Флориан Иллиес - 1913. Лето целого века

8 сентября в кафе «Империал» тридцатидевятилетнего Карла Крауса, издателя «Факела» и самого острого на язык автора Вены, представляют двадцатисемилетней баронессе Сидони Надерни фон Борутин, близкой подруги Рильке. Его они и принимаются обсуждать. Они говорят и говорят, завороженные друг другом. Вечер перетекает в ночь, фиакр везет их по парку Пратер, сверху сияют звезды, и Карл говорит ей: «Если бы было возможно оказаться там, куда устремлен Ваш взгляд». Затем их тянет в бар какой-то гостиницы, она рассказывает ему о смерти брата, ушедшего теперь вслед за родителями, о своей депрессии, о душевной пустыне, в которой она живет. И Карл Краус, очарованный ее красотой, взволнованный ее печалью, берет ее руку в свои. Он хочет увести ее из этой пустыни. «Он чувствует саму мою суть», – заключает Сидони после их бесед в ночном Пратере. Она даже разрешает ему погладить Бобби, своего леонбергера, касаться которого не дозволяется никому.

На день общества Odd Fellows Луи Армстронг, которому только исполнилось тринадцать, впервые выступает на публике в качестве джазового музыканта. А именно – вместе с музыкальной группой исправительного дома, название которой красовалось на большом барабане: «Municipal Boys' Home, Colored Dept. Brass Band». Ha фото группы этого года Луи гордо стоит возле барабана, рядом с ним его первый учитель Питер Дэвис, в январе подсунувший ему в руки инструмент. Сам Армстронг в старой полицейской форме. Такова была традиция Нового Орлеана: полисмены отдавали бедным подросткам свои пришедшие в негодность куртки и брюки, чтобы те могли носить их в оркестре. Группа выступает по всему городу, Армстронг с восторгом играет на своей трубе, следует за мелодиями, задает тон. Вечером, когда счастливая и уставшая группа возвращается в приют и все уже сдали свои инструменты, Луи Армстронг еще раз берет в руки трубу, вопросительно смотрит на учителя. «Ну ладно, – бурчит Питер Дэвис, – в порядке исключения». В его комнате на несколько человек тепло, остальные еще на улице, курят жаркой летней ночью и грезят об учительнице физкультуры, издалека доносятся звуки с празднования дня Odd Fellows. Армстронг снимает старую полицейскую форму. И когда муха пролетает по пустой комнате, он, сидя на кровати, пытается звуками сымитировать ее полет, он следует за ней, жужжа, прерываясь, жужжа. А когда муха найдет окно и улетит, он просто продолжит играть. И уже никогда не остановится. Луи Армстронг станет величайшим джазовым трубачом в истории.

Особый случай проявления заботы о семье: 4 сентября, в Дегерлохе, Эрнст Август Вагнер убивает жену и четверых детей, чтобы избавить их от последствий задуманной им бойни. Затем он едет на велосипеде в Штутгарт. Там он садится в поезд до Мюльгаузена, где, как только на город опустилась ночь, поджигает четыре жилых дома и ждет, пока люди не начинают выбегать на улицу, спасаясь от дыма и огня. Тогда он стреляет по спасающимся из ружья: двенадцать человек убиты, восемь тяжело ранены. В итоге его задерживает полиция. В его дальнейшие планы на эту ночь входило убить сестру с ее семьей, затем поехать в Людвигсбург, чтобы сжечь дотла замок, а самому умереть в горящей постели герцогини.

9 сентября Альберт Эйнштейн читает во Фрауэнфельде доклад перед Швейцарским обществом естествоиспытателей и объясняет свои новые положения к теории гравитации и относительности.

9 сентября около семи часов вечера первый немецкий военно-морской дирижабль LI падает в море близ острова Гельголанд, попав в смерч.

9 сентября, в день, когда умирает Герхарт Фишер и звезды явно говорят о катастрофе, два невролога обследуют тридцатиоднолетнюю Вирджинию Вулф, жалующуюся на «неспособность чувствовать». С августа, когда она сдала свой первый роман «По морю прочь», она начала так стремительно терять в весе и буквально таять на глазах, что оказалась нетранспортабельной и зависела от постоянного ухода двух медсестер. Обследование у неврологов столь унизительно, а ее ощущение бессмысленности столь велико, что спустя несколько часов после осмотра – у медсестер как раз перерыв – она пытается покончить собой с помощью снотворного веронал. Муж Леонард спасает ее в последнюю минуту, в клинике ее реанимируют.

Он посылает ее отдохнуть в Далингридж-Плейс, поместье ее сводного брата Джорджа Дакворта. Что само по себе абсурдно, так как срыв Вирджинии Вулф, очевидно, не в последнюю очередь ведет к непреодоленному домогательству к ней в детстве со стороны того самого сводного брата. Надо быть совсем слепым, чтобы не видеть этой проблемы, но, тем не менее, муж Леонард еще в сентябре пишет о своем шурине: «В юности он, должно быть, был Адонисом». Вирджиния Вулф не находит иного способа себя обезопасить, кроме как выздороветь. Она начинает снова есть, так что может осенью покинуть Далингридж-Плейс.

7 и 8 сентября в Мюнхене, в гостинице «Баварский двор», проходит IV Международный конгресс психоаналитиков. Та самая встреча, которой боялись Фрейд и Юнг с тех пор, как разорвали отношения. Напряженная атмосфера угнетает, все настороже. В первый день собралось восемьдесят семь участников, на второй день осталось лишь пятьдесят два. Когда К.Г. Юнг выдвигает свою кандидатуру на перевыборы президента, двадцать два члена общества воздерживаются от голосования. Фрейда уговорили сделать 7 сентября небольшой доклад «О проблеме выбора невроза». К.Г. Юнг читает на следующий день «К вопросу о психологических типах». Атмосфера, сообщает Фрейд, «утомительна и малоприятна», главным событием оказываются не доклады, а порядок размещения участников. «Стол Фрейда» на одной стороне, «стол Юнга» на другой, в промежутке – ледяное молчание. Фрейд (отец) и Юнг (отцеубийца) практически не смотрят друг на друга – после 8 сентября 1913 года они больше никогда не увидятся. Фрейд нарадоваться не может, когда в зале заседаний появляется Лу Андреас-Саломе, да еще и приводит с собой Райнера Марию Рильке – поэта, которого он знает только по стихам. Фрейд бросается в объятия обоих, чтобы сбежать от царящего на конгрессе настроения; едва закончился последний доклад, как все трое, не переставая говорить и даже пошучивать, уходят вместе ужинать. Лу парит над вещами, Рильке находится по ту сторону добра и зла. Фрейд, сверх-отец, великий археолог бессознательного и вытесненного, внимает каждому слову из уст Рильке. Узнав об этом, Анна, дочь Фрейда, в эйфории пишет отцу: «Ты действительно познакомился в Мюнхене с поэтом Рильке? Но как? И какой он?»

И правда, какой он? На следующий день после разговоров о бессознательном, в которые Рильке с Фрейдом углубились во время совместной прогулки, Рильке отправляется с Лу, женщиной, в преклонном возрасте лишившей его девственности, а теперь вновь ставшей ему материнской защитой, сперва к своей матери Фие, живущей в Мюнхене, а потом к Кларе и Руфи, забытой жене и забытой дочери, помочь им обустроиться в новой квартире на Трогерштрассе, 50. Затем Лу Андреас-Саломе и Рильке садятся в поезд, чтобы поехать в горы, и она анализирует его сны. Со всей серьезностью они обсуждают символические различия между фаллосом и обелиском.