Александр Конторович - Смертник в серой шинели. Тетралогия

В просторном помещении трапезной царил полумрак. Только над столами висели светильники, а углы комнаты скрывались в полутьме. Проходящий через узкие окошки свет еще был слишком слаб, чтобы ее разогнать. Подхватываю по пути со стола кувшин с молоком, а Лексли, поймав за подол пробегающую служанку, озадачивает ее насчет завтрака. Садимся за стол и ждем, пока нам принесут поесть.

— В этом сундуке, кроме колечек, ничего полезного больше не было? — спрашивает Кот.

— Было. Хотя мне сейчас трудно оценить степень полезности этого документа. Все-таки со времени его написания прошло сто пятьдесят лет. Многое уже изменилось.

— Например?

— Молчащие сейчас употребляют дурманящее зелье. В письме об этом ничего не сказано.

Лексли задумчиво кивает.

— Да, за это время многое могло пойти не так. Но ты ведь не от этого поседел?

— Да, там хватало таких сведений, от которых не то что поседеть — позеленеть можно.

Коротко, не вдаваясь в подробности, рассказываю ему ту часть письма, которая касается лично меня. Секретничать перед ним я не вижу смысла. Коты единственные, кто стоял со мной рядом почти с самого начала. И если уж я не могу доверять Лексли и его ребятам, то на кого вообще можно положиться в этом мире?

Выслушав меня, Кот долго молчит.

Шустрая девчонка приносит нам по миске горячей каши с мясом, кладет на стол нарезанный хлеб. После чего быстро убегает — в комнату входят проснувшиеся солдаты и рассаживаются за столами.

— Да… — говорит сержант. — Даже и не знаю, что тебе сразу сказать. Я так понимаю, что ты прочитал свой смертный приговор? И как ты считаешь, много ли тебе еще осталось?

Расстегиваю на груди куртку и, приподняв рубаху, поворачиваюсь к свету. Клинок на моей груди явственно виден до половины.

— Однако… — почесывает в затылке Кот. — И давно у тебя… это?

— Впервые проявилось после ранения.

— Это когда ты с караваном попался?

— Угу.

— Мирна знает?

— Она много раз видела этот след…

— Она знает, что обозначает этот отпечаток на твоей груди?

— Откуда? Я и сам-то про это только сегодня узнал.

Лексли хмыкает:

— Ты напрасно ее недооцениваешь. Целители знают много больше обычных людей.

— Но она мне ничего не говорила!

— Понять любящую женщину не могли лучшие умы нашего мира. А ты хочешь это сделать за такой короткий срок?

Возразить мне совершенно нечего, и я только смущенно пожимаю плечами.

В дверях забухали сапоги. В трапезную, озираясь по сторонам, ввалились двое стражников. Оглядевшись, они направились к нашему столу. Я сижу вполоборота, и с их стороны трудно разобрать, кто именно уселся напротив Кота.

— Кого-то ищете, парни? — окликает их Лексли.

— Отец Варшани послал нас на поиски милорда… Вы не видели его?

Оборачиваюсь в их сторону:

— Да здесь я, здесь. Уже и поесть нельзя.

Стражник торопливо кланяется:

— Извините, милорд, но… отец Варшани очень волновался!

Пожрать толком теперь уже точно не дадут. Встаем, на ходу допиваю молоко, и идем вслед за стражниками к башне.

Тут, несмотря на раннее время, присутствует весь ареопаг.

— Утро всем присутствующим! — бурчу я, поднимаясь на площадку вслед за Лексли. — Сказал бы, что доброе, но, судя по вашим невыспавшимся лицам — оно таковым тут никому не кажется…

Все молчат и разглядывают меня.

Сонный, полуседой и небритый — тот еще персонаж…

— Милорд, — наконец нарушает тишину барон, — с вами все в порядке? У вас такой вид…

— Да цел я, барон, не волнуйтесь вы уж так сильно. Спать хочу, да и поесть толком не дали… А что за видок такой — ящик этот открывал.

По помещению проносится вздох. Ящик я оставил открытым, только ткань, что раньше у него внутри была, развернул да сверху набросил. Желающих ее потрогать не нашлось, так что факт открытия никому не известен.

— А вот это… — подносит руку к виску брат Манрике. — Следствие работы по его открытию?

— Нет, святой отец, — отрицательно качаю головой. — Там и без этого было, от чего поседеть… Вы что же, именно от этого и повскакивали ни свет ни заря?

— Сын мой, — встает с места хитропоп. — Ты не понимаешь… Господи, о чем это я? Сандр! Ну, ты, скотина бесчувственная, мог хотя бы предупредить нас о том, что все в порядке?!

— Каким образом, святой отец? Послать к вам в спальню посыльного? Разбуди святого отца и скажи ему, пусть спокойно спит дальше? И так к каждому из вас?

— Никто из нас, — обводит рукою монахов Варшани, — не сомкнул глаз! Мы молились за твой успех! Хорошо барону — он вместе с Лексли хоть на людях был, посты всю ночь проверял. За разговорами-то и время иначе идет. А мы… мы так и остались в трапезной. Никто из нас не дерзнул тебе помешать…

Черт! Надо же… не ожидал… А Кот-то — тоже хорош! Мог бы и сказать… Оборачиваюсь к нему — сержант виновато разводит руками.

— Ладно, — говорю я примиряющим тоном. А в глазах что-то защипало. — Все в норме. Жив я и здоров. А волосы — так у вас, брат Манрике, таких больше!

Он хмыкает… и неожиданно улыбается:

— Ну и… слава богу, милорд! Вы целы — и это хорошо!

Народ срывается с места, меня тискают, хлопают по плечам.

Наконец, все рассаживаются по местам. Ждут моего выступления. Ну, раз так…

— Брат Манрике, — смотрю на седого монаха. — Помнится мне, вы высказывали предположение о степени ущерба, который мы нанесли ордену Молчащих. Так?

— Да, — кивает он. — Я предположительно оценивал этот ущерб, как очень серьезный.

— Спешу вас обрадовать — вы не ошиблись! Впервые за много лет мы имеем возможность уничтожить сердце Ордена!

Среди присутствующих наблюдается оживление.

— Дабы не мучить более никого… — Подхожу к ящику и снимаю с него покрывало. — Трогать его все же не советую, тут еще не все хитрости мною разгаданы.

Все повскакивали с мест и столпились за моею спиной.

— Ящик этот и прилагающееся к нему послание были отправлены мне тем Серым рыцарем, который в свое время и нанес самое тяжелое поражение ордену Молчащих. В своем письме он дает некоторые советы по данному вопросу.

Перехватываю озабоченный взгляд отца Варшани.

— Нет, о массовых казнях тут речи не идет, хотя он и упоминает этот факт. Дело в том, что, по его собственному признанию, разрушенное святилище Ордена было не единственным. Во всяком случае, он не нашел там того, ради чего оно и строилось.

— И ради чего же? — поднимает правую бровь брат Иан.

— Помимо того, что в нем происходит поклонение их божеству и инициация новых адептов, достигших определенного уровня, святилище служит одной, очень важной для Ордена цели. В нем происходит процесс создания Шерна.

— Это мы уже знаем, — кивает монах.

— А вот чего вы не знаете… Шариков Шерна может быть в природе только три штуки одновременно!