатской психологии.

– Их не подкупят, – отвечает Корнелия. – Первый Германский – это варвары из-за Данубия. Легат – их природный вождь. Рикс. Половина легиона – его родичи.

Не совсем так, но какая разница? Ей надо просто убедить Онагра. Мачеха сказала: «Велю тебе не покидать Рим». Скорее всего, стража у городских ворот уже получила соответствующее распоряжение. Без Онагра ей будет трудно выехать из Рима. Трудно и опасно. А Онагру она уже верит. Его люди – подонки. Воры и убийцы. Они пришли в богатый дом, полный сокровищ… И не грабят. Значит, Онагр держит их в кулаке. Он выведет ее из Вечного Города.

– Варвары… – задумчиво произносит Онагр. – Думаю, они умеют драться.

– Спроси об этом у персов, которых они били! – В голосе Корнелии – гордость.