Рава Лориана - Тучи над страной Солнца

-- Никому. Старейшины -- представители народа. Только если народ сочтёт, что старейшины действуют не в его интересах, он может их сместить, и избрать новых, но не думаю, что народ станет делать это из-за тебя.

-- А наместник? Разве он не главнее старейшин?

-- Главнее, но власти над ними он не имеет.

-- А пробиться к нему на приём можно? Или для этого надо сначала идти к кому-то из его заместителей? И сколько дней приходится ждать?

Заря удивленно ответила:

-- Можно, отчего нет? И зачем ждать дни? Обычно наместник в тот же день принимает...

-- Ну что ж, тогда поспешим скорее в город, я пойду к наместнику.

Джон Бек не просто в тот же день удостоился приёма у наместника, но был принят в личных покоях и наедине.

-- Наконец-то ты догадался прийти ко мне, -- сказал Куйн, -- конечно, я мог бы послать за тобой, но с моей стороны это было бы крайне неосмотрительно. А ты уже наделал кучу ошибок, настроив против себя подавляющее большинство жителей Тумбеса, и всех старейшин. Так что боюсь, я уже мало чем смогу тебе помочь.

-- Я говорил жителям правду. Они сами виноваты, что не захотели её слушать. С глухими говорить бесполезно, но мне всё-таки необходима возможность читать проповеди, чтобы из всей этой тупой массы найти немногих, кто всё-таки сможет воспринять Благую Весть.

-- Отменить решение старейшин я не могу.

-- Разве тебе трудно на них надавить?

-- Давить на Старого Ягуара? При том, что этот старик просто обожает ссылаться на свою боевую юность, и несмотря на дряхлость, не утратил прежнего бесстрашия. Ссориться со мной он не боится, а ни убить его, ни бросить в тюрьму я не могу. Даже снять с должности не могу, так как его народ выбрал! -- на последней фразе нервы слегка изменили Куйну, и он почти вскрикнул, но тут же овладел собой, -- что я, по твоему, могу с ним сделать?

-- Отрави его или хотя бы оклевещи.

-- Как я его отравлю? У него нет слуг, а жену его на такое не уговоришь. Что до клеветы, то можно распускать слухи лишь про тех, что находится в отдалении, а Старого Ягуара многие знают лично, и потому слухам едва ли поверят. Нет, этот метод здесь не сработает. И вообще, со старейшинами я ссориться не намерен! Их решение нельзя отменить и точка!

-- Значит, ты не можешь разрешить мне читать проповеди?

-- А для чего именно тебе нужны проповеди? Людей ты ими всё равно к себе не привлечёшь.

-- Я должен выискать тех немногих, которых к себе привлеку.

-- Которых было бы достаточно для выполнения твоего плана? Кстати, в чём точно он состоит?

-- Ты знаешь, что христиане должны получить власть над Тумбесом, а для этого, когда прибудут мои соотечественники, нужно, чтобы было кому город сдать.

-- И как, по-твоему, много народа для этого нужно?

-- Когда народ Господен осаждал Иерихон, им хватило помощи одной Раав-блудницы.

-- Вот что, если хочешь выискать в городе изменников, тебе нужно обрабатывать людей индивидуально, а не проповеди с площади читать. Вот есть тут один юноша, Ветерок... он -- сын самого Инти, но с отцом у него натянутые отношения, и если грамотно повести дело, то из этого молодого дурня выйдёт изменник первый сорт! Только... я вот теперь не уверен, что ты сумеешь повести дело грамотно.

-- Хорошо, возьму этого юношу себе на заметку, но всё же хотя бы одну проповедь прочитать мне надо. Я думаю провести дело так -- сначала читаю проповедь о том, как Господь карает народы, не принявшие его слова, а потом город постигает какая-нибудь катастрофа, например, безнадёжно портится водоснабжение...

-- Даже не смей мне такого предлагать! Чтобы оставаться в своей должности, я должен держать городское хозяйство в безупречном состоянии! В безупречном! А иначе вот прямо из этого дворца меня отправят в тюрьму! А потом -- хорошо если золотые рудники, а не публичная казнь! Крепко запомни -- если ты решил устроить порчу городского хозяйства, то я к этому не должен иметь никакого отношения! Иначе мне конец!

-- А позволить прочесть проповедь можешь?

-- Далась тебе эта проповедь! Неужели ты не можешь понять, что существуют и обходные пути. Что можно устроить не проповедь, а, к примеру, диспут? С амаута мне будет проще договориться, их главный больше всего боится, что я их как-нибудь ущемлю, скажем, не дам средств на ремонт под предлогом, что их нет, -- Куйн довольно усмехнулся, -- и так, ты вместо проповеди устроишь диспут с амаута, и тут уж от тебя зависит, сядешь ты в лужу или наоборот, сумеешь заронить сомнения в души юношей. А кроме того, через это ты вполне можешь завязать знакомство с Ветерком. Согласен?

-- Напрасно ты думаешь, что я с этими амаута не справлюсь. Да я их одной левой закатаю. Ладно, договаривайся о диспуте.

После этого Джон Бек несколько дней ходил по городу, и всем, кто не убегал от него сразу, а был готов хоть немного его выслушать, говорил, что он знает нечто такое, чего не знают их амаута, и что при споре он любого из них положит на обе лопатки. Иногда дело доходило даже до небольших скандалов, а один раз дело чуть не дошло до потасовки с одним студентом. Главный Амаута тумбесского университета на это заявил, что если проповедника так тянет с ними поспорить, то они предоставят ему такую возможность, назначив день для диспута в стенах университета. Вход на эти дебаты был открыт для всех желающих, однако присутствовали в основном молодые амаута, у остальных горожан не было или времени, или желания слушать споры с проповедником. Заря как-то слышала мнение об этих дебатах одного из горожан: "Итак ясно, что проповедник попросту дурак, зачем ещё час это доказывать! Делать, что ли, больше нечего?!". Но как бы то ни было, пользуясь свободным входом, Заря проникла на диспут.

Они происходили в огромном зале, предназначенном в обычное время для лекций и представлений, если погода не позволяла проводить последние под открытым небом. На сцене установили два возвышения, на которых должны были стоять спорщики. С боку от них сидел секретарь, в чью обязанность входило вести протокол, а в первом ряду сидели самые видные амаута.

В качестве противника для Джона Бека был, разумеется, выбран Кипу. Перед началом, когда зрители ещё рассаживались, сорокалетний проповедник смерил юношу презрительным взглядом, но не сказал ничего, Кипу же выглядел хоть и слегка взволнованным, но довольным и гордым. Быть в центре всеобщего внимания ему, очевидно, нравилось. Кто-то с мест кричал ему что-то ободряющее, типа "Держись!" или "Не подведи!", и он жестами отвечал, что не подведёт. Потом сигнал рожка показал начало диспута. Зал притих, и Джон Бек начал:

-- Я прибыл в вашу землю, чтобы рассказать об истинной вере, на которой основана наша жизнь. Есть священная книга, называемая Библия, которая является руководством по жизни для каждого настоящего христианина. Католики считают, что её должны читать только священники, и растолковывать её всем остальным, мы же считаем, что каждый христианин должен быть грамотен, чтобы уметь читать Библию, и находить советы на все случаи жизни, хотя люди, более других её изучающие и способные растолковать сложные места, тоже нужны. Я знаю, что ваш народ не знает Библии и живёт, руководствуясь учением сынов Солнца, которое во многом Библии противоречит, и потому является ложным. Я же приплыл, чтобы принести сюда свет истины, и потому должен разоблачить ложь, которой пропитана ваша жизнь, и которую вы, амаута, распространяете среди простых смертных.