Владимир Свержин - Лицо отмщения

Никого уже в этот миг не интересовало, что, вынужденный делами государства постоянно отсутствовать в своей новой вотчине, Роже д’Отвилль почти незаметно вернул корону Нормандии Людовику. Кого, в сущности, беспокоило, что король обеих Сицилий, не особо задерживаясь в зловонном Париже, спешит в благодатный солнечный Палермо с многими тысячами турских ливров, что в Фекане еще из последних сил держит оборону граф Рауль де Лоран, а в самом Орлеане вместо новоиспеченного герцога Роже сидит его двоюродный брат, королевский наместник Арман д’Отвилль?

Франция ликовала. Небо, несомненно, было на ее стороне.

Стефан Блуаский горячил коня.

— Быстрее, быстрее! Поторапливайтесь!

Его отряд, уже вполне осознавший, к чему могут привести минуты промедления, и без того сворачивал шатры и тушил огонь под котлами со всей возможной поспешностью.

Но принца Стефана их усердие не устраивало. Он гарцевал между суетящихся вояк, время от времени потчуя тех, кто подворачивался под руку, ударом плети. «Избитого рутенами» наемника его собратья по оружию, как и было приказано, отволокли в деревенский возок, на скорую руку приспособленный для путешествия вдовствующей императрицы и ее дам. Вслед за этим наемники заняли места в седлах неподалеку от примитивного дорожного экипажа Матильды. Когда б Стефан мог, он давно бы уже бросил эту проклятую обузу, замедлявшую ход его крошечного войска. Но без такого щита, как Матильда, едва ли вообще какое-либо войско смогло бы защитить его от скорой и неминуемой расправы.

— О-о! — стонал из-за кожаного полога «раненый». — Они убили меня! Неужели же и на том свете трясет, совсем как на этом?

Матильда ошеломленно глядела на непрошеного пассажира. Тот лежал, закинув руки за голову, точно на холме, взирая в синее небо, и стонал так, что у лошадей наворачивались слезы.

— Что это за фарс, Гринрой? — тихо поинтересовалась она.

— Это вы меня спрашиваете? Это я бы должен вас спросить, — понижая голос, не замедлил перейти в контратаку рыцарь Надкушенного Яблока. — Я, между прочим, лишь выполняю приказ. Мой господин велел во что бы то ни стало доставить бывшую или нет, будущую императрицу, и я, как доблестный рыцарь, должен совершить этот подвиг, будь он неладен! А вы отчего-то мне постоянно мешаете. Отчего вы мне мешаете? Вы, что же, в сговоре с принцем Стефаном?!

— Наглец! — возмутилась дочь Генриха Боклерка.

— Принимаю этот звонкий титул, хотя с ним и не сопряжены никакие владения. Однако это не ответ на вопрос.

— Конечно, нет, — надменно выпрямляя спину, проговорила Матильда.

— Моя госпожа, тише! Я думаю, блуаский упырь в этом и так не сомневается, а остальным об этом знать вовсе не обязательно.

— Конечно, нет, — повторила императрица уже много тише.

— Тогда, полагаю, разлука с ним не доставит вам тяжелых переживаний.

— Я не намерена отправляться к твоему господину. Он не многим лучше моего кузена Стефана.

— То есть вы признаете, что он лучше? В ваших силах сделать его почти святым! Вы что же, государыня, так не любите народ, много лет не чаявший в вас души, что не желаете ему почти святого государя?

— Конрад все еще очень далек от трона, чтоб вот так запросто называть его государем.

— О, я чувствую, пошло деловое обсуждение вопроса! — Гринрой облизнул разбитые губы. — Я не зря проливал кровь!

Матильда вспыхнула.

— Я не намерена…

— Тс-с! — перебил ее великий притворщик. — Если вы не настаиваете на том, что предпочитаете обсуждать ваши намерения в высоком звании пленницы, давайте обсудим их на свободе. Уже темнеет, моя госпожа. Ночь, как известно, уносит старый день и рождает новый.

Колонна принца Стефана с максимально возможной скоростью тянулась по лесной дороге. Она бы, может, двигалась быстрее, и подступавшая ночь требовала, чтобы она двигалась быстрее, но экипаж императрицы отнюдь не напоминал колесницу на константинопольском ипподроме. И катил он вслед за всадниками, то и дело отставая и заставляя принца сбавлять ход.

Стефан бы с радостью пересадил на коней кузину и ее дам. Те, происходя из знатнейших семей империи, и сами по себе были ценными заложницами, но свободных коней в отряде не было. Да и начнись вдруг заваруха, не ровен час послужит Матильда щитом, но только в самом что ни на есть прямом смысле этого слова.

— Эх, — раздавалось между тем на канале закрытой связи, — до боли знакомые места! Давно мы здесь не были! Это, считай, со времен смерти блаженной памяти короля Артура! Столько всего изменилось! Вон, деревья вековые почти до луны вымахали, а у нас все то же — партизаним себе помаленьку во славу, не поймите меня правильно, британской короны.

— Лис, что это тебя на мемуары вдруг проняло?

— Да так, ветром навеяло. Вспомнилось, как мы с тобой и святым Карантоком замок тут взрывали. Виверна бы нам сейчас не помешала.

— Как-нибудь обойдемся без виверны. Что там у тебя?

— У меня уже клиент заходит на финишную посадку. Счас колонна повернет, в распадок втянется, тут мы ей хвост и купируем. О! К вопросу о хвостах. Комета на запад потянулась. Не Галлея ли часом? Она, как известно, такого напредвещает, шо черпаком не расхлебаешь.

— Ерунда, это не Галлея. Галлея была в 1066 году, аккурат в год высадки Вильгельма Завоевателя.

— Вот видишь, до сих пор расхлебываем, — не замедлил прокомментировать Лис и вдруг начал распевно:

— Лис, это что еще за поэтический вечер?

— Вечер как вечер. К нашим зрелищам и осязалищам немного Хлебникова не помешает. Или тебе уже и председатель земного шара где-то на мозоль наступил? Не в салоне ли на Большой Морской?

— Оставь свои намеки! Доложи лучше обстановку.

— Да шо с ней станется. Обстановка обстоятельно обстоит. Впереди возка, как и обещал потерпевший, его люди, позади отирается еще парочка энтузиастов. В общем и целом все штатно.

— В общем и целом… — повторил Камдил. — Ладно, надеюсь, этот мошенник, выдающий себя за рыцаря, справится со своим делом.

— Не беспокойся. Ежли я шо-то в чем-то понимаю, он справится. А шо наш рыцарь, выдающий себя за мошенника?

— Все замечательно. Не волнуйся. Баренс сообщил, что встреча уже готова.

— Аминь! — выдохнул Лис. — Ну шо, смертнички, покувыркаемся?

Над лесом предвестником беды ухнул филин, и тут же захохотал ночным демоном, будто радуясь скорой поживе.

— Постойте, постойте! — раздался из возка испуганный женский голос. — Он умер!

Передовые всадники, казалось, не обратили внимания на этот крик и продолжили движение, впрочем, очень скоро остановившись в отдалении.