Франческа Уайльд - Легенды, заговоры и суеверия Ирландии

Когда гроб несут в могилу, каждый из присутствующих немного помогает его нести, ибо, как считается, таким способом можно показать свое уважение к умершему. Ближайшие родственники берутся за передние ручки первыми; затем через некоторое время они переходят назад и их место занимают другие, пока каждый из присутствующих в свою очередь не пронесет изголовье гроба к могиле, ибо было бы бесчестьем по отношению к умершему не показать этого знака уважения.

Когда гроб опускают в могилу, поднимается надгробный плач – громкий и горький вопль, и зачастую волнение становится настолько сильно, что женщины впадают в истерику; и на одних похоронах юная девушка в припадке горя прыгнула в могилу отца, и ее подняли оттуда без чувств.

С древних времен поминки, или надгробные игры в Ирландии отмечались со множеством странных обычаев, которые передавались по традиции с языческой эпохи. Однако некоторые традиции были настолько омерзительны и чудовищны, что священники использовали все свое влияние, чтобы отменить их. Вследствие этого древние погребальные обычаи прекратились среди людей почти совершенно, и древние традиционные обряды уже неведомы новому поколению, хотя деревенские старейшины еще могут вспомнить их. Один старик, который до сих пор еще жив, так описал заинтересованному антиквару, любителю народных традиций, свой опыт пребывания на церемонии поминок, на которых он побывал на юге Ирландии, когда был совсем молодым – лет пятьдесят назад.

«Однажды темной зимней ночью, часов примерно в семь, собрались мы большой компанией, – поведал старик, – молодые мужчины и женщины, человек, наверное, тридцать или больше; и отправились мы через гору, чтобы присутствовать на поминках в доме богатого фермера, примерно в трех милях от нас. Все юноши несли зажженные факелы, ибо путь был труден и опасен; и при их свете мы вели за собой женщин, стараясь, как могли, через глубокие расселины и через быстрые ручьи, раздувшиеся от зимних дождей. Девушки сняли свои туфельки и чулки и шли босиком, но там, где вода была высока и глубока, люди переносили их на руках или на спине. И вот так мы, наконец, добрались до фермерского дома и нашли большое общество в огромном амбаре, который весь был завешан ветвями вечнозеленых растений и венками из лавра и падуба.

На одном конце амбара, на ложе, украшенном ветвями из зеленых листьев, лежало тело – пожилая женщина восьмидесяти лет, мать хозяина дома. Он сам стоял у изголовья умершей, а все близкие родичи сидели вокруг. Затем вошли плакальщицы и сели на землю кругом; одна, в центре, была в плаще и капюшоне; она и начала песню, или погребальный плач, и все остальные присоединились к ней хором. Через какое-то время воцарилось глубокое молчание; затем песнь началась снова; и когда она закончилась, женщины встали и вышли, оставив свободное место для следующих гостей, которые сыграли пьесу, полную древнего символического значения. Но сначала подали виски и заиграли волынщики, ибо каждая деревня послала своего лучшего музыканта и певца, дабы почтить эти поминки.

Когда в центре амбара освободили широкое пространство, вошла первая группа музыкантов. Они были одеты в маски и фантастические одежды; у каждого было длинное копье, а на руке вместо щита – плетеная солома. Немедленно они начали строить как бы крепость, размечая место своими копьями и грубо перешучиваясь со зрителями. Пока они так занимались этим, появилась группа «врагов», также в масках и с оружием. И началась большая битва, было взято множество пленных; однако, чтобы не было убийства, подули в рог и потребовали сражения между двумя храбрейшими героями из двух враждебных партий. Тогда выбрали двоих самых лучших молодых людей и поставили их на противоположные концы амбара; и они побежали с копьями наперевес навстречу друг другу, испуская свирепые, громкие крики и жутким образом демонстрируя свою силу. Наконец, один упал, как бы смертельно раненный; затем снова вошли все женщины в капюшонах и стали плакать над ним, а мужской голос с перерывами рассказывал о его делах, и волынщик играл воинственные напевы. Но когда кто-то предположил, что, может быть, он совсем не умер, послали за травником, чтобы тот исцелил его; ввели старца с длинной седой бородой, который нес большой пучок трав. С этими травами он исполнил разные странные заклинания, пока, наконец, «мертвец» не встал и его не унесли с поля с победными кликами его товарищи. Так закончилась первая пьеса.

Затем подали ужин и пили еще виски, после чего сыграли еще одну пьесу, другого рода. В центре амбара поставили стол и два кресла, в то время как все люди, числом около сотни или больше, собрались и встали кругом. Затем двое мужчин, одетых как судьи, заняли свои места; рядом с ними стояли охранники, и они позвали другого человека, который должен был выйти и обратиться к народу. На это на стол вскочил юноша и продекламировал речь на ирландском языке, полную самого гротескного веселья и острых намеков, на что вся толпа ответила громовым хохотом. Затем он прочел стихотворение вроде псалма на ломаном ирландском и попросил людей повторить его за ним. В переводе оно звучало так:

Если кто-нибудь не мог повторить эти слова за ним, то судьи отправляли его в тюрьму, и охранники хватали его, чтобы отрубить ему голову, или если кто-то начинал смеяться, то судья приговаривал его, говоря по-ирландски: «Хватайте этого человека, он язычник, он смеется над христианской верой. Пусть он умрет!»

После этого все внимание слушателей принадлежало профессиональному рассказчику: он зачаровывал слушателей чудесами, которые рассказывал, и страстной силой своей декламации. Так и продолжалось это странное веселье, и пир, и попойка, до самого рассвета, когда многие гости вернулись к себе домой, но многие и остались с семейством, пока гроб не понесли в могилу».

Редко можно добыть полные подробности этих странных, буйных поминок – ведь люди боятся священников, которые яростно осуждают их. Однако крестьяне с каким-то таинственным почтением держатся за них и не видят во многих обычаях поминок ничего безнравственного. Они считают их чем-то вроде мистерий, древними обычаями своих прародителей, которые следуют свято соблюдать, или на них падет месть умерших.

Согласно всем рассказам, актеры этих фантастических и символических пьес демонстрируют в невероятном объеме драматический талант. Один образованный крестьянин, которого отвели на представление в дублинском театре, заявил по возвращении: «Теперь я видел великих английских актеров и слышал пьесы на английском языке, но какими же жалкими и скучными они кажутся мне после того, как играют наши люди на поминках и ярмарках, ибо правда в том, что англичане не могут заставить нас плакать и смеяться так, как у нас смеются и плачут толпы людей, когда актеры играют и поэты рассказывают свои истории».