Юрий Валин - Запах снега

— Чего там, а? — обеспокоился Ёха.

— Нормально, — Лит принялся заматывать рану чистой тряпицей из ведьминого мешка. Сама ведьма лежала неподвижно, темные длинные пряди выползли из-под капюшона, глаза закрыты. Углежог подумал, что и закрытые они остаются еловыми, вон, ресницы у ведьмы тоже колючие, точно хвоя молодая.

Ёха непременно хотел за вожжи взяться.

— Лежи, — строго сказал Лит. — Сам справлюсь. Ты как баран — то тебе в зубы, то по зубам. То по хребту, то пониже. И как еще ходишь по миру?

— Я живучий, — обиженно сказал Ёха. — А с лошадьми ты не справишься.

Лит справился — взял вороную под уздцы, да повел. Лошади шли охотно. Неожиданно послушался стук копыт, — сани догнал саврасый.

— Вот умница, — обрадовался Ёха. — Допер, что лучше с нами, чем волкам в зубы.

Лит привязывал мерина к остаткам задка, когда северянин тревожно зашептал:

— Ты посмотри, жуть какая!

Капюшон соскользнул с лица ведьмы. Видно, она совсем обеспамятела — лицо разгладилось, помолодело. Но в приоткрытом рту виднелись зубы: все как один темные, страшные, цветом схожие с бурым болотным илом.

— Вот девке не повезло, — пробормотал Ёха. — Надо же.

— Ты смотри с саней не свались, — Лит прикрыл лицо ведьмы. — Зубы и зубы. У тебя у самого трети зубов нет, да в боку дырка. А я воняю. У каждого свои болячки.

— Я молчу. Только жутко, — северянина передернуло.

Ёха молчал-терпел, только вожжи придерживал. Только когда потянуло дымом, сказал:

— Слышь, Лит, а в город-то нам соваться нельзя. Мигом вычислят. У Светлых здесь людей хватает.

— Я уже сообразил, — буркнул Лит. — Сам схожу, имущество захвачу. Подождешь за воротами.

— Так нам сейчас и на Дубник идти резона нет. Мы же растрезвонили повсюду куда собираемся. Догонят.

— Понятное дело. К Тинтаджу двинуть придется. Там и людей на тракте побольше. Затеряемся.

— А ведьма? — в ужасе спросил Ёха. — Ее с собой потащим?

— На ближайшем хуторе оставим. Серебра дадим, пусть выхаживают. Не пропадать же человеку.

— Да какой она человек? Ты глянь — ведьма стопроцентная, пробы ставить некуда.

— Знаешь, ты ее ведьмой лучше не называй.

— Ни хрена себе! А как ее именовать? Барышней гнилозубой?

— Насчет зубов — невежливо. И не ведьма она, скорее всего. Ведьмы — человеческие женщины. А она, по-моему, иная. Из скоге, или из боуги. Дарк — одним словом.

Ёха помолчал, потом буркнул:

— Знаешь, ты в городе не сильно-то задерживайся.

Вернулся Лит быстро. В коробе за спиной посапывал Малый, очевидно, довольный, что в путь тронулись. Лит тоже посапывал-покряхтывал, — кроме живой обузы, волок пожитки, да еще провизию, всё, что успели в путь заготовить.

Ёха кособоко топтался у лошадей:

— Ага, из харча ты, вроде, ничего не забыл. Тронулись, что ли?

Заскрипели по снегу полозья. Ёха украдкой глянул на завернутую в плащ ведьму и шепнул:

— Даже не ворочалась. Сдается, нам ее еще и хоронить придется. Ты знаешь ритуал какой-нибудь? А то и мерзлая за нами следом потащится.

— Не гони. На ферме добрые люди ее выходят. За денежку и такого оборванца как ты вполне можно пристроить.

Трактир подвернулся вовремя. Второй день холод наваливался так, что путники всерьез волновались за лошадей. Когда выехали к Околесью, выбора не оставалось. Деревня оказалась небольшой, с единственным трактиром, — опять же, выбирать не из чего.

