Владимир Тимофеев - Дорога на Сталинград. Экипаж легкого танка

Досматривать до конца поединок легкого танка с двумя бронетранспортерами бойцы не стали, резонно решив, что мухачам в дуэль тяжеловесов лучше не встревать — зашибут и не заметят.

— Внутрь давай! — приказал Бойко, поднимаясь из-за каменной клумбы и указывая на открытую взрывом дверь. Повисшая на одной петле стальная створка препятствием больше не являлась, и Макарыч, Тарас, а за ними счастливый Марик с трехлинейкой быстро заскочили внутрь, подальше от неприветливых вражеских пулеметов. Четвертым в похожее на башню здание вошел майор, глянув напоследок на полыхающий БТР. "А танк все ж посильнее будет. Особенно, когда спрятался хорошо".

За дверью и коротким тамбуром начиналась лестничная клетка, ведущая, по словам Бойко, на верхнюю площадку, с которой можно было контролировать почти всю округу. Прогрохотав по ступеням три пролета, майор вдруг остановился и хлопнул себя по лбу.

— Так, парни. Давайте наверх, по-быстрому… Сейчас я тут большой барабум делать буду, — пояснил он с ухмылкой.

Когда бойцы, не сговариваясь, рванули по лестнице, Бойко спустился на этаж ниже, вытащил из карманов разгрузки два плоских брикета, напоминающих куски размякшей серовато-оранжевой глины, слепил их вместе и пристроил на косоуре второго марша. Вставив запал, майор рванул шнур и помчался наверх догонять красноармейцев и особиста. Настиг он их на последней площадке, возящихся с дверью, ведущей на техэтаж.

— Противопожарная. У нее обшивка тонкая, — крикнул Бойко.

Сообразительный Марик тут же несколько раз с силой ткнул штыком в район замка, а потом, добавив прикладом, выбил запорный механизм. Влетев через распахнувшуюся дверь в просторное, но захламленное и заваленное мебелью помещение, бойцы подскочили к оконным проемам и замерли возле простенков. Стекол на окнах не было, так что выбивать больше ничего не требовалось. Осторожно выглянув наружу из-за откоса, майор радостно сообщил:

— А сержант наш молоток. Обоих гадов приголубил, — потом посмотрел на часы и добавил уже с досадой. — Черт! До сих пор не рвануло! Странно.

— Может, детонатор упал или бракованный попался? — заметил Кацнельсон.

— Может быть, может быть, — пробормотал Бойко. — Однако, проверить надо.

— Давайте я, — подал голос Барабаш. — Где там ваши взрыватели?

Майор с сомнением посмотрел на затянутую бинтами руку Макарыча, но потом все же решился и, вынув из кармана еще одну короткую трубку запала, передал ее бойцу.

— Справишься? Это последний, других нет.

— Не впервой. Поясните только, как с ним работают.

— Все просто. Вдавливаешь острым краем в шашку и дергаешь шнур. Дальше реакция сама пойдет, химическая. Секунд двадцать у тебя будет. Понял?

— Понятно. Разрешите выполнять?

— Давай, ни пуха тебе, — напутствовал его майор и сам же чертыхнулся, срывая с головы гарнитуру ПУ. — Черт, глушилки включили… гады!

— Ничего, как-нибудь перетерпим, — засмеялся Барабаш, потом тоже снял наушники и, махнув напоследок рукой с зажатым в ней детонатором, быстро вышел из помещения. Через пару десятков секунд он дохромал до первого этажа, осторожно проскользнув мимо разбитых окон, со стороны которых раздавался треск беспорядочных очередей, сдобренных какими-то глухими разрывами.

Найдя прилепленную к несущей балке взрывчатку, Макарыч аккуратно воткнул запал в тягучую глинообразную массу. Судя по небольшой вмятине на верхнем брикете, прежний детонатор действительно отвалился, и потому старый мехвод постарался вонзить трубку наискось и поглубже. Для полной гарантии, чтобы уж точно не выпала. С удовлетворением оглядев "адскую машинку", Барабаш сжал кончик запала непослушными пальцами сломанной левой руки, поморщился от отдающей в плечо боли и резко дернул за свисающий с трубки шнурок. Во взрывателе что-то зашипело, и мехвод, отпрянув от заряда, с максимально возможной скоростью бросился вверх по лестнице.

На последней ступеньке второго марша он споткнулся и чуть было не приложился носом о выступающий из стены подоконник. Вскочив на ноги и невольно глянув в окно, Серафим не смог сдержаться и злобно выругался. Из соседнего здания кто-то ожесточенно палил вверх, по позициям красноармейцев, а к башне, огибая справа дымящиеся БэТээРы, бежали несколько человек с короткими автоматами. "Черт, успеет рвануть или нет? Вроде секунд пятнадцать осталось…Тикать надо, а то и меня, б…, накроет". Оценив обстановку, мехвод уже было собрался продолжить свой бег по лестнице, но тут совершенно случайно, буквально краем глаза, зацепил еще одного "фашика".

Присев на одно колено с длинной трубой на плече, бандит что-то тщательно выцеливал, прикрываясь бетонной колонной. Пройдя взглядом по предполагаемой директрисе стрельбы, Серафим похолодел. Воображаемая линия упиралась в его родную "семидесятку", медленно ползущую к месту разгорающегося сражения. "Ох, ты ж, мать твою! Как там майор эту хрень называл? РПГ, что ли? Ну, сучий потрох, выходит, задержаться надоть. Негоже командира в беде бросать". Оперев ППШ цевьем на раму, мехвод пустил пару коротких очередей в сторону гранатомётчика. Пули прошли чуть выше цели, задев колонну над головой врага. Однако и этого оказалось достаточно. Бандит от испуга грохнулся на задницу и инстинктивно нажал на спусковой крючок. Огненная струя ударила в бетон позади вражеского стрелка, а вылетевшая из трубы граната дымной полосой прочертила небо и, воткнувшись в какой-то торчащий из земли щит, разнесла его на куски. "Хрен тебе с маслом, а не танк, придурок! На добрую сотню метров промазал", — мысленно ухмыляясь, заключил Барабаш. Но порадоваться удаче не успел — его заметили. Заметили и, не раздумывая, открыли огонь.

Взрывающиеся под свинцовым градом стены окатили мехвода волной каменной крошки. Оконную раму попросту вынесло, а откосы оголились почти до кирпича. Здоровенный кусок штукатурки ударил по голове, сбивая каску. Упавший на пол боец взвыл от боли в руке и колене, попытался подняться, но, не сумев это сделать, пополз, подволакивая ногу, обратно к окну. "Все, отыгрался хрен на скрипке. Теперь уже никуда не уйду", — эта простая мысль отчего-то успокоила Макарыча. И спешить было некуда. "Ну и ладно. Зато помрем с фейерверком". Выставив наружу автомат, он выпустил туда все оставшиеся в диске патроны. Шипящий детонатор коротко хлопнул. "Вот теперь точно всё". Звук от взрыва накатил позже, но Серафим его уже не услышал.

Ударная волна разошлась по пролетам. Стены вздрогнули, освобождаясь от лишнего груза. От балок, ступеней, площадок, от всего лишнего. И всё это, некогда построенное людьми, теперь обрушилось на них, погребая под руинами. Хотя, стоит ли называть людьми тех, кто находился в эту секунду на лестничной клетке? Наверное, стоит. Но лишь одного. Того, кто лежал сейчас перед окном и прижимал к груди свою забинтованную руку.