Юрий Валин - Запах снега

— Дело тебе? Я, может, сюда подслушивать посажен, — злобно сказал юный углежог.

— Не исключено, — все так же весело согласился сосед. — Я бы, конечно, никогда не поверил, по голосу ты приличный парень. Ну, а если и «наседка» — имя то должно быть?

— Лит — меня кличут. Отстань.

— Как скажешь, лесной Лит.

Было слышно, как сосед прохаживается по камере. Лит поразмыслил и сам спросил:

— Здесь жрать-то дают?

— А как же, — охотно сказал сосед. — Скоро пожалуют с ужином. На многое не рассчитывай, но с голоду точно не сдохнешь. Хозяева гостеприимны. Ума не приложу — и чем я им так понравился?

— Ты разговорчивый, — пробурчал Лит.

— Да ладно. Это у вас все такие молчуны, лишнего не ляпнете. Нет, я одобряю. Как говорится — семь раз подумай, один раз сболтни. Эх, не дошла еще до столицы такая благость.

— А у вас в каких богов верят? — не удержался Лит.

— Так у каждого собственные имеются. Беспорядок. Кто в свое родовое божество верит, кто с покойными родственниками советуется. Примитивно так, без размаха.

— А сам-то?

— Так у нас в роду свой советчик был. Водный-подводный. Вспоминаю его порой. Но больше как-то так, самостоятельно выкручиваться привык.

— Вообще не веришь, выходит? — удивился Лит.

— Почему? В жену верю. В друзей верю. Ну, в себя чуть-чуть. Дети подрастут, — если воспитаю толком, тоже в них верить буду. Но пока они мелкие.

Лит поскреб в затылке. Почему-то стало завидно. Чему завидовать? Не топор, не сапоги. Подумаешь жена, дети. Сплошь и рядом бывает. Правда, не похоже чтобы дядька Жор сильно своей старухе верил. Вечно жалуется на старую ведьму. А у этого, у соседа, жена может еще корявее.

Сидели под стеной, разговаривали. Вернее, сосед всякие разности рассказывал, а Лит удивлялся да изредка вопросы вставлял. Ничего тайного и злодейского сосед не выдал. Просто интересно болтал. Про Тинтадж, да про дорожные приключения. Дорога до столицы длинна, мало кто по ней хаживал, а сосед по ней, видимо, не один раз прошел. С таким интересным человеком Литу еще разговаривать не приходилось. Так и болтали, в желудке посасывало от голода, но Лит не обращал внимания, все думал чего бы еще спросить-узнать, раз такая возможность выпала.

Как-то получилось, что наоборот — начал о себе рассказывать. О лесе, о непомерно дешевом угле, о мыслишках насчет добычи дегтя. Сосед слушал вроде бы с интересом, про деготь сказал, что дело абсолютно выгодное, а вот на уголь стоит сбытчика нового поискать. И вообще с людьми лучше быть поосмотрительнее. Разные людишки попадаются. Лит хмыкнул и сказал, что в нынешнем положении ему терять нечего. Сосед засмеялся — раз шкура пока цела, остальное приложится да заработается.

Охранник зажег светильник в коридоре, осведомился, не сдохли ли еще, и подсунул под дверь миску с кашей. Лит с наслаждением проглотил, масло в каше явно чувствовалось. Сосед ел не торопясь, видно не оголодал. Лит задумался — а вообще-то, какого демона разумному углежогу вздумалось первому попавшемуся незнакомцу все про себя выкладывать? Вдруг сосед сам дегтярное дело откроет? Он не простак, выгоду носом чует.

— Будет он мелочами заниматься.

— Да, видно, что образованный. Может и жулик.

— Ха, но уж точно не по дегтю промышляет. Но проныра.

— Точно. Кто кого выспрашивать должен был? Ты его или он тебя?

Так ты ж простак. Он и слова лишнего не ляпнет.

Сосед встревожено завозился за стеной:

— Эй, что за смрад? Откуда? Словно йиена обделался. Ах, стурворм меня затопчи, ну и запашок.