Лит свалил у очага вещи и замер, кожа отказывалась воспринимать окружающее тепло. Малый урчал в коробе, стукался макушкой о крышку, просясь на волю.

Ввалился Ёха, скинул рукавицы и сунулся к огню:

— Ух, благодать! Конюшня у них тоже ничего, теплая.

— Еще бы, за такие деньги.

— Да, дерут три шкуры. Натуральное кулачье, — согласился северянин. — В другой раз поговорил бы с ними по душам. Ты чего пионерию не выпускаешь?

Лит извлек из короба Малого, развернул меховое одеяло. Дитё ухнуло и радостно поползло к очагу. Опекун ухватил пятку в теплом бесформенном чулке:

— Стой. Дай шапку развяжу…

За спиной двенадцать дней пути. За это время лишь трижды, если не считать заставы у реки, встречали людей. Обогнали два обоза, что шли к Тинтаджу, да навстречу прошел благородный лорд с охраной. Погода, за исключением последних дней, путешествию благоприятствовала. Особых неприятностей не случалось — лесные волки повертелись вокруг, да сами ушли. Одинокого горного волка-переярка пришлось зарубить, — вознамерился ночью мерина зарезать. Дурной зверь привязался, в заднюю лапу подраненный. Видать, со стаей запоздал соединиться, или даже этих горных хищников кто-то сумел потрепать. Слава богам, что один пришел. Шкура теперь на санях ехала — мягкая, с проседью благородной, хотя до взрослой особо ценной белизны переярок так и не дожил. Но успел Ёху за ляжку цапнуть. С северянином вечно так — сам не свой будет, если целым останется. Благо, горный зверь ногу заодно с ножнами меча прихватил. Кость уцелела, а лопнувшие ножны и починить можно.

— Денек нужно передохнуть, — Ёха, прихрамывая, прошел к очагу, подхватил Малого. Посадил рядом на низкую лавку: — Точно говорю, а, боец?

— Са-Са! — с готовностью согласился Малый.

Лит насуплено смотрел на мудрых спутников, — оба хихикали, разве что слюни не пускали. Малый сражался с рукой Ёхи, гнул вечно поцарапанные и обожженные пальцы северянина. Даром что малолетний, надувается вояка так, что кажется, ладонь напополам раздерет. Дурацкая забава. Порой и не разберешь, кто из этих двоих старше.

Отдохнуть было бы неплохо. Такой серьезный мороз — для конца осени редкость. Только в трактире серебром придется расплачиваться. Имеет ли смысл, когда до Тинтаджа каких-то пять дней пути осталось? Хотя с морозом не пошутишь. Но здесь, в трактире, еще и с расспросами пристанут. Любому интересно, с чего это дурные селяне втроем в такую даль двинулись, да еще дитё потащили? Местные разве что на соседний хутор или в деревню рискуют отправиться, да с тем расчетом, чтобы в светлое время дня уложиться. Правильно, конечно. Врать трактирщику придется. Собственно, Лит уже наврал. Привык как-то незаметно чистые выдумки прямо в глаза людям говорить. Даже гладко получается.

— Ёха, ты опять моим братом именуешься. Этот балбес слюнявый — понятно кто. Не сболтни лишнего.

— Мы сболтнем? Да не в жизнь. Мы конспирацию очень даже понимаем, — пробормотал северянин, не отвлекаясь от борьбы. — Болтунов у нас нету.

— Са! — заверил Малый, сражаясь с заусенистой «козой» старшего дружка.

— Болтуны у нас есть, — проворчал Лит. — Не вздумай про короля чего-нибудь ляпнуть. И про доходы не спрашивай. С обозниками опять лишнюю болтовню развел.

— Подумаешь, уже и условиями труда поинтересоваться нельзя. Сходи лучше свою проведай. А то она учудит чего…