Александр Богатырёв - Два дурака на чемодан алмазов

Некоторое время пожив в гостиницах и квартирах, братья поняли, что это пока не по ним. Так что большую часть они стали проводить именно на борту яхты. Не только «удобства цивилизации» их привлекали. Но и то, что в этом мире для них она стала чем-то очень родным.

И сейчас братья находились как раз в кают-компании яхты. А раз так, то и болтать на санскрите у них никакой необходимости не было.

— Меня смущает то, что… А не выльется ли вся эта мура в какую-нибудь шизу, сугубо враждебную нам? — Задал вопрос Григорий.

— Ты имеешь в виду ту дичь что творится в Европах?

— Её. А раз она связана по смыслу с нами, то и нам может тоже достаться. Могут кем-то объявить — и пиши пропало.

— Чем-то типа посланников Ктулху…

— Типа того. Не стоит ли нам перестраховаться?

— А что ты предлагаешь?

— А чёрт его знает! — несколько смятенно кинул Григорий. — Но эта ошизиловка уже напрягает.

— А я думаю, что надо бы продолжать нагнетать. Раз начали. Тем более, что культики и культы подрывающие главную парадигму Запада множатся.

Григорий фыркнул.

— Опять ты завернул так, что хрен поймёшь. А чисто по-русски?

— По-простецки… — хмыкнул Василий, — там в Eвропах куча идиотов, что уверовали в Восток и его превосходство. А с такими идеями, с Востоком не повоюешь… Ведь ты знаешь, что сейчас в Китае восстание.

— Это которое «боксёрское»?

— Да. И там могут победить китайцы.

— Вряд ли. — мрачно заметил Григорий. — Для этого нужно, чтобы они были лучше вооружены и организованы. Или… те самые идеи должны проникнуть из элиты в массы.

— Но ведь управляет всеми этими войсками элита!

— А разве заметно, что они там уже начинают дёргаться из-за «комплекса европейской неполноценности»?

Василий усмехнулся.

— Классно ты ввернул: «комплекс европейской неполноценности»!

— Как умею! — оскалился Григорий.

— Надо бы его продолжать развивать…

— Ну… Я считаю, что наибольший эффект имело бы быстрое возвышение России. Ведь они нас за дикарей считают.

— А тут проблема в тотальной отсталости. Как экономической, так и вообще… Нам самим не верят. Ты это видел.

— Я видел в основном то, что нам не доверяют потому, что мы по понятиям «немчура»! — Припечатал Григорий.

— Смотря кто. И смотря где. — возразил Василий.

— Но я уже сейчас ощущаю сопротивление. Нарастающее. Нам как-то надо зарисоваться как свои в доску.

— Или как абсолютные авторитеты.

— Глашатаи Истины В Последней Инстанции! — тут же добавил Григорий и заржал.

— А почему бы и нет? Ведь уже самолёт сделали. Показали, что можем. И слова на ветер не кидаем.

— Угу. А тут ещё в книге написано что летали…

— Да. Сопряжено. Но… Недостаточно. Я тут помотался по учёным сообществам. И могу сказать, что нас до сих пор воспринимают как шарлатанов. Очень удачливых, но шарлатанов. Всё, что мы уже наболтали, так сильно расходится с текущими представлениями о мире, что нас попросту уравняли с Блаватской и ей подобными.

— Но всё-таки! Объясни мне зачем ты так упорно пытаешься пробить себе этот «абсолютный авторитет»? Надеюсь не из комплекса неполноценности?

Василий рассмеялся.

— Конечно же нет! Всё банально. Суди сам. Мы хотим устроить тут техническую революцию. Она связана часто с такими научными представлениями, которые сейчас, по наличествующим представлениям — просто бред. Также нам надо достаточно большое количество как последователей, так и просто людей, которые бы не стремились нас перепроверять на каждой букве. А просто брали идеи, технологии и их осуществляли.

— А что, разве сейчас не так?

— ЕЩЁ КАК!!! — воскликнул Василий.

От избытка чувств он слегка потерял дар речи. Но когда сей дар к нему вернулся, Василий начал говорить очень эмоционально.

— Да куда ни сунься… — А я тут побегал по многим учёным… — везде выслушивают. Вежливо. А после: «Да-да! Очень интересно… Но знаете, у нас тут ДЕЛА…». И всё на этом заканчивается! Ведь почему Владимир Михайлович Бехтерев в Бестужевке отсутствовал? Именно потому, что не доверяет нам! Мы для него выскочки и шарлатаны. И будем ещё долго «выскочками и шарлатанами»! А без помощи таких людей нам ничего тут не поднять!

— А Павлов? Он же был.

— Павлов был только потому, что положился на авторитет Менделеева. И потому, что сам преподаёт в Бестужевке. А так мы и для него — тоже что-то типа шарлатанов. БОГАТЕНЬКИХ шарлатанов.

— Выход? — холодно спросил Григорий и Василий тут же сбросил с себя свои кипящие эмоции. Дальше он говорил также холодно как и брат.

— Выхода два. Первый — тянуть нововведения самим до тех пор пока предметно всё это сообщество не убедится что нам можно доверять. Можно доверять нашим технологиям и идеям. На примере конкретных достижений, продукции.

Второй — слегка подхлестнуть этот процесс. Но это должны быть достижения такие, чтобы идея, что сегодня дамочка из бестужевок высказала, приобрела статус уверенности. И для этого нужно нечто, что было бы воистину космических масштабов.

— Ты хочешь «подтвердить» легенду, что мы «летаем по звёздам»?

— Именно!

— И как ты это мыслишь? — саркастически заметил Григорий. — прокатиться до Луны и обратно? А разве наша яхта на такое способна?

— Нет. Не способна. Но ты кое-что забыл.

— Чито такое я забы-ыл? — заговорил тут же, на паданковом слэнге, Григорий. Но было видно, что он заинтригован.

— Айда! У нас тут есть время до вечера. Можем успеть.

— Это куда?!

— В Пулково!

Лишь когда появились купола, Григорий вспомнил о знаменитейшей на весь мир астрономической обсерватории. И начал догадываться о том, что решил учудить брат на этот раз.

Если судить чисто по внешнему виду, то обсерватория мало отличалась от того, что они видели ранее на фотографиях.

Подкатили к главному входу.

Хоть и был уже вечер, — солнце вот-вот готово было закатиться за горизонт, — можно было со всей определённостью говорить, что тут люди работают. И работать будут ещё очень долго. Ведь главная работа астронома — ночью. И предмет изучения — небесные светила. И в основном те, что видны только ночью.

Встречал их небольшого роста мужичок в сюртуке. С аккуратной шапочкой на голове, с бородкой клинышком, как любили в советские времена, особенно в тридцатые годы, изображать учёных, запредельно далёких от жизни.

Мужичок не скрывал своего удивления настолько поздним визитом. Видать обычно «господа» в такую позднюю пору не шлялись по Пулковским высотам, тем более не захаживали к странным и отчуждённым от окружающего бурления жизни учёным-астрономам.

А тут — сразу два богатея, да ещё настолько скандально знаменитых.

Видно чисто из уважения к недавним достижениям братьев, да ещё и исходя из надежды, что эти богатеи что-нибудь отсыпят от щедрот на нужды обсерватории, не позволило астроному просто сухо отшить несвоевременных визитёров.