Алексей Волков - «Царство свободы» на крови. «Кончилось ваше время!»

Немедленно закипела работа. Таежный люд сноровисто принялся перегружать товар на возы. Кому какое дело, что неподалеку у классного вагона стояли и лежали уцелевшие солдаты? Тем более что там уже находился Аким.

Зачем тратить патроны, когда есть остро отточенный клинок? Только далеко не каждому нравится наблюдать процесс отделения души от тела, а голов — от туловища.

С другой стороны, звал ли кто чужих солдат? Какие тогда претензии? Разве к тем, кто наделен властью. Их бы сюда — да не дотянуться.

Ранние зимние сумерки еще не успели упасть на землю и небо, как возы с поклажей скрылись в тайге. Следом исчезли люди. И лишь валяющиеся пустые вагоны да локомотив напоминали о недавнем крушении.

Плюс мертвые тела. Когда это железнодорожная катастрофа обходилась без жертв?

Каратели появились совершенно неожиданно. Небольшая деревенька стояла прямо посреди тайги, так, что вековые деревья с трех сторон вплотную подступали к самой околице. По зимнему времени жители сидели по домам, нечего делать на трескучем морозе, даже непоседливая детвора предпочитала отсиживаться поближе к теплым печам и там заниматься своими играми, и заметить отряд было элементарно некому. Лишь в последний момент зашлись тревожным лаем собаки. В окнах промелькнули лица сибиряков — надо же посмотреть на причину переполоха, а головные всадники уже вступали в поселок, и над лошадьми вставал пар.

Большая часть карателей передвигалась на санях, старательно укрываясь от холода шубами. Лишь посреди дворов они с видимым трудом повылазили наружу, спрыгнули, потянули следом винтовки. Насколько можно было судить с первого взгляда, тут перемешались солдаты Сибирского правительства с кем-то из иностранного контингента, вроде с американцами. За последние годы даже жители таежного глухоманья худо-бедно научились различать одних иностранцев от других. Тут же вообще не столь далеко железная дорога, и даже до ближайшей станции можно добраться меньше чем за день. А уж поезда в момент домчат хоть на край света. Хочешь — на восток в Хабаровск или Харбин, хочешь — на запад в Омск, а то и вообще на Урал.

Главным в отряде явно был иностранец. Впрочем, как всегда в подобных случаях. Хоть к гадалке не ходи — вон он, не слишком поворотливый из-за дохи, один нос торчит наружу, зато рядом явно двое своих. Русские лишь поддакивали да кивали в ответ на отдаваемые высокомерным тоном распоряжения.

Первые были понятны без перевода. Разумеется, явившимся нужен был староста. Он и пришел сам, не дожидаясь розысков и понуканий. В летах, с длинной бородой, в накинутом тулупе и мохнатой шапке, смотревший настороженно, да и как иначе?

С самой великой бескровной революции деревни в Сибири жили без власти. Прежде у Временного всероссийского правительства, затем — у независимого и формально постоянного местного элементарно не доходили руки до всевозможных таежных уголков. Все отнимали текущие дела — различные заседания, совещания, выступления, постановления, дележ портфелей, в конце концов. И так — из года в год. Когда же очередной кабинет вспомнил, что помимо городов существуют другие поселения, было уже поздно. Крестьяне привыкли никому ничего не платить и не желали слушать о налогах.

Деньги правительству требовались. И много денег. В первоначальной эйфории было набрано множество займов как у иных государств, так и у частных лиц за рубежом, но почему-то никто не подумал о неизбежной расплате по счетам.

Продавалось все, что удавалось продать. Лес, хлеб, пушнина… Огромные участки в покрытие долгов отдавались в концессии на самых льготных условиях. А вот налоги пришлось выколачивать в буквальном смысле слова. Сбор напоминал классические походы князей с дружинами на подвластные земли. Только на место князей заступили уполномоченные от демократически избранного правительства (разумеется, сами министры подобной работой не занимались, у них свои дела), а роль дружин играла армия. Все равно для внешних войн она не годилась хотя бы в силу технической оснащенности, да и с кем воевать? До слабых далеко, а с сильными — страшно. Зато с собственными мужиками — самое то. Народ по натуре — подлец. Понимает свободу в своем смысле, как предлог не содержать государство, и совсем не хочет взять в толк — народные избранники отчаянно нуждаются в деньгах и на покрытие займов, и на различные прожекты, и просто на текущие дела. Один управленческий аппарат разросся в полном соответствии с территорией, а содержать его требовалось так, чтобы перед заграницей было не стыдно. Дыры в бюджете разрослись настолько — пришлось закрыть многие школы. Не столь велика получилась экономия, только копейка к копейке, и все меньше хронический дефицит средств.

Иногда налоги удавалось взять под угрозой оружия, порою же — приходилось вести самые настоящие бои. Жители массово уходили в партизаны. Кто — под самыми различными лозунгами — от интернационально-коммунистических до реакционно-монархических, а кто и вообще без лозунгов. Практически по всей территории шла необъявленная война, где амнистии чередовались с карательными акциями, победы — с поражениями, и не было конца затянувшемуся действу. Небольшие иностранные контингенты, британские или американские, вмешивались лишь в крайнем случае, когда речь шла об интересах подданных этих стран, да и то всякий раз на усиление привлекались сибирские части и подразделения.

— У нас все уплочено, — не дожидаясь вопросов, заявил староста. — Пройдемте в дом, покажу расписки.

— Посторонних в последние дни видели? — проигнорировал сказанное один из русских. И не понять кто — командир или комиссар. Последние были обязательны. Власть упорно не доверяла собственным военным.

После отмены погон звания определять стало трудно. Летом — еще полбеды, но зимой, когда военные носили кто что горазд и не затрудняли себя пришиванием на рукава новоявленных шевронов, чин часто оставался загадкой.

— Видали посторонних, — не стал упорствовать староста. — Аккурат два дни назад. Большой отряд. С санями, заводными конями. Все при ружьях. Приехали под вечер, переночевали у нас. Ничего не скажу, вели себя чинно. Девок не насильничали, гулянок не устраивали. Даже расплатились за все. А поутру уехали далее.

— Куда уехали? — мгновенный вопрос.

Судя по активности, спрашивал все-таки комиссар. Офицер предпочитал наблюдать за поведением солдат да вяло вслушиваться в беседу.

— Туда, — махнул рукой староста.

Русский что-то принялся втолковывать иностранцу. Английский он знал неважно, говорил медленно, порою подыскивая нужное слово, и потому короткая вроде бы речь растянулась минут на пять. Многовато по нынешнему морозу.