Владимир Свержин - Внутренняя линия

«Неужели промах? — стучало у него в голове. — Неужели же все логическое построение — карточный домик, плод моего воображения? Рафаилов окружил себя китайцами — это понятно. Они верные, исполнительные, неприхотливые и уж точно не продадут его русским. Вполне разумно поселить одного из таких слуг в загородном доме — стеречь хозяйское имущество. Поговаривают, китайцы очень ловки в кулачном бою. Но причастен ли этот слуга к чему-либо?»

— А скажи-ка, друг мой, — шагая по вымощенной дорожке к особняку, спросил Рошаль, — за последний месяц этот китаец никуда не уезжал? Или, может, к нему приезжал кто-то?

— Вроде не уезжал, — задумчиво ответил садовник. — И чтоб сюда кто ездил — тоже не видел.

— Ты здесь все время караулишь?

— Нет, господин комиссар, только до заката. По ночам дом стережет Юй Ши. Так китайца зовут.

В душе комиссара снова затеплилась надежда.

— Понятно. Тогда скажи вот что: как по-твоему, китаец вправду охраняет или спит по ночам? Может, детишки в сад лазят?

— Да кто ж его знает… Решетка тут кованая, высокая. Так просто не залезешь. Но вот недавно да — в башне кто-то был. Знаете, там в саду. Башня, еще от замка.

— Почему ты так решил?

— Я на рассвете пришел, и к розам сразу — они, понимаете, такие капризные, буквально по часам поливать надо. Если с утра почва сухая, на солнце листья быстро вянуть начинают.

— Приятель, ты отвлекся.

— Да, так вот, пошел я к розам, а это в самый раз мимо башни идти. Смотрю — между камней окурок сигары. Я трубку курю, Юй Ши — тот и вовсе ничего такого, откуда ж окурку взяться? А сигара хорошая!

— Откуда ты знаешь?

— Ну, я окурок покрошил, да в трубку забил. Ох, забористый табачок!

— Ясно. — Рошаль повернулся к бредущим следом жандармам. — Рассредоточиться! Если кто-нибудь попытается бежать из дому — задерживать. При попытке сопротивления стрелять по ногам. Не забудьте, ноги — это то, что снизу!

Взбудораженные напором парижского начальства жандармы закивали, и комиссар с грустью подумал, что если из шести выпущенных из револьвера пуль хотя бы одна попадет ниже пояса, это будет немалой удачей.

Возле ограды особняка стоял полицейский автомобиль с тремя инспекторами «летучего отряда» Сюрте.

— Клебан, Фурли, — скомандовал комиссар. — Вместе с этим мсье идете в дом. Осмотрите все. Там должен быть китаец — задержите его и приведите ко мне. Я с Бетиньи обследую башню.

— Слушаюсь, шеф! — отсалютовал старший инспектор Клебан.

— С китайцем поаккуратнее — этот коротышка может быть совсем не так прост, как выглядит.

Старая башня, или, как величали ее местные жители, — «руина», густо обвитая виноградом, служила хозяевам особняка местом отдохновения в часы меланхолической грусти. Кусок разрушенной стены возле искусственного пролома являлся частью живописной беседки. Лужайка перед ней была вытоптана.

— Вероятно, здесь этот Юй Ши исполняет свои танцы, — предположил Рошаль, внимательно разглядывая примятую траву. — И сегодня тоже упражнялся. Бетиньи, фонарь с тобой? Глянь, что там в башне.

— Пусто, — через минуту сообщил инспектор. — Какие-то щиты висят, доспехи… Я попробовал — картон.

— Картон нас не интересует. Что-нибудь еще?

— Кажется, здесь кто-то ходил. Если китаец прыгал по лужайке, мог и сюда забрести.

Рошаль подошел к нему. Свет фонаря выхватил замшелый камень и макеты доспехов, развешанные на стенах в художественном беспорядке.

— Мог, — подтвердил Рошаль. — Вот только что ему тут делать?

— По нужде, — предположил Бетиньи.

— Тогда б следы были. А вообще странная штука получается: садовник находит окурок сигары возле башни — наверняка рядом с беседкой. Здесь же, как мы знаем, каждое утро и каждый вечер упражняется слуга Рафаилова. Сад большой, но китаец выбрал именно это место. Сам по себе такой факт еще ничего не значит, однако наводит на подозрения.

— А вдруг мсье Рафаилов прячется где-нибудь здесь?

— Похоже на правду. Во всяком случае, такой вариант объясняет наличие окурка и странное пристрастие Юй Ши именно к этому месту. Он просто доставляет еду хозяину. Непонятно другое — с чего бы вдруг Рафаилову прятаться от кого-то в своем доме?

— Может, он опасался, что садовник разболтает?

— Садовника он мог загодя уволить, мог заплатить столько, что тот и шагу бы не ступил за ворота. Или отправить его поправлять здоровье на Мартинику. Кроме того, если бы банкир опасался русских — того же генерала Згурского, — логично было бы предупредить всех жандармов в округе, что ему, Рафаилову, угрожает опасность. С такими-то деньгами… Можешь поверить, вся королевская рать ходила бы вокруг него, как вокруг рождественской ели. Здесь что-то не то.

— Шеф, вон Фурли бежит.

— Что там? — высунулся из башни Рошаль.

— Господин комиссар, в доме никого нет. И китаец…

— Что с ним?

— Простите, господин комиссар…

— Только не говорите, что вы его застрелили.

— О нет! Он все улыбался, кланялся, потом завернул за угол и исчез.

— Как это исчез?

— Ума не приложу. Я все вокруг общупал — никаких следов.

— Фурли, вы понимаете, что упустили свидетеля? А может, не свидетеля, а похуже!

— Господин комиссар, клянусь Девой Марией, я не виноват! Я вдруг запнулся о порог, а он ступил чуть вперед, и вот…

— Фурли, если бы мне это сказал кто-нибудь из тех красавцев за забором, я бы еще понял. Но вы — инспектор Сюрте! Послушайте только, какую чушь вы несете!

— Но господин комиссар!

— Так! Бетиньи, предупреди жандармов — возможно, тут где-то имеется подземный ход, и этот желтый черт им воспользовался. Пусть дадут знать в полицейское управление — если вдруг появится где-то в округе, хватать немедленно! Китайцу трудно проскользнуть незамеченным. Фурли, ты возвращаешься в здание, вместе с Клебаном обыскиваете его до последнего ящика в шкафу! Ищите потайные двери, пружины… Черт возьми, не мог же он в самом деле пропасть!

— Но он исчез, господин комиссар.

— Пошел вон, Фурли! И пришли мне садовника! Да! Тут на телефонной станции мне сказали, что в доме имеется аппарат. Позвони в Сюрте, пусть задержат того китайца, что остался в особняке на Елисейских полях!

— Слушаюсь, шеф!

Рошаль досадливо сплюнул и уселся на скамейку в оплетенной виноградом беседке.

«Проклятие, — думал он, — похоже, кто-то решил водить меня за нос. Я чувствую, чувствую — Рафаилов где-то близко. Где-то здесь». Он еще раз смерил взглядом развалины. Сквозь прорезанные в каменной толще бойницы внутрь башни пробивался дневной свет, придавая заброшенной руине романтический и таинственный вид. Рошаль встал, обошел башню, ища хоть какой-нибудь след.

— Мсье, мсье, вы звали меня? — запыхавшийся садовник подбежал к комиссару.