В. Бирюк - Фанфики
- Название:Фанфики
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
В. Бирюк - Фанфики краткое содержание
Это — альтернативная история. Не сколько об истории, сколько о человеке в ней. Детям — не давать. Слишком много здесь вбито. Из опыта личного и 'попаданского'. Местами крутовато сварено. И не все — разжёвано. Предупреждение: Тексты цикла 'Зверь лютый' — ПОТЕНЦИАЛЬНО ОПАСНЫ. Автор НЕ НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ за изменения психо-физических реакций читателей, произошедшие во время и/или в результате прочтения этих текстов.
А чего, народ? Читайте…
Фанфики - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Интересный крестик. Весёленький. Киевский? Освятить бы его. А то святостью от него…
Глядя ему в глаза, держу уважительную улыбку. И вытаскиваю из-под полы один из своих ножиков. Медленно, без резких движений, прикладываю к натянутому шнуру. И — перерезаю. Резать шнурок на собственной шее… Даже держа точёное железо собственной рукой…
Освободившись от ошейника, осторожно отклоняюсь назад. Освобождаюсь. Мотивировано:
— Ты, уважаемый, возьми к свету — рассмотреть лучше.
А вот это интересно: дядя растерялся. Кресты никогда не срезают. Снимают-одевают, но никогда не видел, чтобы на живом человеке гайтан резали.
Игумен перехватывает другой шнурок. С костью человеческого пальца. Рядом, от стены мгновенно отодвигается тень — Сухан оказывается за спиной игумена.
— Явная бесовщина. А ты, отроче, её у сердца носишь.
— Побойся бога, игумен. Как может бесовщина рядом с крестом православным висеть? Она ж дымом изойдёт, прахом рассыплется.
Игумен осторожно катает костяной палец по ладони. Чуть прижимает, чуть мнёт пальцами. К чему-то прислушивается. Сухана за спиной игумен, явно, чувствует. Кивает за спину:
— А этот… у него крест есть?
— Да. Хотя душа его христианская здесь. Ты, игумен, аккуратнее с косточкой. Поломаешь — не склеишь. Выпустить голую душу в мир… Я не знаю что будет. Или ты умеешь вот такую душу в её родное тело вернуть?
Игумен осторожно отпускает кость. Сухан выдыхает облегчённо. Я, честно говоря, тоже.
— Поздно. Много времени прошло. Кабы сразу… А теперь… не, не смогу.
Круто. Я-то думал, что такими заморочками только волхвы страдают. Но, похоже, «вражеские технологии» известны и по эту сторону божественности.
Дядя встряхивается, снова возвращается к «проблеме по имени Ванька».
— Завтра сходишь на исповедь. К Петру и Павлу…
— Это — вряд ли. Завтра после веселья — уборка. Батюшка-то у меня…
Мы оба разглядываем спящего с запрокинутой головой Акима. Мне нужно выдумать причины, по которым я не приду и послезавтра? И во все последующие дни?
— Мда… Холопа своего когда пришлёшь?
— После жатвы.
Отмазка типовая крестьянская. Но я не могу просто так отпустить Чимахая в этакое кубло! Они так подправят ему «систему ценностей»… В других местах это называется — «перевербовка». Сначала надо хоть как-то подготовить «железного дровосека». Он-то точно «только из лесу вышел».
Оглядываюсь на Чимахая и Никодима, киваю, они подходят к нам. Игумен, похоже, недоволен завершением беседы. Но я устал, хватит.
Порох! Не разобрался, откуда у дяди пороховой ожог! Блин!
Нафиг, не в этот раз: устал я, да и казначейша лягнула… охохошеньки…
А, ещё одно: выход из беседы с позитивом. И загрузкой собеседника.
— Кстати. Никодим, как я понимаю, место потерял. Дворни на усадьбе поубавилось, вдовица к Акиму под защиту подалась, часовенка теперь так часто не нужна будет. А в наших краях церковь приходская пустая стоит. Сельцо такое — Невестино. Вы бы потолковали с епископом. Ежели Никодима пресвитером в тот приход поставят — я на месте помогу, чем могу.
