Франческа Уайльд - Легенды, заговоры и суеверия Ирландии

Ирландские рукописи хотя и являются древнейшими в Северо-Западной Европе, датируются временем едва ли более древним, чем V или VI век. Древнее этого периода мы входим в темную эпоху, где никакая литература или грамотность не излучают своего света; однако без помощи и того и другого археолог может восстановить первобытный мир и первобытного человека более правдиво и точно, чем даже если бы у него было и то и другое, поскольку факты в музее неизменны и постоянны и не переживают изменения от предрассудков и невежества – но мы должны помнить, что только наука может придать ценность этим фактам. Без ее помощи музей будет только свалкой интересного мусора. Археолог должен сочетать, синтезируя и охватывая все стороны вопроса, а затем расставить все в должном порядке; он должен с помощью эрудиции, охватывающей весь мир, расшифровывать эти загадочные, как прорицания Сивиллы, фрагменты прошлого; или же эти писания на стене, хотя бы они и выражали самые незыблемые истины истории, останутся нерасшифрованными иероглифами столь же бесполезными и ненужными для ученого, как алфавит неизвестного языка, который он не может преобразить в понятные слова. Все это сэр Уильям Уайльд совершил в Музее академии, и в его ясных, хорошо организованных работах мы можем прочесть каменные страницы нашей истории в свете всех научных и антикварных исследований прошлого и настоящего, собранных в один фокус.

Из имеющихся у нас фактов можно сделать следующий вывод: в отдаленную историческую эпоху (месье Буше де Перт [99], хорошо известный французский писатель и антиквар, написал книгу, где доказывается, что все это было до потопа) все лицо земли было покрыто людьми – кочевниками, которые говорили на одном языке и жили тем же самым грубым образом, не имея других орудий, кроме заостренных камней. Эта раса вымерла, и никакие исследования до сих пор не смогли открыть ее имени, языка, религии или то, в какое же время она существовала. Ни одной надписи, ни слова, ни буквы, вырезанной на каком-либо камне, не оставили они, чтобы удовлетворить мучительное любопытство исследователя. Однако следы их были найдены от Мексики до Японии – от татарских степей до пампы, по берегам каждого европейского моря и по побережьям двух океанов. Везде, где бы ни ступала нога человека в исторические времена, она уже ступала до того, как началась всякая история. Даже на этом нашем отдаленном острове следы этих людей рассеяны так густо, что, кажется, сама земля состоит из их останков. Затем другая раса захватила всю Европу – раса сравнительно культурная, которая принесла с собой основной элемент цивилизации – знание металлов. Они распространились по обеим сторонам Дуная; оставили свои следы в Италии и на берегах Балтики; захватили Швейцарию, Францию и Бельгию, давая имена рекам, которые они проходили, горам, которые пересекали, и городам, которые они основали, и имена эти сохраняются у них и до сего дня. Из Бельгии они распространились по Британии, и оттуда – или же от побережья Испании – они достигли Ирландии, где основали существующую ирландскую расу и принесли с собой знание металлов, искусство музыки и поэзии и все еще существующий ирландский язык. Историки называют этих людей кельтами. На континенте они были постепенно раздавлены римской и готской расой, а в Британии шедшими друг за другом завоеваниями. Но в Ирландии никаких завоеваний не было. Здесь старая кельтская раса жила и процветала, и здесь лишь ее язык, который во всех остальных местах слился в одно с готским и латинским, сохранил свое отдельное существование. Таким образом, английский язык является постепенно сформировавшимся продуктом и результатом последовательных завоеваний Англии. Но никакому народу-завоевателю никогда не удавалось достичь достаточной силы в Ирландии, чтобы повлиять на изначальный язык. Он все еще живет среди нас, живой, разговорный язык, тот же самый, как тысячи лет назад, когда кельтские народы впервые пересекли Дунай и дали ему то имя, которое он носит теперь. По этой причине все археологи Европы обратили свои взоры к нашему священному острову, как к великому музею кельтской расы. Так, профессор Келлер [100]из Цюриха усердно изучает формирование ирландских кранногов, сравнивая их со швейцарскими, а ученый Пикте [101]из Женевы требует долго откладывавшегося составления ирландского словаря с горячностью, которая заставляет нас стыдиться нашего собственного бесчувствия, поскольку без него сравнительной филологии недостает ее главного краеугольного камня. Великие факты в нашем музее, иллюстрированные, описанные и лежащие перед глазами ученых Европы в понятной форме, должны внести большой вклад в исправление грубых, несовершенных представлений континентальных авторов об ирландских древностях. Например, профессор Линденшмидт из Майнца уверял в одном из своих ранее опубликованных трудов, что все древние бронзовые изделия, найденные по эту сторону Альп, были импортированы из Этрурии, поскольку такой варварский народ, как ирландцы, никогда не смог бы изготовить их. Факт состоит в том, что крупнейшая, разнообразнейшая, наиболее богато декорированная коллекция бронзовых кельтов из всех существующих хранится в нашем музее вместе с многочисленными образцами форм, в которых они были отлиты, обнаруженными на том же самом месте, где древние ремесленники зажигали свои печи. Всеобщего интереса и потребности в информации достаточно, чтобы стимулировать наших ученых людей приложить свои силы; они должны понять, что в какой-то мере они ответственны перед Европой за должную сохранность наших древностей, самые грубые из которых могут рассказать какое-либо предание древности, точно так же, как простые борозды от колес на улицах мертвых Помпей показывают, что некогда здесь бурлила жизнь.

Древнее искусство Ирландии самым замечательным образом показывает те отличительные качества ирландского характера, которые, как мы знаем из легендарных преданий, характеризовали наш народ с древнейших времен. Искренняя религиозная вера, любовь к роскошным цветам, наклонность выражать идеи символами и живое воображение, которое радуется всему странному и необычному, а зачастую – фантастическому и гротескному вместо абсолютного и реального в сочетании с терпеливой и тонкой утонченностью в деталях, столь истинно восточной по своему духу, являются особыми приметами ирландского орнамента. Все эти благоговейные, артистические, фантастические и изящные проявления особого кельтского духа находят полное и значительное выражение в чудесном блеске древнего ирландского искусства, как его можно видеть в основном в древних иллюстрированных рукописях.