Грегори Киз - Пушка Ньютона. Исчисление ангелов

– Извините, что вмешиваюсь в разговор, – раздался из глубины зала голос Василисы, – но не кажется ли вам, что сейчас нужно думать не о научных распрях и интригах, и даже не о модели Солнечной системы, которую у нас хотят отнять, а о том, что очень скоро на Землю упадет комета. Я, со своей стороны, хочу отправиться в русское посольство и предупредить соотечественников.

– Предупредить? – будто не расслышав, переспросил Гиз. – О чем? Такие объекты падают на Землю каждый день.

– Гиз, эта комета слишком больших размеров, чтобы от нее отмахиваться как от мухи.

– Не надо делать из мухи слона.

– И все же объект довольно большой. Вероятно, несколько сот тысяч футов в диаметре. Подобная масса при такой скорости имеет…

– Мне также хорошо известно, на что способна комета. Но не надо упускать из виду, что наша планета заселена неравномерно, на ней есть большие безлюдные пространства. Вероятность того, что комета упадет в густонаселенном месте, очень мала.

– И все же эта вероятность не исключена, – сказал Маклорен. – Наша модель слишком примитивна, чтобы указать точное место падения кометы. Но несколько часов работы на сродствоскопе, немного расчетов, и, уверен, я смогу определить место падения. Не могла бы ты, Василиса, немного подождать и не беспокоить свое посольство раньше времени?

Василиса впервые за все то время, что Бен знал ее, посмотрела на Маклорена повелительно и строго.

– Я могу подождать, но только один день, не более. Колин, эта комета упадет на Землю через неделю!

– Я знаю. Однако Гиз, может быть, и прав. Есть все основания предполагать, что это событие представляет в первую очередь большое научное значение, а уж во вторую – великую опасность. Могу допустить, что погибнет кучка несчастных дикарей где-нибудь в Южной Америке или на Соломоновых островах.

Василиса недоверчиво посмотрела на Маклорена.

– Хорошо, – сказала она. – Коль мне ничего не остается, кроме ожидания, пойду прогуляюсь.

– Василиса, пожалуйста…

– Бен, пойдем со мной, – с вызовом произнесла Василиса, – будешь следить, чтобы я не предпринимала никаких действий, вызывающих недовольство моих дорогих коллег.

Маклорен вздохнул:

– Не говори глупостей, Василиса. Мы тебе доверяем.

– Я в этом не сомневаюсь. И все же, Бенджамин, если ты не против, пойдем со мной!

К радости Бена, Василиса повернула не в сторону посольства, а в противоположную – к Сити. Некоторое время они шли молча.

– Возьми меня за руку, – тихо попросила Василиса. Бен послушался, но его собственная рука была как деревянная от напряжения, сковавшего грудь и живот.

– Бен, после проведенной со мной ночи ты ничего не хочешь у меня спросить?

– Почему вы пошли на это, госпожа Карева?

– Я думаю, что теперь ты спокойно можешь называть меня Василисой, – сказала она. – Я пошла на это, Бен, потому что ты мне нравишься, и еще – потому что мы много выпили, и еще – потому что мне нравится этим заниматься, – ответила Василиса.

– Но почему вы выбрали именно меня? Почему не Вольтера или кого-нибудь другого, кто постарше?

– Ты волнуешься из-за своего возраста? Бен, у меня на родине мальчиков записывают в военный полк с пеленок. Думаю, и в твоей стране такие же нравы.

Впереди, приветствуя их миллионами солнечных бликов, засверкала Темза.

– Понимаю, тебе кажется, что я обманула тебя, – вздохнула Василиса. – Ты не доверяешь мне и все из-за какой-то разницы в возрасте. Но ты не думай, я не намного старше тебя. Согласна, Вольтер более опытный любовник. Иногда это притягивает к нему, но вместе с тем опыт делает его… м-м-м… небрежным в любви. А ты, Бен, был очень искренним.

– Ты побоялась сказать «неопытным»? Хочешь убедить меня, что тебя привлекла именно моя неискушенность?

– Думай, как тебе нравится, мой милый. В любом случае ты же должен у кого-то учиться. А мне иногда нравится учить. А еще… – он почувствовал, как она напряглась, – будем считать, что я привередливая. В прошлом мне не слишком везло с мужчинами, Бен.

– Твои шрамы…

– Я никогда о них не говорю, – оборвала Василиса. Он почувствовал, что она застыла, превратившись в айсберг.

– Ты рассчитывала, что я маленький и не смогу причинить тебе боль? – пробурчал Бен.

– Боль? Нет, я так не думала. Каждый мужчина, даже не желая того, ранит. Да, конечно, бывают нежные, заботливые… И если я научу тебя любить именно так – любить женщин, не делая им больно, – то от этого выиграем мы оба. А когда ты встретишь свою настоящую любовь… – Она остановилась, должно быть, почувствовала, что Бен дрожит всем телом.

Они подошли к Большой террасе. Внизу несла свои воды Темза, на ее поверхности покачивалось не меньше сотни лодок.

– Нет, это не я, – тихо ответила Василиса на безмолвный вопрос Бена и поцеловала его в губы.

Он знал, что его лицо искажено душевной мукой. Ему хотелось умолять ее полюбить его по-настоящему.

– Ты воспринимаешь все слишком серьезно, – сказала Василиса. – Когда-нибудь ты оглянешься назад и вспомнишь, как все это было забавно.

– Именно об этом я и беспокоюсь, – попытался улыбнуться Бен. – Боюсь, что вспоминать будет нечего или слишком мало.

Она игриво пожала его руку.

– Ну, если ты будешь относиться к этому чуть легче, мы сумеем поправить дело. Но если я увижу, что делаю тебя несчастным… Давай пройдемся по Террасе, – неожиданно предложила Василиса.

Они поднялись на Террасу в том месте, где начинался Флит-канал. Слева от них над рекой поднимался целый город – стены и башни Темпл-колледжа. Справа, где река делала поворот, стоял древний страж Лондона – Тауэр. Именно там Бен впервые вступил в этот необыкновенный город. Терраса представляла собой широкую набережную в милю длиной, через равные промежутки спускающуюся к воде ступенями: здесь причаливали лодки. По мощеной набережной прогуливались разодетые состоятельные граждане, между ними сновали рыбаки и цыгане, лоточники и нищие. В воздухе пахло морем, портящейся на полуденном солнце рыбой, табаком, сладкими булочками и сточными водами.

Они свернули к Тауэру, хотя Бен знал, что они бродят по городу без всякой цели.

– Ты такой молодец: расшифровал ребус Ньютона.

– Это было не сложно. Если бы не было меня, любой из вас разгадал бы загадку.

– Сейчас это уже не важно. Ты очень одаренный, Бен. Почему ты не хочешь поступать в колледж?

Бен криво усмехнулся.

– Все упирается в деньги, – ответил он. – Мой отец хотел, чтобы я учился в колледже у нас, в Америке. Но думаю, его мечте не суждено сбыться.

– Ты никогда не рассказываешь о своей семье.

– Я стараюсь не думать о ней, – тяжело вздохнул Бен.

– У тебя такая плохая семья?

– Нет! Я очень люблю их. Но я предал их, я сбежал.