Франческа Уайльд - Легенды, заговоры и суеверия Ирландии

Между обрядами египтян, индусов, персов и ирландцев существует множество параллелей, и они не могут не удивлять; возможно, какая-то доля истины есть в легенде, которая утверждает, что первые колонисты прибыли в Ирландию из Египта, а первая королева Ирландии была дочерью фараона. Древний боевой клич ирландских кланов был Pharrah! – это слово не имеет никакого значения в ирландском языке, но некоторые антиквары считают, что это то же самое, что и Phi-Ra, «солнце» – царский титул египетских правителей, который выкрикивали воины, бросаясь в битву. [56]

Древнеегипетские погребальные церемонии все еще можно видеть и изучать на поминках ирландского крестьянина; особенно это касается того странного символического действа, когда на погребальных играх являются мужчина и женщина – один с головой быка, другая с головой коровы; этот обычай ныне утратил все свое значение, но первоначально он, несомненно, символизировал Исиду и Осириса, которые ожидают получения души умершего.

Персы считали, что огонь и вода – самые священные из всех вещей; то же самое было и у ирландцев. Отсюда и их почтение к очищающим водам у священных колодцев. И так же, как язычники проводили своих детей и скот через огонь ради Молоха, так и ирландцы совершали тот же обряд на празднике Ваала, когда юноши прыгали через пламя и скот проводили по горячим углям. Считалось, что огонь – это видимый символ незримого Бога, одаренный таинственной очистительной силой; думали, что вздымающееся к небесам пламя – это божественный дух, что обитает в воспламененной материи. Именно поэтому ирландцы делали огненный круг, помещая в него своих детей и скот, дабы уберечь их от зла, полагая, что никакой злой дух не может пересечь эту особую эмблему божества.

Но даже в менее божественных предметах между персидскими и ирландскими обычаями есть сходство. Персидские маги получали от священного огня значительный доход, ибо каждый верующий платил серебряную монету за уголек, что уносил из святого храма, чтобы зажечь домашний огонь на праздник Солнца. Огонь был источником богатства и для жрецов-друидов, ибо каждый был обязан покупать его у них на священный день Ваала. Поэтому было грешно отдавать огонь в этот день; и обычай занимать его, чтобы зажечь домашний огонь, осуждался, как вредоносный и приносящий несчастье. Истинной причиной этому было то, что брать священный элемент взаймы означало уменьшить доходы жречества. Однако это древнее повеление все еще соблюдается в Ирландии с религиозным пылом; и до сего дня ни один крестьянин не осмелится дать кому-нибудь огня или молока 1 мая, ибо последствия для того, кто даст их, будут самые плохие, а на любого, кто придет взять взаймы зажженную веточку, будут смотреть как на посланца Сатаны.

Священный огонь Тары (Tamhair-na-Righ – Тара Королей) зажигался только раз в три года, и происходило это с большой торжественностью. Солнечные лучи собирались с помощью бронзовой линзы на несколько обломков сухого дерева, и от этого одного огня зажигались все священные огни в святых местах Ирландии.

В наше время если крестьянину нужно зажечь огонь в доме 1 мая утром (что случается не так часто, поскольку принято держать огонь горящим всю ночь), то берут горящий кусок торфа из дома священника. Считается, что он обладает огромной силой и святостью; точно так же для возжигания домашнего огня в древние времена использовалась зажженная ветвь с алтаря Ваала.

Священный огонь получали также путем трения дерева или ударяя друг об друга камни; предполагалось, что в этих предметах обитают духи огня, и когда жрец призывал их явиться, они приносили счастье дому на весь будущий год, однако если их в этот день брали другие руки, то их воздействие было зловредным.

Переселение рас со всей очевидностью можно проследить по их суевериям. Древнейшие, судя по всему, пришли из Персии и Египта; в то же время искаженные, хотя все еще подлинные части ритуалов Древнего мира можно найти по всему Средиземноморью – они отмечают путь первобытных народов на Запад, пока последняя волна их не нашла себе прибежище на наших собственных дальних берегах, омываемых водами Атлантики.

Ассирия всегда была учительницей Египта, Египет – Греции, а Греция – Европы; и, видимо, мало что было утрачено в ходе шестидесяти веков. Древние мифы все еще лежат в основе всех мыслей и всех верований; разрозненные фрагменты первоначальной веры, туманные предания о какой-то великой человеческой жизни, которая некогда была реальной и действительной, или о каком-то великом событии, которое изменило судьбы народов и эхо которого все еще звучит в легендах, песнях, в поэзии и обычаях всех народов на лике Земли.

Персия, Египет, Индия, тевтоны, кельты – у всех в мифологии заложены одни и те же первоначальные представления, одни и те же инстинктивные суеверия; и знаки, которым былые эпохи придавали мистическое значение, все еще доходят до нас, исполненные рокового значения, даже в нашу передовую эпоху культуры и торжества разума.

Мы все еще не можем не поверить в то, что ночью приходят пророчества, ибо мистическая и пророческая натура снов подтверждается личным опытом практически любого человеческого существа; и мало можно найти таких, кто достаточно смел – даже среди образованных классов, – чтобы легкомысленно расстаться с какой-нибудь древней традицией, которую опыт всех веков связывал с удачей или неудачей.

Суеверия, или вера в невидимое, таинственное, во влияние духов – это инстинкт человеческой природы. Конечно, все это туманные, призрачные, бесформенные поверья, однако истребить их невозможно. Мы чувствуем, что наша двойная человеческая природа – как материальная, так и духовная – имеет какую-то странную и таинственную связь с невидимым духовным миром, хотя мы не можем определить его границы или подчинить его каким-то законам.

До того как появилось писаное слово, люди пытались выразить свою веру и историю в символах. Божественные народы, такие как греки, делали эти символы прекрасными, и эти символы народы некультурные могли позднее исказить, превратив их в гротескные и грубые подражания; однако во всех формах, в которых человечество пыталось изобразить историю, природу и Бога, можно проследить одну и ту же мысль.

И старые языческие обычаи Древнего мира, видимо, обладают прочной жизненной силой, и они закрепились даже в обычаях просвещенного XIX века. Персидские маги и жрецы-друиды требовали дань из первинок скота в качестве всесожжения богу Солнца в день его праздника; точно так же и в наше время мы приносим в жертву ягненка на Пасху и вола – на Рождество, сохраняя языческий обычай, в то время как мы чтим христианское предание. Мы все еще зажигаем рождественскую елку, чтобы снова вернуть к жизни бога Солнца; и пестрый кекс, что издревле изготовлялся в его честь из пшеницы и плодов, все еще находит себе место на нашем столе в виде цивилизованного плум-пудинга, точно так же, как его первобытный предок возлежал на священных алтарях персов как приношение в благодарность Господину Света и Жизни.