Татьяна Сорокина - Мыколка

Николка сел за стол, и задумался.

— Странно, почему Екатерина Ильинична так себя ведет, видимо ей не нравится, что я с ней вместе занимаюсь, и зачем только Илья Игнатьевич так решил? — думал он.

В это время дверь открылась и в нее зашла Аленка, в одной руке она несла одежду, висевшую на плечиках, а в другой сапоги.

— Вот, получай, барскую милость, — почему-то сердито сказала она, — Фекла Прововна приказали тебе отнесть, и распорядилась, чтобы ты ее сразу надел и носил каждый день.

Смотри, не порви, одежа денег стоит, а про сапоги я и не говорю. И чего барин так на тебя тратится, в первый раз такое вижу. Ведь он всегда скуповат был.

Она кинула все на топчан и вышла, хлопнув дверью. Отправилась она прямиком на кухню, где обстоятельно обсудила эту новость с поварихами, и всеми, кто туда заходил. Через час о неожиданной барской милости знала вся дворня. И ее итоги подвел Ефим, который со вчерашнего дня очень сильно невзлюбил Николку.

— Ну-ну, лети орелик, лети. Поглядим, как падать будешь.

Между тем Николка разбирался в одежде, которую ему принесли.

И тут в комнату заскочила Глафира, которой уже донесли о неожиданном подарке барина.

— Да, что же такое творится, наверно, нашествие Антихриста грядет, — с ходу начала она свой монолог, — в жисть не слыхивала о таком, моему дурилке с барского плеча кафтан дарят. Впору плохое думать начать.

— Да что там бабушка плохого ты в этом нашла, — спросил Николка простодушно.

— Да, я что, ничего, — засмущалась бабка, — знаю ведь, что барин наш к мальчонкам равнодушен, но ведь душа человеческая — потемки, не заглянешь туды, могет он и переменился и теперь на тебя глаз положил, как и клуши эти.

Тут до Николки дошло, о чем говорит бабка, и он возмутился.

— Ну, что бабушка мелешь, как не стыдно такую ересь нести, не знаю, конечно, чего Илья Игнатьевич такой щедрый стал, но точно не из-за того, о чем ты говорила, — сказал он ей.

Но разговор не мешал ему переодеваться, бабка тоже прекратила ворчание и начала ему помогать надевать непривычное белье. Почти белая застиранная рубашка, плотно прилегающая к телу со стоячим воротником. Панталоны на штрипках, жилет, и, наконец, шерстяной редингот, вышедший из моды уже лет двадцать.

Бабка отошла к дверям и критически осмотрела внука единственным глазом.

— Ну, вылитый отец, — сказала она категорично.

— А что отца был похожий наряд? — тут же спросил Николка, которому хотелось до ужаса увидеть свое отражение в зеркале, но его, увы, тут не было.

В ответ бабушка понесла, что-то невразумительное, однако парню было не до этого, он повязал себе платок на шею, надел сапожки мягкой кожи и понесся в вестибюль, смотреться в зеркало.

Он поворачивался перед зеркалом со всех сторон, не замечая, что за ним наблюдает не одна пара любопытных глаз.

Наконец, он закончил самолюбование и собрался идти к себе. Но тут с мраморной лестницы раздался удивленный возглас.

— Ой, а кто это к нам приехал?

Николка поднял голову, с лестницы удивленно смотрела Катенька. Она была ярко освещена лучами солнца и слегка щурилась, глядя на него.

По выражению ее лица было ясно, что она не узнала его, и сейчас пытается понять, кто же это такой. Но тут она прошептала.

— Николка, это же ты! Я тебя не узнала в этой одежде.

И покраснев, побежала обратно по лестнице, звонко цокая каблучками туфель.

Поздно вечером уставший Илья Игнатьевич вернулся с охоты, замерзший, голодный и слегка пьяный, стоял перед особняком, разглядывая двух лежащих волков, с перевязанными пастями и торчавшими из них деревяшками.

Вся дворовые высыпали на улицу, и рассматривали огромных зверей. Те, кто храбрее подходили и дотрагивались до нервно вздрагивающих животных. В свете факелов, Илья Игнатьевич увидел знакомое лицо, и хотел крикнуть

— Андрей! — но вовремя остановился, — какой Андрей? Шеховской уже лет пять не может выбраться из дома из-за подагры. И лицо было совсем молодое.

Он вновь глянул в ту сторону. Рядом с волками стоял Николка Лазарев в его старом наряде, который провалялся десяток лет на антресолях и сейчас, так напоминал его давнего друга, что у Вершинина прошли по спине мурашки.

— Неужели Катенька права? И может, ли быть этот Николка сыном Шеховского? Но как это могло случиться?

— Ай, ерунда это все, просто игра теней, отблеск факела, и вообще показалось, и все, — сказал он сам себе и пошел в дом. За его спиной дюжие егеря легко подняли волков на палках и понесли в клетки, где тем придется сидеть до натаски борзых.

Ночью, он внезапно проснулся. Рядом с ним тихо спала Фекла, Ей было жарко в натопленной спальне, она откинула одеяло со своей стороны кровати, ее красивая грудь белела в лунном свете, проникающим под прозрачное покрывало балдахина.

Как только он пошевелился, Фекла также открыла глаза.

— Ты что не спишь, Илья, — тихо спросила она, — может тебе квасу принести? Или хочешь чего другого, — и ее рука скользнула к нему в низ живота и осторожно погладила член.

— Нет Феклуша, — ответил Вершинин, — просто не спится, мысли разные в голову лезут. Вот все думаю, показалось мне или нет, вроде Николка на Шеховского сильно смахивает в молодости. Как ты смотришь на это, ведь князя не один раз видела?

— Не знаю, Илюша, я ведь его в молодости не видывала, тебе лучше знать, но сходство некоторое имеется. А к чему ты спрашиваешь?

— Да, понимаешь, мне ведь даже сегодня показалось, что Андрей собственной личностью здесь стоит, до того похож парень. Я сейчас думаю, может, я из-за этого к нему так отнесся, он то мне Андрея напомнил, а я даже сразу и не сообразил.

— Может это сын его внебрачный, — несмело предположила Фекла, — мало ли на охоту он к тебе приезжал в те годы часто. Вот и сладил дело.

— Хм, а может, быть и так, — заключил Вершинин, — завтра бабку его разговорю, может старая карга и вспомнит чего.

Но сразу уснуть ему не удалось, он все крутился в постели, тогда Фекла вздохнула и опустила голову к нему на живот. Вершинин почувствовал, как теплые губы втянули в себя его естество, и тихо застонал от наслаждения.

Утром, когда он проснулся, Феклы уже в постели не было. Он вздохнул и повернулся на другой бок. Серый мрачный рассвет настраивал на продолжение сна. Но какое-то беспокойство не оставляло его. Илья Игнатьевич тяжело вздохнул и встал. Накинул шлафрок и как есть прошествовал в нужник. Выглянув в окно, увидел, как во дворе раздает зуботычины Карл Францевич, а рядом с ним стоял Николка, который был выше немаленького немца почти на полголовы.

— Ага, вот из-за чего я проснулся, — сообразил Вершинин, — мне эта схожесть покоя не дает. Он подошел к секретеру стоявшему в углу спальни и начал перебирать содержимое ящиков. Наконец в самом нижнем он нашел, что искал. В руках у него была миниатюра, на которой были изображены рядом два бравых гусара в расстегнутых ментиках и доломанах. Один из них, который был повыше ростом, держал в руках кивер, оставив открытыми кудрявые белокурые волосы.