Павел Алашкин - Времени.net. 1977 год

Часы показывали 8 часов вечера.

Смеркалось. Деревья и кусты погружались в бархатную темноту.

Ну что, деревья, прощайте, встретимся еще. Я надеюсь, что через 30 лет вы еще здесь будете.

Я отряхнул грязь с пальто и, ускоряясь, пошел в здание, в свою комнату. Мне почему-то жутко захотелось спать.

Я по-быстрому разделся, укутался одеялом и крепко-накрепко заснул.

На следующий день после завтрака я пошел в кабинет Юрия Тихоновича, чтобы подписать документы, про которые он говорил.

— Заходи, заходи. Как настроение? К встрече с будущим готов?

— Да как сказать. Скорее с настоящим.

— Значит так, у меня для тебя подготовлена папка с документами, которые тебе надо будет подписать. Если будут какие-то вопросы, то обязательно спрашивай.

— Хорошо.

Я сел поудобнее в кресло, взял в руки документы и углубился в чтение.

«Я, Петров Анатолий Сидорович, подтверждаю, что события, описанные на страницах 2-44 этого документа, являются подлинными, и с моих слов все записано верно».

Далее достаточно развернуто была описана история моего появления и жизни в 1977 году…

— А что, хорошо написано, кто писал?

— Я писал, — сказал Юрий Тихонович.

— Классно, мне очень понравилось.

— Ты подписывай лучше. Расписаться нужно на каждом листе.

Я взял ручку и начал ставить свои подписи на этом, можно сказать, историческом документе.

После того как я закончил, ко мне в руки попала еще одна бумага. Ее текст несколько меня насторожил:

«Я, Анатолий Петров, 1972 года рождения, обязуюсь не разглашать сведения, изложенные в Протоколе исследования номер 12383. Все эти сведения являются государственной тайной. В случае разглашения ко мне будет применено наказание, предусмотренное законами СССР…»

— Юрий Тихонович, я вот здесь не очень понимаю.

— А что именно?

— То есть, после того как поставлю здесь подпись, я не смогу никому ничего рассказать о своих приключениях?

— Конечно! Ведь вся эта история строгая государственная тайна. Ты ведь только представь, если эта история всплывет в СМИ, особенно западных, какой вой поднимется. Мол, СССР начал реформы из-за человека из будущего. Ты же взрослый человек, сам понимаешь, чем может закончиться такая огласка.

— То есть мне даже сыну или любимой женщине нельзя это рассказать?

— Нет, нельзя. Даже и не думай. Государственная тайна, она такая. А к чему, собственно, эти вопросы?

— Да знаешь, у меня вчера мысль появилась книжку написать о всех этих событиях.

— Хорошая мысль, но не выполнимая, Толя, напиши про что-нибудь другое.

— Хм… Я-то постараюсь, просто про что писать в этом случае?

— Не знаю, честно тебе скажу…

— Ну хорошо, коли так вопрос ставится, то делать нечего.

Я прижал посильнее лист с текстом, словно он хотел куда-то улететь, и поставил свою подпись.

— Ну вот и отлично. Теперь давай начнем готовиться к старту. Сейчас у нас на повестке дня твое финальное обследование у врачей. За тобой сейчас зайдут. После него, если, конечно, все нормально, будет старт.

— А мы еще увидимся?

— Конечно, я провожу тебя до конца. А что?

— Знаете, я вот хочу сказать — для меня, сложилось все очень удачно. Периодически я представлял, как бы все получилось, если бы мы не встретились. Скорее всего, я бы, как Кочегаров, загремел в психушку. И сколько бы я в ней пробыл? Одному богу известно. А так судьба подарила мне уникальное приключение, которое я провел с прекрасными людьми. И что самое главное, я смог помочь своей стране. И львиная заслуга во всем этом — ваша. Я хочу, пока мы наедине, сказать вам огромное спасибо за доброе отношение ко мне. Я очень надеюсь, что в будущем мы обязательно увидимся.

— Ой, Толя, — было видно, что моя небольшая речь произвела на него впечатление, — да ну что ты, не стоит меня благодарить. Наоборот, я крайне признателен судьбе, что она связала меня с тобой.

В этот момент в дверь постучали, в открывшийся проем заглянул врач.

— Юрий Тихонович, ну что, мы нашего пациента забираем? Все вы успели сделать?

— Да-да, Сергей Викторович, отдаю его в ваши руки. Не мучайте сильно.

— Да будет вам, какие же там муки? У нас же все просто.

— Иди, Толя, — обратился ко мне Юрий Тихонович. — Я думаю, за час-полтора наши эскулапы полностью тебя осмотрят.

Я поднялся и вспомнил, как первый раз появился в этом кабинете. Теперь я смотрел на него в последний раз. Где-то под сердцем защемило. Было такое ощущение, что в моей жизни заканчивается что-то важное. Такое, чего уже никогда не воротишь. А ведь так оно, по сути, и было.

Я вышел из кабинета и пошел за врачом. Как и предполагалось, в моем этом последнем обследовании ничего такого не было. Мне измерили давление, сняли энцефалограмму, просветили рентгеном, взвесили. Совершенно стандартные процедуры.

— Ну, можно сказать, ты здоров как бык, — заявил напоследок председатель медицинской комиссии. — Хотя сердечко еще, откровенно говоря, несколько слабовато. Может еще пару неделек у нас побудешь?

— Спасибо за заботу, но очень хочется попасть к себе домой.

— Понимаю и ставлю свою подпись под выводом комиссии — к броску во времени готов.

— Спасибо вам большое!

— Ну, в добрый путь тогда.

Врач взял телефонную трубку и набрал какой то номер.

— Алло, Юрий Тихонович, мы осмотр закончили, можете забирать подопечного. Сейчас за вами придут, — снова обратился он ко мне. — А от лица всей нашей комиссии хочу сказать вам, что нам было исключительно приятно с вами познакомиться. — Затем он приблизился ко мне совсем близко и на ушко прошептал: — А от лица российской интеллигенции я хочу вам сказать большое спасибо за то, что вы подтолкнули нашу страну к переменам.

Я улыбнулся и ничего не сказал в ответ. В комнату вошел Юрий Тихонович с мешком в руках.

— Ну что, пошли собираться?

Мы вышли из смотровой и подошли к лифту.

— Толя, я вот что хотел тебе еще сказать. По идее, наши ученые собрали аппарат правильно, но все-таки есть вероятность того, что это только наша догадка и произойдет скачок не в будущее, а в какое-то другое пространство.

— А куда же еще?

— Не знаю, я только предполагаю, может, и в будущее, а может, в какую-нибудь параллельную вселенную. Может, останешься у нас? Пока еще есть время, примешь такое решение.

Я задумался. В этих словах был определенный смысл.

— Нет, спасибо Юрий Тихонович. Я уже все решил. Тем паче, что мы скоро узнаем — правильно ваш агрегат работает или нет.

— А это как еще?

— В 2000 году появится Михаил, а в 2008 — я. Ждать осталось не так долго.

— Ну да… 20 лет. Дожить бы.

— Юрий Тихонович. Все будет хорошо. Нужно верить.

— Хорошо, — сказал он и нажал кнопку.

Мы спустились под землю и повернули в сторону лаборатории.