Рава Лориана - Тучи над страной Солнца

-- Откуда вам известно, что это так? Насколько я знаю, чёрных рабов законно покупают у их владельцев.

-- Так говорят сами работорговцы, однако кто сказал, что они говорят правду? Кроме того, даже в "законной" покупке рабов ничего хорошего нет, это значит, что насильственное лишение свободы просто произошло на владельца раньше.

-- Однажды я видел, как ваши люди покупали рабов на рынке, -- ответил Джон Бек, -- значит, в некоторых случаях вы всё-такие допускаете рабовладение?

-- Нет, но есть закон, по которому любой тавантисуец, обнаруженный в неволе, должен быть выкуплен и возвращён на родину. Мне кажется, говоря на эту тему, мы едва ли поймём друг друга -- вы не мыслите себя в цепях у работорговца, мы же прекрасно понимаем, что это может с нами случиться.

-- Насчёт работорговли понятно, но здесь вы хотя бы последовательны. Однако что касается обычной торговли, то тут вы не вполне искренни. Ведь ваше государство торгует с другими странами, значит, не считает это зазорным, почему же того, что позволено государству, не разрешить частным лицам?

-- Обмениваться товарами с другими странами нельзя иначе как через торговлю, но внутри государства это будет неизбежно подрывать наше хозяйство, ведь даже при очень ограниченной торговле нельзя точно составить план. Да и внешнюю торговлю нельзя отдавать частным лицам по той же причине.

-- Иными словами, для вашей тирании необходим контроль за подданными, вы не желаете, чтобы хоть кто-то был свободен.

-- Значит, по-вашему, свободен может быть только торговец?

-- Не только, конечно, но сама возможность стать торговцем важна. Важна возможность выбора.

-- Однако даже в тех странах, где торговля разрешена, торговцами не могут стать все или даже большинство. Причина этого в том, что торговец ничего не создаёт сам, ни прямо, ни косвенно, он может лишь перепродать то, что создали до него другие. И если для того, чтобы быть свободным, нужно стать торговцем, то свобода тогда получается уделом немногих.

-- Да, свобода -- удел немногих, -- согласился Джон Бек, -- Глупо требовать свободы для всех, для них может быть только возможность быть свободными. Именно этим ваше государство и плохо -- отсутствием этой возможности. Впрочем, торговец -- всё же не единственный, кто может быть свободен. Владелец мастерской, который сам продаёт свой товар, и который знает, что его успех и благосостояние зависят исключительно от него самого, а не от указов чиновников сверху, тоже свободен.

-- Почему это в ваших глазах так хорошо? Разве он не беззащитен перед любой напастью вроде голода и эпидемии, войны и пожара? Ведь всему этому он должен противостоять в одиночку. Мысль, что при разорении он и его семья обречены, должна отравлять жизнь такого человека и перевешивать все мнимые преимущества его положения.

-- Трудолюбивого и бережливого разорение едва ли постигнет, но дело в другом. Люди не равны по своему уму, способностям, трудолюбию и таланту. Рынок -- тот механизм, который позволяет лучшим держаться на плаву, при этом не позволяя худшим вцепиться в них и тем самым утянуть за собой на дно. Ваше же внешне гуманное стремление накормить и одеть всех оборачивается невозможностью отделить лучших от худших, и в результате ваше общество постепенно деградирует. Рано или поздно из-за засилья худших, то есть слабых и глупых, ваш народ постепенно отвыкнет работать, как уже отвык от инициативы, и тогда его неизбежно ждёт печальный конец.

-- Твои рассуждения кажутся внешне верными, однако я вижу в них щели. И сила, и ум, и талантливость относительны, к тому же далеко не всегда сочетаются в одном человеке. Кто-то силён, я, например, обладаю умом, но не силой, у кого-то золотые руки. Бывает, что люди и не выделяются каким-либо качеством, однако совсем ни к чему не годными бывают лишь калеки по уму. Впрочем, говорят, был случай, когда такой калека случайно упал с высоты, и излечился от своего недуга. Так что от этой болезни наверняка есть лекарство, и его надо просто найти.

"И вылечить этого христианина", -- нарочито громко шепнул один юноша в зале. Молодые амаута, уже начавшие уставать от бесплодных дебатов, и оттого начинавшие кто засыпать, кто перешушукиваться, как-то разом ожили и засмеялись. Когда смех утих, Кипу продолжил:

-- Но в любом случае калек по уму мало, а все остальные могут приносить пользу по мере своих сил. Мне странно слышать, что опускание на дно значительной части населения можно расценивать как благо. Наоборот, это одна из самых страшных бед, не только для тех, кто опускается на дно, но и для всей страны в целом, ведь люди, лишённые средств к существованию, с отчаянья способны пойти на разбой и грабёж. В нашей стране все могут прокормить себя честным трудом, и потому можно не бояться грабежа и разбоя, наши дороги безопасны, а дома не запираются на замки.

Джон Бек усмехнулся:

-- Ваша жизнь -- сплошное равенство в нищете. Да у вас просто красть нечего!

-- Не скажи, -- ответил Кипу, -- когда на нашей земле безобразничали завоеватели, они очень даже находили чем поживиться.

-- Однако то, что вы не стараетесь избавиться от всех лентяев, приводит к тому, что ваши люди не работают в полную силу. А вы просто не замечаете, что лень стала вашей второй натурой, скоро вы отвыкнете работать совсем.

-- Послушай, если бы наш народ был так ленив, как ты это расписываешь, то как бы он мог проложить дороги и построить города, как бы он мог оросить пустыню и построить террасы на склонах гор? Ты уже мог заметить, что наши люди не голодают, а наоборот, мясо и рыбу едят каждый день. Как бы это было возможно, если бы наши люди были в большинстве своём ленивы?

-- Но я видел, как работают ваши люди. Я приплыл сюда на вашем корабле и видел, что у вас матросы между вахтами позволяют себе загорать и даже играть в настольные игры! Смотреть противно! У нас же матросы без устали выполняют свою работу и по шестнадцать часов в сутки -- любо-дорого посмотреть!

-- Ну и что тут хорошего? За несколько лет такой жизни человек становится калекой. А ведь это ужасно, когда тот, кто кормил семью, потом сам нуждается в том, чтобы его кормили, и всю оставшуюся жизнь обречён быть несчастным, больным и неспособным к работе. У нас люди могут работать до старости.

-- Слабый, может, и становится калекой, но сильный выживает и со временем добивается для себя лучшего положения.

-- Но как он достигнет лучшего положения, если всем матросам обеспечена каторжная жизнь? Опять же пойдёт в пираты или разбойники? Если люди не могут нормально обеспечить себя честным трудом, это толкает их на преступления.

-- Лучше пусть некоторая часть народа станет преступниками, чем все -- лентяями!

-- Ну а мы считаем наоборот -- именно преступность порождает лень, ибо зачем трудиться, если можно грабить?