Александр Конторович - Смертник в серой шинели. Тетралогия

Но – не на глазах у всех.

Уцелей хоть один из нас – и донеси о происшедшем Лексли… я никому из нарушителей не позавидую. Очень даже… Ему здешняя земля тотчас же горячей покажется. Ни одно село его не примет – вообще никогда. Пусть даже ему станут сочувствовать – в душе. Но ловить по этой причине не перестанут. Головы даже парочки молодых княжеских отпрысков – невеликая плата за спокойную жизнь всех прочих. Тем более что в данном случае нарушен и х закон.

Седер улыбается.

– Спасибо! А я и не знал… Так что, сын князя – ты согласен на простой бой?

А вот Замиру – явно не до улыбок.

Он покусывает губы, оглядывается.

Один из его спутников отрицательно мотает головой – что-то у них не складывается.

Стоявший справа от Седера всадник выезжает вперед.

– Итак?

Седер тянет через голову перевязь с мечом и отдает её всаднику. Снимает и бросает на землю рубаху, оставаясь в сапогах и кожаных штанах. Крепкий парень!

Его оппонент нехотя слезает с коня. Снимает меч, расшитую узорами рубаху…

Вот как?

Под рубахой на тонкую камизу надета кольчуга. Недешевая, изящного плетения – штучная вещь! Но так или иначе – а её звенья местами уже изодрали ткань. Явно Замир кольчугу повседневно не таскал, в противном случае знал бы, что надеть в данной ситуации. Но вот и кольчуга присоединяется к прочей одежде.

– Вы готовы? – спрашивает темно-красный.

– А что у него под повязкой? – кивает один из визитеров на Седера. – Нет ли там оружия?

– Он ранен…

– Кто это видел?

– Я видел – и даже дал ему платок для перевязки, – наклоняюсь в сторону говорившего. – Моего слова тебе недостаточно?

– Нет! – усмехается тот. – Что там говорится о повязках, знаток законов?!

– «…И если есть на его теле скрытые чем-либо раны – то пусть вложат в них свои пальцы старейшины, дабы это засвидетельствовать и не опорочить честное имя поединщика подозрением…» – против воли срываются с моих уст слова.

Седер криво усмехается и одним движением срывает с себя повязку – брызжет кровь из открывшейся раны.

– Хочешь вложить сюда свои пальцы? – обращается он к моему оппоненту.

Тот ничего не отвечает.

– Сходитесь! – наклоняется с седла всадник в темно-красном плаще. – Или тебе, сын князя, ещё и землю подмести? Чтобы не запачкался?

Это уже почти неприкрытое оскорбление – и спутники Замира это понимают, вон какие рожи скривили, – но перевес сил не на их стороне. Да и мы не останемся сторонними наблюдателями, имеем право вмешаться в таком случае. И никто нас не осудит.

Соперники, между тем, сближаются. Выставляют вперед руки, настороженно фиксируя глазами каждое движение противника. Замир осторожничает. Хоть он и крупнее своего оппонента, это княжеского сына не успокаивает, видимо, он неплохо осведомлен о бойцовских возможностях своего противника.

Рывок!

Седер только чуть-чуть промахивается, его рука лишь задевает бок Замира. Но и это «легкое» касание, судя по реакции вожака «гостей» удовольствия ему не доставляет, он отскакивает назад и кривится – больно!

Ответный выпад – тоже цели не достигает.

Противники кружат по площадке, стараясь достать друг друга.

Пока безуспешно, никому неохота рисковать. Но преимущество – за Замиром. Он здоров, не ранен и ему достаточно просто потянуть время – противник и так не слишком крепко стоит на ногах.

Снова выпад – опять левая рука?

Седер – левша?

Не похоже… плечевые мышцы у него развиты… словом, он не левша. Такие вещи нас научили замечать хорошо.

Да и рана у него в левый бок…

Хитрость?

Очень даже может быть…

Замир бьет ногой по земле – взлетает облако пыли. Не совсем правильно… но не запрещено.

Сработало!

Его оппонент отскакивает назад, поднося руку к лицу. Надо полагать, в глаза ему что-то попало.

И в тот же миг сын князя атакует! Удар!

Ещё один!

Молниеносно мелькает ему навстречу праваярука Седера!

Вот оно как…

Что-то громко хрустит, Замир сгибается в поясе…

Ещё замах – до нас доносится звук, как будто доскою ударили по мешку с мокрым песком.

– Хватит! – поднимает руку Ален.

И действительно – сын князя уже неподвижно лежит на земле, а его оппонент протирает глаза. Они на самом деле запорошены песком – Седер почти ничего не видит.

Подхожу к нему и снова перевязываю рану.

– Похоже, это станет моей привычкой… лечить твои раны!

– Благодарю…

– Пустяки! Ты и в самом деле бил его вслепую? На слух?

– Да. Иначе бы он не подошел достаточно близко… у меня был всего один шанс!

– И ты его успешно использовал!

Горец усмехается.

– Ну, рисковать я не мог – он всё же сильный воин…

Ну да. И никто не упрекнет его в том, что он слишком сильно покалечил противника – ведь он бил наугад!

А, кстати, рана-то у горца подзатянулась… не совсем, понятное дело, но все же… Интересно! Надо будет матери рассказать, она в этом деле мастерица, может быть, и объяснит – как такое может вообще быть?

– Ты уж поосторожнее теперь, хорошо? – говорю я ему, заканчивая перевязку. – Эдак никакой целитель тебя не вылечит – если с коня скакать станешь да повязки срывать…

Он молча хлопает меня по плечу и поворачивается к своим всадникам.

Однако надо же и его противника осмотреть. Мало ли… Пересуды относительно того, что воины наместника помогают одним против других – нам точно без надобности. Странное дело, но соратники княжеского сына молча расступаются в стороны, давая мне проход к телу. Никто и не пробует меня задержать или хотя бы что-то спросить. Я просто иду прямо на них – и они отходят в сторону.

А вот тут все плохо…

Переворачиваю его на спину, аккуратно ощупываю кости. Как минимум, у Замира сломано два-три ребра. И это – ещё полбеды. Удар, нанесенный его противником, несомненно, повредил и какие-то внутренние органы. Касаюсь его груди и чувствую, как немеют от холода мои руки – аж заледенели. Кстати, тоже весьма любопытное явление – раньше такого не случалось. Сколько я ни осматривал раньше раненых – никакого холода в руках никогда не было.

Так или иначе – а мужику плохо. И даже очень.

– Вырубите жерди! – поворачиваюсь я к его спутникам. – Растяните между ними плащи и положите его на них. Верхом ему сейчас ехать нельзя! Отвезите в селение – пусть осмотрит его опытный целитель! Не затягивайте – раны очень серьезны!

Ну да – на губах у раненого ярко-алая кровь. А это может означать также и то, что сломанное ребро пробило легкое. Очень плохо…

А дальше…

Дальше был путь назад. Я постоянно находился рядом с раненым. Надо полагать, его тяжелое состояние как-то повлияло и на меня – около селения я чуть с коня не навернулся, запоздало среагировав на его движение. Правда, Замира мы, в итоге, довезли живым – и даже в сознании.