Александр Богатырёв - Два дурака на чемодан алмазов

Натин кивнула.

— У вас это вызвало… мнэ… когнитивный диссонанс, разрыв шаблона и вы впали в ступор. Ибо считается, что если строй более прогрессивный, то люди должны при нём жить лучше. Так?

— Да. Так. Так должно быть! — выпалил профессор и в этой его фразе прозвучала искренняя обида. Обида на факт, с которым невозможно поспорить. То, что бросила Натин, он понял с трудом. Понял лишь то, что дамочка оказалась не просто слишком умной, как он обнаружил при первом знакомстве. Но ещё и более образованной чем он сам. А это ещё больше заставляло его чувствовать собственное унижение.

До этого, весь мир казался понятным и стройным. Так было и с представлениями о «более прогрессивном строе» о котором трындели на всех углах, о «превосходстве Европейской мысли», о «магистральном пути человечества», которым, как следовало из всего предыдущего только «просвещённая Европа» и следует. Так же было и с представлениями о женщинах, которые суть все дуры и их единственная пожизненная стезя должна быть — церковь, кухня, дети.

Сейчас профессор чувствовал себя погребённым под обломками своих прежних представлений о реальности.

— Мало ли что «считается»… — развела руками Натин. — учёный имеет дело с фактом. Уж не считаете ли вы, что «если факты противоречат теории, то тем хуже для фактов»?

— Нет… Нет!

— Вот и я считаю, что вы всё-таки умнее многих своих коллег. Так что же вы обнаружили? Примерно что, как вы поняли, я знаю. Но меня интересуют цифры. Цифры — они… короли науки.

Профессор не знал что и делать. С одной стороны, ему отвесили крайне лестный комплимент. Как учёному. Но с другой стороны он чувствовал, что его, и его представления, сейчас, просто и без затей, невзирая на личности, хладнокровно ломают через колено.

Он тяжко вздохнул и открыл папку. Отлистал на нужную страницу, упёр палец в строку и прочитал.

— Потребление мяса в конце Средневековья — 100 килограмм на человека в год. В восемнадцатом и девятнадцатом веках, после перехода на рыночные отношения, установления фермерства — 20 килограмм на человека в год. [29] Данный факт был установлен впервые аж во второй половине двадцатого века и опубликован в трудах школы Фернана Броделя. Вообще исследования крестьянского хозяйства, проведённые в конце двадцатого века выявили просто эпическое количество лажи, что считалась прежде само-собой разумеющимся. И одна из них — что якобы фермерство, капиталистические хозяйства на селе более эффективны чем «классическое» крестьянство и кооперация крестьянских хозяйств. Кстати по нашей же недавней истории: При сломе колхозно-совхозной системы, на тех же землях, с теми же людьми мы получили падение производства продовольствия в ДВА РАЗА.

— Что и требовалось доказать! — тихо выговорила Натин и аккуратно хлопнула ладонью по столу.

Профессору же это показалось приговором суда. И ударом молотка судьи, что следует после слов «Приговор окончательный и обжалованию не подлежит».

— Слушай, брат! А чем таким под конец жизни заболел Жюль Верн? — обратился Григорий к Василию, за завтраком.

— А к чему вопрос? — не сразу сообразив переспросил Василий, так как голова была занята совершенно другим.

— Да вот… Переписываюсь я с этим очень интересным дядькой.

— Ты мне не говорил! — вздёрнув брови бросил упрёк Василий.

— Дык говорю! Я ему сразу же послал ещё когда мы в Гамбурге были первое письмо.

— После, уже в Питере, я с ним более активно стал переписываться. И ты знаешь, он просёк большинство наших проделок! Умнейший мужик. Я, ясно дело, не стал подтверждать или опровергать… Ну сам понимаешь! Переписку могли вскрывать и читать разные прочие…

— А что он, например, просёк?

— Нашу проделку с Ктулху. Даже описал как мы это сделали с его точки зрения. И ты знаешь… Толковое описание! Ну, естественно, с точки зрения технических знаний его эпохи и времени.

— А больше ничего? — обеспокоился Василий.

— Если ты имеешь в виду убиение английского конвоя, то нет. Он меня самого пытал насчёт этой «мировой загадки». Я отбрехался, что «не знаю» и «слишком мало данных для анализа». Кажется удовлетворился… Но ты не ответил на вопрос.

— Какой?

— Что за болезнь у мэтра.

— Ах да!.. У него — диабет.

— И что ты молчал?!! Чем можем ему помочь?

— Нужен инсулин.

— И что?

— Инсулин можно получить. Но… Соболев Леонид Васильевич… первооткрыватель инсулина. Работает сейчас в лаборатории Ивана Петровича Павлова.

— И как?

— Я те исследования слегка подхлестнул и направил. Так что будет у мэтра хорошее лекарство. Хотя… надо бы для начала установить какого типа у него этот диабет.

— Их два типа. — ответил Василий на немой вопрос брата. — от этого зависит и лечение.

— Так давай посылай ему… или врача, или описания!

— Подожди, не пыли. Через неделю, наши химики как раз выделят и очистят первую партию. Ещё неделя — на клинические испытания… Причём не только инсулин, но и лекарство, которое лечит второй тип диабета — метформин. У Верна, скорее всего как раз второй.

Григорий было, открыл рот, но Василий продолжил.

— … Это и так слишком быстро. Так что не кипятись. Будет презент нашему писателю. Главное что мы знаем как всё лечится.

— Гм! — вдруг задумался Григорий. — Ты сказал «нашему»?

— А что?

— А ведь это идея!!! Много чего ведь исключительно хорошо можно прокачивать через ФАНТАСТИЧЕСКУЮ ЛИТЕРАТУРУ!!!

— Что ты задумал? — с подозрением спросил Василий, так как хорошо помнил прошлые выходки братца с литературой. Например с эпосом про «Конана-варвара».

Да, Василий, в конце концов признал, что запуск этого эпоса был по крайней мере удачной коммерческой идеей. И проектом. Популярность — бешеная. Продажи — высоченные. Но тут пахло ещё большей авантюрой. Потому, что это не кто иной как Верн. Писатель-гуманист и прочая, и прочая, и прочая.

— Напоминаю тебе высказывание твоего же кумира.

— Какого-такого?

— Фурсова.

— Ну, он, положим, не кумир…

— Не важно. Но он сказал замечательную вещь: «В подъёме патриотических настроений в обществе, разоблачении фальсификаций истории страны, исключительную роль сыграла русская боевая ФАНТАСТИКА!».

Последнее слово Григорий выделил. Василий, судя по его реакции на этот пассаж, забыл сие высказывание. Но он наконец, понял основную идею.

— Ага! — сказал Василий и уставился на потолок. — Значит, если мы толканём описание социализма через Верна, то… Избегнем обвинения нас здесь в «революционном экстремизме».

— Именно!

— Значит… Основные идеи: социализм не возможен, если в обществе отсутствует культура взаимопомощи, коллективизма, солидарности. Еврокоммунистам эта идея — как серпом по яйцам…