Константин Калбазов - Бульдог. В начале пути

Пожалуй, Надиру, главному военачальнику и сподвижнику персидского шаха Тахмасиба, это было по силам, но он не желал довольствоваться территориями Мазендерана и Астрабада, где Россия по факту и не сумела полностью утвердиться. Видный военачальник и политик Персии Надир желал возвращения всех прикаспийских территорий, уступленных русским девять лет назад.

Не хотелось уступать. До зубного скрежета не хотелось, несмотря на тяжелейшую ситуацию, складывающуюся на политической арене. К тому же в сторону России с надеждой взирали армяне и грузины, видя в ней заступницу, способную сбросить с них ненавистное персидское и турецкое иго.

И наконец, последняя капля. Бакинская нефть. Только она могла перевесить все затраты по содержанию многотысячного Низового корпуса и вообще изменить ситуацию с прикаспийскими владениями. Впрочем, как могла и стать дополнительным яблоком раздора. Петр не сомневался, если его предположения относительно фотогена окажутся верны, то борьба за владение хотя бы Апшеронским полуостровом будет жестокая.

Трудно переоценить важность тех краев как в политическом, так и в экономическом плане. Да, пока Россия только несла всевозможные убытки. Но только пока, Петр верил в это твердо. Ведь до прихода туда русских эти края приносили персидской казне неизменную прибыль. Помимо нефти там было широко развито шелководство, пребывающее сейчас в упадке.

Нельзя сказать, что молодой император бездействовал и просто ждал, что проблема разрешится сама собой. Еще год назад появилась Прикаспийская губерния, и назначен губернатор. Им стал командир Низового корпуса Василий Яковлевич Левашов, отличный военачальник и администратор, к тому же прекрасно разбирающийся в местных реалиях. Вместе с должностью он получил и довольно обширные полномочия, во многом развязывающие ему руки.

Кроме этого Блюментрост, глава созданной медицинской коллегии, приложил немалые усилия к тому, чтобы переломить ситуацию с заболеваниями. В корпусе как вспомнили наставления Петра Великого, так и приняли к исполнению новые, разработанные Иваном Лаврентьевичем на основе многолетних наблюдений местных лекарей и старожилов. В прошлом же году в губернию было направлено большое количество медиков, в основном русских, с успехом окончивших учебные заведения. Увеличились поставки медикаментов.

Если судить по систематическим докладам из губернии, ситуацию удалось-таки переломить. Количество прикованных к постели больных и препровожденных на кладбище сократилось втрое. Правда, это никак не сказалось на тратах по медицинской части. Они-то как раз постепенно шли в гору. Как не пустовали и госпитальные койки. По сути, лечебные заведения все так же оставались переполненными, и в основном представителями местного населения.

Инициатива в этом вопросе принадлежала Левашову. Впрочем, не сказать, что медицинская коллегия в целом и ее глава в частности противились этому. Медики на местах также ратовали за всестороннюю помощь населению. В конце концов, таким образом они могли хоть как-то влиять на эпидемиологическую обстановку.

Несмотря на возросшие и без того серьезные траты, Петр и не думал выказывать свое неудовольствие по этому поводу. Напротив, всецело поддержал инициативу губернатора. Подобный подход должен был способствовать росту лояльности к русским со стороны местного населения. К тому же удалось найти и возможность восполнить эти траты.

Получилось это благодаря алтайским и забайкальским заводам. Дабы не везти в те края тысячи пудов медной монеты, ее начали чеканить на месте, подобно тому как это было сделано на Сестрорецком заводе. С этой задачей весьма успешно справился Татищев на Змеигорском заводе. Первая партия составила двести пятьдесят тысяч рублей.

Такое же позволение на чеканку монеты получил и Левашов, который перенес свою резиденцию в Баку. Там же был организован и небольшой монетный двор. В отличие от Тобольской губернии ему было позволено чеканить не только медную, но и серебряную монету, переделываемую из персидских, полученных в результате торговых операций. Также ему было дано позволение обменивать поступающие золотые монеты на серебро. Эти поступления нельзя было назвать даже ручейком, но незначительное количество все же имелось.

Раньше на этих территориях иностранная монета изымалась из оборота и отправлялась на переделку в Москву. Новый подход позволил во многом сэкономить время и ввести в оборот сто тысяч рублей медью и около пятидесяти серебром. Что с лихвой покрывало расходы по медицине. Конечно, можно было и увеличить выпуск медной монеты, но Петр опасался чрезмерно злоупотреблять этим, поскольку возникала угроза удешевления рубля.

Но даже чеканка монеты не смогла способствовать уменьшению трат на содержание тех земель. Впрочем, произошло это ввиду того, что Петр решил начать вкладываться в Прикаспийскую губернию. С этой целью Левашову дополнительно было предоставлено пятьсот тысяч, из получившихся излишков. Губернатору было указано на то, чтобы он изыскивал местных, желающих организовывать мануфактуры. Основной упор до́лжно было сделать на производство шелка. Края были богаты деревьями шелковицы, да и разведение шелкопряда здесь вовсе даже не в диковинку, хотя нынче дело это подзапущено…

Господи, хотя бы пять лет. Продержаться пять лет без войны, и тогда все может измениться. Да, были мирные годы, но он потратил их бездарно, едва не разрушив начинания деда. Но теперь все иначе. Он больше не бегает от государственных дел, он хочет трудиться не покладая рук, и ему нужна самая малость – несколько мирных лет.

Господи, как же он устал… Почти трое суток на ногах. Вернее, последние двое в седле. Вот только от этого ничуть не легче. Тот, кто считает, будто всадник не устает, ошибается, и сильно. Наездник изматывается ничуть не меньше лошади, просто человек обладает куда большим запасом прочности.

Именно поэтому, сменяя лошадей на почтовых станциях, себе грешному Алексей роздыху не давал. Он гнал от станции к станции и днем и ночью, делая остановки только для смены лошадей и отправления потребностей. Ел прямо в седле, всухомятку, запивая водой, разбавленной толикой вина…

Едва добравшись до столицы, он поспешил к своему другу, еще по Тайной канцелярии. К моменту их знакомства Алексей прослужил два года и уже успел заматереть. Вот и попался ему Иван, молоденький паренек, студент столичной академии. Савин недолго думая решил привлечь его в добровольные помощники в своих служебных делах, и тот с радостью согласился.

Хм. Вообще-то выбора у Ивана не было. Молод, не без того, но набедокурить успел. Как ни странно, но между ними завязались даже приятельские отношения. Ну насколько это вообще возможно между куратором и его агентом.