Дача взятки в форме трудоустройства племянника-бестолочи? Демонстрация лояльности путём добровольного приёма в своё окружение очевидного стукача-информатора? Обмен заложниками как проявление надежды на взаимное уважение и добрососедство?
Игумен чуть склонив голову внимательно меня разглядывает. Что он видит? Лысого, тощего, в затрапезном одеянии, подростка-ублюдка. Деревенский сопляк одурел от свалившейся на него чести, внимания. По происхождению — дитя случайной случки, по месту жительства — деревенский пижон, по статусу — свежий выскочка, наглеющий от упавшего на него боярства. Какие-то селянские сказки о волхвах и ведьмах, восторженные слюни вразлёт от придурка-племянника… Человек почти всегда обращает своё внимание на равных. Дети не замечают взрослых, господа — слуг. Мужчина видит в противниках мужчин, а не женщин или детей. Я не тяну на слугу Князя Тьмы. Капризный, вздорный, гонористый сопляк. И сатанизмом от меня не пахнет. Опять же — племяш не будет нытьём плешь проедать. И присмотрит…
— Это — как владыко скажет. Поглядим.
Никодим уводит дядюшку-экзорциста к себе, а я начинаю разгонять невнятно бубнящих ветеранов.
Акима приходиться нести — он сегодня «выносливый». Яков идёт сам. Первый раз вижу «чёрного гридня» в столь «застенчивом» состоянии — постоянно держится за стенку.
Дело, похоже, не только в моих вывертах с алкоголем. Для меня боярство Акима… ну, этап, шажок, некоторое улучшение среды обитания. Сословия, титулы… Экие условности! Какие-то детские игры. «Я буду королём!» — мальчишки в песочнице.
Для них — ценность другая. Получение «шапки» — «событие мирового уровня», «цель жизни». Они об этом ещё детьми мечтали. И вот оно — сбылось. Длительное сильное нервное напряжение. «Как-то оно будет?». Получится ли? Получилось. Теперь выдохнули и расслабились.
Обхожу двор, укладываю неуложившихся, прикрываю потеплее уснувших, отправляю на покой пьяненьких сторожей. Скоро уже рассвет. Ну и денёк! Ещё и эта рыба подгорела…
«Утро — вечера мудренее». Часика три-четыре вздремнуть… Ну, не погорит же оно всё без моего присмотра! Может быть…
…
По утру стандарт: народ пытается опохмелиться. Настроение… Был бы утюг — и из него бы воду выпили.
Маша Распутина поёт:
«Ой, идти придется к лысому
В этот синий понедельник»
У меня пришёл «синий понедельник». И куда мне деваться? Когда я сам лысый…
«На Руси пьют один раз в жизни. Потом всю жизнь голову лечат» — фольк отмечает характерную национальную особенность. Главное, не дать гостям пойти на второй круг.
Заскакиваю в каморку к Николаю. «Генеральный директор по сбыту и наоборот» — мучается вчерашним. Сидит среди развала наших товаров и тяжко вздыхает.
— Николай, тебе пива кружечку прислать?
О! Второй глаз открылся. Сфокусировался. А первый — нет. От напряжения на лбу появляются морщины.
— Ваня… яви божескую милость… пришли. Четыре.
— А одной тебе не хватит?
— Сейчас жмоты придут. Жмотничать будут. О-хо-хо. Паутинку нашу торговать. Жадюги. Я уж с ними по всякому, а они больше двух гривен за штуку… О-ох. Пришли, Ванечка, хоть полкружечки.
Я оглядываю заваленное образцами товаров помещение. Под руку попадается отрез из нашей паутинки.
Мда… две гривны за штуку… За наш основной товар… «Маловато будет». А не уелбантурить ли мне чего-нибудь? Этакого… факеншитного?
— Ты, Николай, как купцы придут, не спеши с их ценой соглашаться. Меня дождись.
Тащу этот отрез к Аннушке. Прелесть — три молчащие бабы: одна просто немая, у другой «жёлудь» на языке, третья — тихо шипит. В утро, когда даже кошачья пробежка воспринимается как конское топанье — огромное достоинство.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: