Валерий Ковалев - Левиафан

— Юрием, — сглотнул слюну Круглов, вдыхая нежный запах ее духов. — Я капитан второго ранга и старший помощник командира.

— О! — восхищенно взмахнула пушистыми ресницами Сашенька. — А откуда вы приплыли? Все говорят по-разному.

— Очень, очень издалека, Сашенька, — ослепительно улыбнулся ей Круглов. — И там, кстати, я не встречал таких красавиц как вы.

— Ха-ха-ха! — звонко рассмеялась прелестница, увлекая офицера за собой в волны танца.

В восемь часов вечера бал подошел к концу и придворные, выстроившись в том же порядке, сопроводили императрицу в ее покои.

Спустя непродолжительное время, туда же последовал и светлейший в сопровождении офицеров и Грейга. Екатерина тепло распростилась с гостями, а Потемкин проводил моряков до выхода из покоев и сообщил, что завтра в полдень он прибудет в Кронштадте.

— Будем ждать, ваша светлость, — сказал Грейг, и они откланялись.

Как только доставивший всех обратно пакетбот коснулся причальной стенки, к адмиралу подбежал встретивший их адъютант и что-то зашептал на ухо.

— М-да, — нахмурился Грейг и тихо чертыхнулся.

— Что-то случилось, господин адмирал? — поинтересовался Морев.

— Да, Александр Иванович, — кивнул тот. — Ваш офицер избил пехотного поручика и препровожден на гарнизонную гауптвахту.

— Такого не может быть! — встревожено сказал Морев. — Это какое-то недоразумение.

— Что ж, поедем, поглядим, — ответил адмирал.

Вскоре они были гауптвахте, расположенной в одном из мрачных казематов форта.

При виде командующего портом дежурный офицер отдал рапорт и доложил, что несколько часов назад на гауптвахту патрулем доставлен некий мичман Ксенженко, оскорбивший действием флотского лейтенанта барона фон Кляйна.

— Приведите господина мичмана, — приказал адмирал.

Через минуту под конвоем капрала тот предстал перед глазами начальства.

— Как же это так, Ксенженко? — сквозь зубы процедил Морев. — Вот уж не ожидал от тебя такого подарка. А заместитель со старпомом недоуменно переглянулись. Мичман, при его богатырской стати, был добродушным человеком и отличался редким миролюбием.

— Простите, товарищ командир, — прогудел Ксенженко, низко опустив курчавую голову. — Сам не знаю, как это случилось.

— Ну-ка, доложи, все по порядку Олег Алексеевич, — приказал ему заместитель.

И Ксенженко рассказал, что после обеда, в числе других офицеров и старшин, он решил прогуляться по городу.

— Ну, как водится, зашли в местную аустерию, выпили немного, и я пошел назад, мне вечером на вахту. Иду по улице и вижу, у подъезда одного из домов, какой-то плюгавый офицерик мордует матроса. Тот стоит, руки по швам, а офицер что-то орет не по-русски и лупцует матроса по морде. Я ему: нельзя мол так, прекратите. А он в ответ: «Пшель вон русский свинья!». Ну, я ему слегка и врезал, — шевельнул мичман широченными плечами. Тут набежал патруль, меня повязали и сюда. Посадили в камеру, вот, сижу.

— Показания у поручика снимали? — спросил адмирал у дежурного.

— Нет, ваше превосходительство! — вытянулся офицер, — его сразу же увезли в лазарет.

— Господин адмирал, можно вас на минутку? — наклонился Морев к Грейгу и отвел его в сторону.

— На нашем флоте рукоприкладство в отношении нижних чинов категорически запрещено и строго карается, — тихо сказал он. — Так что мой мичман действовал в рамках устава.

— Гм, — удивленно взглянул Грейг на Морева. — На всех европейских флотах это одно из главных средств поддержания дисциплины. Когда я начинал мичманом на флоте его величества короля Георга, меня неоднократно секли и как видите ничего, даже стал адмиралом.

Вашего мичмана я, конечно же, прикажу выпустить, но учтите, поручик фон Кляйн известный бретер и может потребовать сатисфакции.

— Благодарю вас, Самуил Карлович, — улыбнулся адмиралу Морев. — А с Кляйном мы как-нибудь договоримся…

Проснувшись поутру, светлейший не маялся от скуки, как с ним часто случалось. Дабы прогнать остатки хмеля, он взял холодную ванну, плотно позавтракал, выпил бутылку холодных щей с изюминкой и приказал одеваться. Затем прошел в покои императрицы, которая, смакуя неизменный утренний кофе, читала какой-то прожект и делала на нем пометки.

— Доброе утро, матушка, — чмокнул ее в румяную со сна щеку. — Как почивала?

— Я-то хорошо, Гриша, а ты что проснулся в такую рань? — вскинула на него удивленные глаза Екатерина.

— Дел теперь, невпроворот, Като. Сей корабль нам ниспослан самим господом Богом.

— А может дьяволом? — сдвинула густые брови императрица. — Очень уж необычные этот капитан и его офицеры. Как бы не случилось беды.

— Нет, Като, я людей нутром чую. Эти — настоящие и могут многое сделать на благо России. Но только вместе со мной, — гордо вскинул он голову. — И тогда Европа с Турцией у нас вот где, — стиснул пальцы в крепкий кулак светлейший.

— Да, — мечтательно произнесла Екатерина. — Хорошо бы.

— А для этого тебе надобно пригласить их на службу, — продолжал Потемкин глядя на занимающийся за окном рассвет, — и посулить такие выгоды, от которых они не смогут отказаться.

— Что ж мне, им титулы дать и земли с холопами? — усмехнулась императрица.

— А почему бы и нет, если заслужат? К слову, сегодня в полдень я навещу нашего Одиссея. Еще в плавании его офицеры начали делать чертежи новых самоходных судов и пушек для нас. Если они готовы, нужно немедля все показать нашим корабелам с оружейниками, и попытаться их воссоздать.

— Эко тебя забрало, светлейший, — с беспокойством взглянула на фаворита Екатерина. — Давно я тебя таким не видала.

— А что, не нравлюсь, матушка? — приобнял ее за пышный стан фаворит. — Мы еще с тобой таких дел наворотим, — все завистники вздрогнут! — рассмеялся Потемкин.

— Ну что ж, поезжай с Богом, Гришенька, — чмокнула его в лоб Императрица. — Да смотри, не надорвись, чай не молод уже.

С последним раскатом полуденной пушки на Петропавловской крепости, яхта со светлейшим подошла к кронштадской пристани. На ней уже прогуливались Грейг с Моревым. После взаимных приветствий, командир пригласил князя с адмиралом отобедать на его корабле.

— Ну что поедем, Самуил Карлович? — взял светлейший адмирала под руку. — У капитана превосходная кухня.

— Кстати, после обеда можно посмотреть и те чертежи, о которых я вам говорил, — добавил Морев. — Мои офицеры подготовили их.

— Отлично, — довольно улыбнулся Потемкин. — Непременно поглядим.

После этого все направились к стоявшему у стенки крейсеру и поднялись по охраняемому вооруженным вахтенным трапу на борт. Отобедав, все трое остались в кают-компании, куда был приглашен механик с чертежами.

Войдя в кают-компанию, он приветствовал гостей, после чего извлек из черного тубуса плотные листы ватмана и развесил их на переборке.