Рава Лориана - Тучи над страной Солнца

-- Когда я дала согласие Инти работать в его службе, то я не думала поначалу, что такое может случится. Боялась, что убить могут, что пытать... Когда я ехала в Испанию, я уже знала, что меня может ждать такое, но я думала, что это если разоблачат... -- и Заря рассказала ему всё. И о насилии Джона Бека, и о том унижении, которое ей пришлось перенести от Хосе и Хорхе...Потом она добавила:

-- После всего что случилось я не могу появляться в обществе. И больше всего я боюсь, что кто-нибудь из них нагрянет сюда. Ведь они могут опять выдать тебя инквизиции!

-- Если бы я принадлежал себе, то бы сделал всё, что отправить Хорхе на корм рыбам. По законам нашей родины этих негодяев просто повесили бы. Как жаль, что я не смогу им отомстить. Ведь если я пойду убивать их, то могу этим подставить себя и тебя, а также мы не сможем донести те ценные сведения, ради которых столько рисковали прежде. Хорошо, что скоро мы уплывём домой, а там можно будет обо всём забыть.

Всё-таки Заря была вынуждена волей-неволей выходить из дому ненадолго, чтоб закупить продуктов, так как у выздоравливающего Уайна прорезался аппетит. Но теперь при выходе её более чем-когда ни было мучило отвращение ко всему вокруг. Её и раньше мутило от помоечных запахов, теперь же её стало в буквальном смысле слова выворачивать наизнанку. Поначалу этот момент очень смущал её, и она не рисковала пойти на поиски аптеки, но потом всё-таки нашла способ -- если на голодный желудок себя выполоскать, выпив много воды, то на пару-тройку часов тошнота отступала, можно было даже есть без помех.

Применив этот нехитрый приёмчик, Заря отправилась на поиски аптеки с тайником.

Увы, попытка найти тайник оказалась безуспешной. Без особого труда найдя нужное место, Заря не обнаружила там аптеки. Сначала у неё ещё была надежда, что она что-то перепутала, и она обратилась за помощью к одному местному старику.

-- Сударь, -- сказала она как можно любезнее, -- я слышала, что где-то рядом была чудесная аптека со снадобьями от многих болезней. Не подскажете ли вы, где она?

-- Вы опоздали, сеньорита, -- ответил старик, -- полгода назад аптекаря за колдовство забрала инквизиция. Обвинение в колдовстве. Скорее всего на него донёс кто-то из зложелателей. Но кто попадёт в когти к инквизиции, тот из них уже не выберется.

-- Какой ужас! Не осталось ли после аптекаря хотя бы ученика?

-- По счастью, учеников у него не было. Если бы были, их бы тоже забрали. Они даже, говорят, все камни в доме перерыли, искали спрятанные сокровища. Кто-то пустил слух, что они у него под камнями пола.

-- Значит, не найти мне исцеления от моей болезни, -- грустно сказала Заря.

-- А чем вы больны, сеньорита? Может, я смогу что посоветовать?

Заря на секунду задумалась:

-- Видите ли, меня почти всё время тошнит, и я почти не могу есть и слабею от этого день ото дня.

Старик перешёл на шёпот:

-- Скажите, а обычное женское у вас тоже прекратилось? Было ли с того момента, как затошнило?

-- Кажется, не было...

-- Боюсь, что ваша болезнь -- результат вашего легкомыслия, сеньорита. Вы беременны!

Заря вздрогнула от неожиданности. Значит, они с Уайном всё-таки тогда набезобразничали... Так, спокойно... Уайну лучше пока ничего не говорить. Несколько месяцев впереди ещё есть. В ближайшем будущем они всё равно так или иначе покинут Испанию, и постараются оказаться на родной земле.

Печальная, она вернулась к Уайну и рассказала, что аптекаря забрала-таки инквизиция. Тот, конечно, тоже огорчился, и сказал, что сам он помнит далёк не всё, но всё что помнит, перескажет ей и даст записать шитфром, так как хотя надеется, что они оба живыми доберутся до Испании, но всё равно счёл такую предосторожность необходимой. Разумеется, Заря согласилась.

Уайн рассказывал, а Заря только диву давалась. Конечно, многое можно было списать на то, что он помнил, в первую очередь, имена людей, известных всей стране, ведь те, у кого он знал лишь имена, неизбежно изгладились у него из памяти, но всё-таки то, что люди, у которых и повода для недовольства вроде быть не должно, оказались замешаны в такое, вызывало невольное недоумение. На что было жаловаться крупному военачальнику или известному драматургу, сыну не менее известного поэта, чьи стихи о страшных годах Великой Войны Заря, как и любой ребёнок в Тавантисуйю, помнила ещё с детства? На недоумённый вопрос Зари "Чего им не хватает?", Уайн объяснил следующее:

-- Видишь ли, многие из них являются потомками аристократов прежних государств, некогда враждовавших с Тавантисуйю. Да, инки обходились с побеждёнными по возможности мягко, старались не стеснять их ни в чём, и ни в коем случае не унижать их. Однако само то давнее поражение воспринималось многими как унижение.

-- Но Уайн, с тех пор сменилось уже много поколений! Неужели те давние обиды могут быть важны кому-то? Послушай, ведь ты -- внук испанца, но тем не менее ты никогда... -- Заря запнулась, ища подходящие слова, -- никогда не отделял себя на этом основании от других!

-- Мой дед был простым человеком, у него у самого не было никаких обид на государство инков, одна благодарность за то, что ему позволили жить в Тавантисуйю на свободе. Слишком он хорошо знал, как сами испанцы поступали с пленными "язычниками"... ведь как со мной примерно, -- грустно улыбнулся Уайн, показав на свои шрамы, -- а аристократ с детства воспитывается в мысли, что должен занимать в обществе высокое положение, а у нас, в отличии от христиан, этого не даётся просто по праву рождения, нужно заслужить, но и даже те, кому заслужить удаётся, нередко думают, что заслуживают бСльшего, и нередко ищут виновников того, что им этого большего достичь не удалось. Ты бы знала, какими словами они называли Первого Инку... рябой урод, кровожадный горец, сын сапожника... -- последнее с их точки зрения самое страшное -- как так, они, потомки древних родов, вынуждены служить сыну простолюдина!

Заря в ответ только вздохнула. Уайн, похоже, был прав. Да, скорее всего практически всеми заговорщиками руководит неудовлетворённое честолюбие, в жертву которому они готовы принести миллионы жизней. Здесь, в Европе такого подхода никто не стыдится, грабителей-авантюристов нередко почитают героями, но до чего жжёт от мысли, что такие люди есть и в Тавантисуйю!

-- Я так мечтаю о том дне, когда мы уплывём отсюда, -- сказал вдруг Уайн, -- вернёмся домой, в родной айлью, поженимся и будет у нас много-много детей.

-- Вернёмся домой? -- спросила Заря, -- а что мы скажем твоим родным?

-- Ну, на этот счёт можно не беспокоиться. Я знал, что в случае успеха всегда могу сказать дома, что много лет провёл в рабстве. Этим можно будет легко объяснить мои шрамы.

-- А они поверят?

-- Скорее всего да, да даже если и не поверят до конца... Это не суть важно, в случае каких-то сложностей Инти о нас позаботится. Боюсь только одного -- как бы Хорхе сюда не нагрянул. Ведь он же узнает меня, и мы погибнем.