Флориан Иллиес - 1913. Лето целого века

В декабрьском номере «Нойе Рундшау» на рекламном вкладыше без номера страницы появляется краткое сообщение Оскара Бие, накануне посетившего Томаса Манна дома: сообщается, что Манн работает над новой новеллой под названием «Волшебная подкова». У Бие настолько неразборчивый почерк, что он его и сам зачастую не может расшифровать. Поэтому Томас Манн весь декабрь занимается тем, что информирует всех написавших ему по этому поводу друзей и знакомых: «Не думайте, будто (новелла) готова. Она, кстати, называется „Волшебная гора“ (Бие неверно прочитал)».

15 декабря Эзра Паунд, великий поэт и один из центральных и наиболее активных культуртрегеров Лондона, пишет письмо Джеймсу Джойсу в Триест. Он просит обедневшего учителя английского прислать ему несколько своих последних стихотворений для журнала «Эгоист». «Уважаемый господин! – начинается это дружелюбное письмо. – После того что рассказывает мне Йейтс, я в силах предполагать, что нас объединяет то или иное отвращение». После этого письма Джойсу кажется, будто он восстал из мертвых. Вот уже и второе письмо пришло от Паунда, он получил от Йейтса стихотворение Джойса «Я слышу: мощное войско…», которое его восхитило. Неимоверно воодушевленный, Джеймс Джойс в тот же день садится и правит обе рукописи. Спустя две недели готовы первые главы «Портрета художника в юности» и рассказы «Дублинцы» – он отправляет их экспрессом Эзре Паунду в Лондон. A star is born.

Ночи напролет доктор медицины Альфред Деблин, пишущий невропатолог и сотрудник журнала Герварта Вальдена «Штурм», торчит в мастерской Эрнста Людвига Кирхнера на Кёрнерштрассе. В который раз Деблин пишет о мужчине и женщине в условиях совместного бытия, о борьбе полов. Например, когда любовница родила от него сына: «Брак – не специализированный магазин сексуальности. Столь же нелепо требовать удовлетворять все сексуальные отношения лишь в рамках своего брака – словно требовать испытывать голод лишь к обеду и только в определенных ресторанах». Кирхнеру это очень понравилось. Летом он сделал гравюры для дёблинского рассказа «Послушница и Смерть», которые в ноябре 1913 года выходят в «Лирических листках» маленького вильмерсдорфского издательства А.Р. Майера. В том же издательстве, в котором в 1912-м выходил «Морг» Готфрида Бенна и в 1913-м его новый сборник «Сыновья». В декабре Кирхнер начинает работать над иллюстрациями к одноактной пьесе Дёблина «Графиня Мицци» – пьесе о кокотках, за которыми Кирхнер наблюдал жадными глазами художника: как они курсируют по Фридрихштрассе и по задворкам Потсдамской площади. Деблин говорит о кокотках: «Сексуальные органы – промышленные инструменты». Это теория той практики, которую расписывает Кирхнер. В этом декабре он предпринимает все новые попытки перевести на язык искусства Потсдамскую площадь, ее обаяние и холод, суетливость и безотнесенность. Меховые воротники кокоток, их розовые лица в бледном инее воротников, эти кричащие зеленые боа – и рядом безликие безвольные мужчины. Кирхнер рисует и рисует, а однажды даже записывает в альбом три слова: «кокотка = женщина эпохи».

Рождественский сочельник на берлинской Клопштокштрассе у Ловиса Коринта.

Его творческое наследие обогатилось еще на один год. Главным образом в Тироле он расширил палитру, нашел оттенок для гор, который доведет потом до мастерства, рисуя озеро Вальхензее. Но сейчас он пока еще набирается сил. Когда рождественский ужин наконец-то позади и пора раздавать подарки, папа Коринт просит детей еще чуточку потерпеть. Он достает мольберт, подрамник и краски. Шарлотта тоже ненадолго выходит, чтобы поискать Деда Мороза. На самом же деле – чтобы в Деда Мороза переодеться. Затем появляется Дедушка Мороз, то есть Бабушка Мороз, и можно начать раздавать подарки. Но свои Ловис Коринт не распаковывает, а только смотрит, не отрываясь, на холст. Энергичными мазками он воссоздает рождественское дерево, теплым светом на нем горят красные свечи. Рядом видно Томаса: он целиком погрузился в изучение своего нового кукольного театра с красными шторками. Малышка Вилыельмина в белом платьице уже распаковала куклу и тянется к следующему подарку. Шарлотта, слева, все еще в костюме Деда Мороза. В переднем левом углу на картине стоит марципановый торт, еще не надрезанный. Но когда Коринт закончил его рисовать в нежнейших коричневых тонах, он вытирает пальцы о тряпку и отрезает себе кусок.

Иосиф Сталин мерзнет в сибирской ссылке.

Эрнст Юнгер наконец-то добрался до Африки. Свежеиспеченный иностранный легионер сидит с сотоварищами в пыльной палатке в Северной Африке близ Сиди-Бель-Аббес. Вместо бескрайней свободы – одна бесконечная муштра. До полного изнеможения в палящую жару – военные сборы, учения, пробежки. И что заставило его наняться сразу на пять лет? Юнгер вновь пытается сбежать – на этот раз из иностранного легиона. Он прячется в Марокко. Но его хватают и сажают на неделю в гарнизонную тюрьму. Как-то он себе совсем иначе все представлял в Африке. И вот 13 декабря посыльный доставляет ему телеграмму: «ГОРОД РЕБУРГ, ОТПРАВЛЕНО 12:06 ЧАСОВ. ФРАНЦУЗСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО РАСПОРЯДИЛОСЬ

ТВОЕ ОСВОБОЖДЕНИЕ СФОТОГРАФИРУЙСЯ ЮНГЕР». После дипломатического вмешательства отец Юнгера добился его освобождения и возвращения. 20 декабря Эрнст Юнгер покидает штаб иностранного легиона в Северной Африке, в его увольнительном листе значится: «Возражение отца на основании несовершеннолетия». Загорелый, пристыженный, сконфуженный, Юнгер отправляется поездом в долгий обратный путь от Марселя до Бад-Ребурга. На Рождество он возвращается в родительский дом. Так что сочельник он проводит не под звездным африканским небом, а под рождественской елкой, несколькими днями ранее срубленной в ребургском лесу. Подают карпа. Юнгер обещает отцу усердно готовиться к окончанию школы. Затем он приносит извинения и отправляется спать. Перед сном он больше не читает «Тайны черного континента».

Эмиль Нольде добрался до цели своих мечтаний. 3 декабря, спустя два месяца после отъезда, он с женой Адой и экспедиционным обществом проезжает на пароходе «Принц Вальдемар» компании «Северогерманский Ллойд» мимо островов Палау. На маленьком западно-каролинском острове Яп случается первый контакт с туземцами, которые швартуют свои лодки к их теплоходу и поднимаются на борт. Затем путь продолжается к экватору, они также проплывают мимо острова Германской Новой Гвинеи, на котором Август Энгельгардт основал свою империю. У немецкого реформатора жизни, к тому моменту успевшего основательно исхудать, здесь набитая книгами хижина на пляже и толпа адептов его кокосовой религии. Кокосовый орех он принимает за божественный плод (потому что он растет так высоко) и проповедует, что люди смогут выздороветь, только если будут питаться исключительно молоком и мякотью кокоса. Он любит этот чудесный божественный треск в момент, когда кокосовый орех раскалывается.