Михаил Ланцов - Маршал Победы. Освободительный поход попаданца

— Именно, — улыбнулся толстяк. — Полагаю, что в победу Рейха уже никто из старших офицеров не верит. Впрочем, это никак не объясняет ситуацию в Москве как с точки зрения пропаганды, так и с позиции обращения с военнопленными. Да, условия лагеря, но, во-первых, никаких издевательств, во-вторых, вполне сносное питание, в-третьих, довольно приемлемые условия труда. Ну и медицинская помощь, что меня чрезвычайно удивило. Вы видели в немецких лагерях для военнопленных лазареты? А в наших? Так вот — в русских они есть. Скромные, конечно, но есть. Кроме того, в эти чудесные места время от времени наведывается священник, дабы помочь заключенным справить религиозные обряды. Где в Союзе их нашли — ума не приложу. Но нашли и задействовали.

— Чудеса какие-то… — покачал головой хозяин кабинета.

— Не чудеса, а сухой расчет. — Ответил толстяк. — Полагаю, что никто более Москву не считает центром идеализма и пламенных идей? Отлично. Я так перестал считать после событий тридцать шестого и тридцать седьмого года. Очень уж нетипично поступили русские. Как будто их подменили. И чем дальше, тем больше.

— Кстати, а немцам известно, как с военнопленными обходятся русские?

— Да. Насколько я знаю, сами русские подстраивают время от время побеги и помогают им перейти линию фронта.

— Вот даже как, — покачал головой хозяин кабинета.

— Именно так. Что настраивает немецких солдат совсем не на тот лад, при котором возможна война до последнего патрона. В общем, русские помогают моральному разложению Вермахта.

— Тогда весеннее наступление окажется весьма слабым и далеким от решительного…

— Если можно так выразиться. — Кивнул толстяк. — До братания, конечно, дело не дойдет. Но немцы вряд ли будут драться в полную силу.

— Вы считаете, что после германского наступления русские перейдут в контрнаступление? — Уточнил мужчина с военной выправкой.

— Это разве не очевидно? Я более чем уверен в этом.

— И нас стараются отвлечь именно от него… — мрачно произнес хозяин кабинета. — Ведь при подобных настроения Вермахт вполне может не только потерять стратегическую инициативу, но и вообще начать спешно отступать, бросая оружие и обозы. А это конец Рейха.

— И переход войны в фазу избиения младенцев, — уточнил военный. — Причем Союз не сильно-то и пострадал. Да, есть потери, но вполне умеренные.

— Значит, господа, нам нужно приложить все усилия к тому, чтобы помешать русским провести успешное наступление. — Раздраженно произнес худощавый старик со стеклянными глазами.

— И как вы это собираетесь делать? — Усмехнулся хозяин кабинета. — Откажетесь с ними торговать? Не поможет. Объявите войну? Даже не смешно. Встать на одну сторону с национал-социалистами мысль далекая от разумной. Мы потратили столько сил на убеждение широких масс в том, что национал-социализм — это зло, и тут сами становимся с ним плечом к плечу. Смешно. Кроме того, не сбрасывайте со счетов японцев.

— Что они нам смогут сделать? Вот серьезно? — Спросил военный. — Ладно. Допустим. Панамский канал они захватили. Повезло. Просто мы оказались совершенно не готовы к такому развитию событий. Мы его можем перепахать бомбардировщиками, а потом сбросить японцев в Тихий океан. Однако сам канал после такого обхождения года полтора, а то и два окажется заблокирован. Мы сами себя запрем в Атлантике.

— Не думаете, что японцы рискнут пойти на куда более дерзкие десантные операции? — Спросил толстяк.

— Вы издеваетесь? Куда им высаживаться? В Калифорнии? На Аляске? Вы серьезно считаете, что они готовы пойти на это?

— Вы можете нам привести хоть одну причину, почему они это не в состоянии сделать? — Усмехнулся толстяк. — Особенно если им будет помогать Союз. Сколько, к примеру, танков, способных противостоять русским машинам готовы выставить наши вооруженные силы? И так далее. Полагаю, что кроме авиации у нас сейчас и нечего противопоставить союзу японцев с русскими.

— Господа, спокойнее, — довольно громко произнес хозяин кабинета, видя, как закипает военный. — Теоретически вторжение японских войск в метрополию вполне реально, но на практике — нет. Просто потому, что это никак не согласуется с целями Токио. Кроме того, они вполне трезво оценивают свои возможности. Спасать русских они вряд ли станут.

— Допустим, — кивнул толстяк. — И как мы можем помочь немцам?

— Пока у меня в голове укладываются только поставки оружия. Но как там пойдут дела дальше — нужно будет думать.

— Через Испанию, я полагаю?

— Есть варианты?

— Нет. Но после прошедшей в Риме конференции мне кажется с Испанией нужно работать очень осторожно. Ведь формально мы продаем вооружение посредникам, а дальше не наше дело, как они его переправляют в Рейх.

— И что же изменила конференция?

— На ней не было представителей Рейха. Вы понимаете, куда я клоню? Ситуация на самом деле очень сложная и я уже просто не понимаю кто за кого и ради чего воюет. Даже мы. — Толстяк горько усмехнулся.

— Прекратите! — Резко и громко произнес хозяин кабинета. — Нам еще пораженческих настроений не хватало. Давайте лучше обсудим, как и чем мы сможем еще помочь Вермахту устоять. Ведь не все подряд оружие имеет смысл отправлять.

— Погодите, — чуть привстал мужчина с военной выправкой. — Нам нужно сначала закрыть японский вопрос. Он ведь так и остался подвешенным.

— Вы, как я понимаю, имеете что сказать?

— Да, — кивнул тот. — Разведывательных сведений у нас пока толком нет, но вряд ли японцы будут строить оборону только вдоль канала. Им ведь нужно и фланги прикрыть. Поэтому предлагаю перебросить поближе стратегические бомбардировщики и превратить все прилегающие к каналу земли в лунный пейзаж. После чего попытаться атаковать изуродованные позиции противника морской пехотой. Корпус небольшой, но его должно хватить. Да и линкоры подведем, чтобы оперативно поддерживали огнем.

— Японские истребители мы попросим подождать пока в сторонке?

— Мы их просто перебьем, не считаясь с потерями. С аэродромов в той же Венесуэле. Хотя, полагаю, если наши дипломаты смогут договориться, то… — он плотоядно улыбнулся.

— Вы не забываете о том, что японцы могут взорвать шлюзы?

— Могут. Но это будет всяко лучше, чем перепахать там все тяжелыми бомбами. Проще восстанавливать. Да и к моменту постройки флота мы уже сможем ввести канал в строй.

5 апреля 1942 года. Москва. Наркомат Иностранных дел

— Здравствуйте, — Молотов был как всегда предельно спокоен и выдержан.