Василий Панфилов - Улан [СИ]

— Да езжай уж, — отмахнулся подполковник, — вижу, что надо проветриться.

Оставив Тимоню отсыпаться, поручик взял одного из молодых. В одной из недавних стычек тот повредил руку, но как боевая единица он был спортсмену и не нужен — так, послать куда в случае нужды, чтобы самому лишний раз не мотаться.

Вспомнив карту и разъезды улан/калмыков, Владимир/Игорь понял, какой район не мешало бы проконтролировать. К сожалению, на полноценный контроль банально не хватало людей — они уже подъехали достаточно близко к Берлину, а здесь хватало строений и других мест для полноценных засад, так что некоторый группы приходилось отправлять достаточно большие — иначе могли напасть.

Спустя час неторопливой езды он остановился у подножия холма. Нет, не на холме — пусть сверху и открывается хороший вид, но не менее хороший вид открывается и на него… Вытащил трофейную подзорную трубу и поморщился непроизвольно — хоть она и считалась качественной, но с привычными биноклями точно не сравнить. Осмотрелся осторожно и поехали дальше.

— Стоп! — сказал попаданец немного погодя, — Макар, ничего не чуешь?

Улан аж приподнялся в стременах и замер, поглаживая лошади шею.

— Нет, господин поручик.

— А вот мне что-то…

Не договорив, экстремал “включил” свою экстрасенсорику и… показалось, что с запада от него движется большая группа людей.

Пришпорив коней, поскакали в… подозрительную сторону — и снова таже процедура с подзорной трубой.

— Княже, — подал голос Макар, — если туточки кто и ходит, то скорее — возле моста. Мы с месяц назад здеся проскочили, там вон — в версте отсюдова. Ежели есть какие отряды на том берегу, то моста им не миновать — берега топкие, неудобные, а ближайший мост кроме этого — верстах в семи, да и вроде как сапёры его рушили. А остальные совсем уж далече. Долго офицер не думал — идея вполне здравая.

К мосту подъезжали со всеми мерами предосторожности… и снова ничего. Однако руферу всё же что-то не давало покоя и он сосредоточился, замерев. Запах табака он мог учуять на несколько сот метров [67] Запах табака он мог учуять на несколько сот метров — Реально. В городе это не работает — много запахов, “забивается” нюх. А вот где-то в сельской местности, да ещё если сам не куришь… Встречал упоминания, что чуть ли не за километр, но это уже, наверное, преувеличение. , а раз он чуял его, не видя людей, то это могло значить только одно — едет много курящих. Курить во время переходов позволяют себе почти исключительно кавалеристы — дыхалка-то не сбивается.

Оставив коней внизу с Макаром, он вскарабкался на холм и навёл подзорную трубу, всматриваясь в неё до рези в глазах. Удалось разглядеть какое-то марево, но это могли быть и дефекты стекла. Однако вскоре ситуация прояснилась — из-за деревьев выехали кирасиры. Довольно быстро поручик опознал прусских кирасир.

Мысли начали метаться, как бешеные — ситуация была исключительно поганой. Путь от холма пролегал таким образом, что тайком ускакать просто не получалось. Не тайком тоже, потому что кирасирские лошади на дистанциях в несколько вёрст легко обгоняли заметно менее крупных уланских. По крайней мере — если местность была не слишком пересечённой, то есть как сейчас…

Выходило так, что их догонят — поскачут они верхом или попытаются скрыться пешими — местность открытая… Сдаваться в плен негоже — Фридрих достаточно злопамятный человек и “рыцарским” его поведение к пленённым противникам никак не назовёшь — были уже прецеденты. Ну а не запомнить человека, которого считают одним из главных “виновников” поражения при Кунерсдорфе, особенно если самому королю пришлось пережить погоню сослуживцев этого человека… На хорошее отношение нельзя было надеяться — либо “помрёшь от ран”, либо вернёшься инвалидом, кашляющим кровью. Ну и в конце-концов — нужно было выручать товарищей, иначе обоз и охраняющих его улан просто вырежут при внезапной атаке.

В этот момент он вспомнил внезапно ту встречу со стариком перед попаданием сюда, свои слова и мысли…

— Что ж, — с горечью прошептал он сам себе, — не самая глупая смерть…

Быстро спустившись, коротко обрисовал ситуацию Макару.

— Отдавай-как мне свою пику, да пистолеты… Заряжены?

— Да… Э, господин поручик, я с вами!

— Что со мной? — жёстко спросил попаданец, — рука у тебе не рабочая, да и предупредить кто-то должен — иначе вырежут наш обоз и наших ребят вместе с обозом. Ясно?

Рядовой сглотнул.

— А как же…

— А вот так же. Повезёт — так жив останусь, а нет — так хоть помер не напрасно. Постараюсь задержать их хоть на пять минут, авось и оторвёшься — на длинных дистанциях наши лошадки лучше.

Вытащив заветный флакончик, он ножом отковырял пробку и налил в каску. Цыган обещал, что лошадь пьёт это охотно и совершенно дуреет, становясь храброй. Ну а как иначе заставить её идти лоб в лоб на кирасирских битюгов? Разбавить водой из фляги и вылить получившуюся смесь в подставленную ладонь — из каски коню неудобно.

Снежок вдохнул воздух и с явной охотой слизнул угощение. Ну всё…

— Давай, Макар — может и свидимся…

Обнялись на прощание и уланы вскочили на коней.

Выехав из-за холма на пофыркивающем белом коне, поручик неторопливо отправился к мосту, Макар же сходу принялся настёгивать свою кобылу. Со стороны кирасир раздались невнятные возгласы и примерно десяток всадников пришпорили коней, направляясь к мосту.

Пришпорил Снежка и Владимир — тот охотно пошёл и опытный наездник почувствовал, что конь буквально рвётся в битву. У него и самого сердце билось как сумасшедшее. Ноздри начали раздуваться, а губы растянулись в хищном оскале — бой!

— Слава! — Заорал он во всю глотку, переходя в галоп. Сильные руки, держащие пики, наклонили их почти горизонтально. Пруссаки завопили что неразборчиво и выставили палаши, сомкнув строй.

Н-на! И пики выбрасываются вперёд с невероятной скоростью. Одному из кирасир острие влетает в лицо — и куска головы как не бывало. Второму пика влетает в горло — и пронзает назквозь, фактически отделив голову от туловища. Сила же и скорость удар таковы, что пика устремляется дальше и следующий пруссак получает ранение в плечо.

Столкновение! Князь был к нему готов, привстав в стременах перед ударом. Его выбросило вперёд, но и в падении поручик ухватил одного из врагов, увлекая вниз. Упавшего Владимир добил ударом пальцев в горло и вытащил из висевших на поясе пруссака ножен длинный кинжал. Почти такой же вылетел из его собственных ножен.

В дикой давке попаданец вертелся под копытами лошадей, разрезая лошадям животы и подпруги — нужна баррикада, чтобы кавалеристы не смогли проскочить её сходу. Раз! — И острие клинка вонзается под кирасу в нижнюю часть живота. Два! И лезвие кинжала распахивает ляжку кирасиру — почти до кости. Три! Сильные руки хватают врага за пояс и сдергивают с седла вниз. Добить ударом каблука в горло.