— Я воняю, — буркнул Лит.

Кажется, сосед-всезнайка слегка растерялся. Поразмыслив, пробормотал из-за стены:

— Ну, углежог, ты уж как-то себя в руках держи. А то я и не доел еще.

— Болячка такая, — угрюмо сказал Лит. — Или проклятье.

— Странно. Слушай, ты сядь чуть подальше. Я в дырку гляну. Я в болячках кое-что понимаю. И в проклятьях чуть-чуть смыслю. Сталкивался когда-то.

Лит пожал плечами, но сел перед дыркой. Неизвестно что мог рассмотреть сосед при слабом свете светильника, но глазел долго. Литу уже хотелось швырнуть в стену миской.

— Странно. Надо бы тебе хорошему колдуну показаться. А еще лекарю. Только настоящему. Судя по всему, ты не дарк.

— Вот спасибо. А то я не знал.

— Вообще-то, люди так не воняют. Можешь поверить, я много бродяг и больных повидал. И гниющих заживо видывал, там запашок другой.

— Я не гнию. Просто воняю. Меня и кличут Дикой Вонючкой.

— Хм, неоднозначное прозвище. Дикий — это, пожалуй, хорошо. Дикие парни частенько дамам нравятся. Вонючка — это лишнее. Неизящно.

— Правда? Я-то думал… — Лит в сердцах плюнул в угол.

— Надо тебе жизнь менять. Сдерживаться. Себя контролировать.

— Как?

— Сам соображай. Я из-за стенки хорошего рецепта в два счета не выдам. Но сдается мне, твое проклятье на мое похоже. Я тоже вроде такой вонючки по молодости бегал.

— Ну? Колдуны помогли?

— Колдуны тоже советы давали. И лекари. Но я вроде как сам выпутался. Полегоньку так. Друзья помогли.

Лит промолчал. Друзей у него не было.

Сосед тоже помолчал, потом сказал:

— Ты главное головой работай. Получится. Ты парень неглупый.

Лит хотел сказать, что одной продымленной башки в таком деле маловато будет, но тут бухнула дверь, в коридоре затопали шаги.

— Вот бездельники! Удави вас столетняя нава. Засмердели, дышать нечем. Ты, лесовик, ну-ка бери ведро поганое, да выноси. Задохнетесь, отвечай потом за вас.

Лита подпихивали в спину так, что он ведро чуть о стену не расколотил. На дворе уже было темно, у ворот маялись двое часовых.

— Ведро, дурень, поставь.

Лита впихнули в какую-то дверь. За столом сидели двое. Лит узнал господина Ирнима, рядом с ним восседал толстопузый благородный человек, чавкал чем-то вкусным. «Ветчина» — сообразил углежог, втягивая носом аппетитные запахи.

— Ну как, Лит? Не холодно отдыхать? — приветливо спросил господин Ирним.

— Нет. Покормили, солома лежит. Премного благодарен, — пробормотал Лит.

— Что сосед?

— Разговариваем. Он из Тинтаджа. Вроде как по торговой части.

— Это мы знаем, — громыхнул толстяк. — Дело говори.

— Какое дело?

Толстяк поднял косматую бровь, глянул на господина Ирнима:

— Ты кого подсадил? Он полудурок или совсем тварь безмозглая?

— Лесовик. Соображает небыстро, — объяснил господин Ирним.

— Да мне плевать! — рявкнул толстяк. — К утру должен знать, сколько у гостя столичного волос на заднице. Откуда он, как в действительности зовут, зачем он к нам лез так настойчиво. Понял, чучело блохастое?

— Понял. Но волосы в темнотище посчитать трудно.

— Шутишь, свинья?

Лита увесисто стукнуло по лбу. Парень зажмурился. Плохо обглоданную свиную ножку в морду ему еще никто не швырял. Почему-то именно это показалось совсем оскорбительным. Вот гад жирный.