Игорь Денисенко - Ронин

Прокоп ворчал, ему самому было интересно чего это такое диковинное получиться.

— При соединении стали должна будет образоваться линия хамон. Это граница где мартенсит переходит в перлит. Высокоуглеродистая сталь перейдет и свяжется с низкоуглеродистой.

— Вот слушаю я тебя барин и не понимаю. Ты кажись инженер. Больно грамотно говоришь. Почему вот ко мне пришел не понимаю? На завод бы пошел, там тебе и мартенписа и перлата сварили?

— На заводе Прокоп условия не те и глаз нужен опытный, кузнечный, чтоб и раскалить правильно и закалить верно, не перегреть и не ослабить. Мягкий сердечник ослабит высокое напряжение острия и предостережет от того чтоб клинок не сломался и поглотил удар. Такой способ соединения разнородной стали называется в Японии кобусэ-гитаэ.

— Вот я и смотрю, что оно выходит., - бухтел Прокоп, — Говене!

Мы грели каваганэ и складывали уже седьмой раз. Взятый большой кусок металла таял на глазах. Часть железа отходило при ковке железными чешуйками, словно огненный змей сбрасывал отмирающую кожу и рождался вновь. Глина, которой я поливал кусок перед последующим нагревом и проковкой должна была предохранить железо от избыточного содержания углерода. Я всё делал так, как помнил сенсей. Но всё же некоторые моменты в изготовлении меня смущали. Во-первых, само железо было добыто не из японских рудников, а выплавлено на нашем Демидовском заводе.

А во-вторых, процесс нагрева происходил не на древесном угле, а опять-таки на родном местном антраците. каменный уголь давал температуру больше и нагрев происходил быстрее. Но отличить на глаз температуру нагрева в 1100 градусов от температуры в 1300 градусов я не мог и в этом вопросе целиком полагался на опыт кузнеца Прокопа. Создать идеальный меч, какой мне однажды пригрезился, с совершенной кристаллической решеткой и острием в пару атомов, я не рассчитывал, но то, что мой катана будет не хуже многих не сомневался. По большому счету это не мне надо было платить Прокопу, а он мне должен был доплачивать за науку. Ведь период Эдо ещё не закончился и ни один европеец не знал техники изготовления самурайского меча. Конечно, в Европе были свои оружейные школы. Такие старые марки как «Толедо» и «Золинген» соперничали между собой. Но Златоуст уверенно заявил о себе. А булат и дамаск считались непревзойденными. Самурайский меч не вступал с ними в состязание по причине крайней удаленности Японии и закрытости её от остального мира. Когда же Западу случилось схлестнуться с Востоком, мечи уже роли не играли. Играли роль пушки.

Позже, в 45 году двухмиллионная Квантунская армия была вооружена заводской штамповкой. Мечами нового армейского образца Син-гунто, на которых старые стандарты изготовления не распространялись. Ну и цена им была соответствующая, как редиске, пучок — рубль.

«Между фарисеями был некто, именем Никодим, один из начальников Иудейских.

Он пришел к Иисусу ночью и сказал Ему: Равви! Мы знаем, что Ты учитель, пришедший от Бога; ибо таких чудес какие Ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог. Иисус сказал ему в ответ: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, Не может увидеть Царствия Божия. Никодим говорит Ему: как может человек родиться, будучи стар? Неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?»

Далее, Иисус поясняет, что тело рождается от тела, а дух от духа. Довольно не корректный ответ на предыдущий вопрос. Вопросы с ответами, честно говоря, вообще не стыкуются. Поскольку, судя по предыдущим вопросам, обсуждался другой аспект.

То, что Иисус посланец Божий Никодим не оспаривал. А вот «рожденный свыше» и то, что человек не может «родиться, будучи стар» совсем не сходилось. Листая греческий словарь, я обнаружил, что слово, переведенное как «свыше» используется в таких смыслах как, сверху, вверх против течения. Ничего мне это не дало. И причем здесь «родиться, будучи стар»?

Я заворочался на пузе, скрипя кроватью. За стеной кто-то громко и с наслаждением храпел. Везет же человеку, позавидовал я соседу. Спит себе с чистой совестью, после сытного ужина. Мне же, поскольку пришел опять поздно, только холодная картошка с гуляшом и досталась. Зарядившись крепким чаем, я занялся переводом. какие-то мысли, вернее призраки мыслей — догадки бродили в голове и никак не могли оформиться в нечто понятное.

Начнем сначала. Я перевернул листок, исписанный своим корявым мало разборчивым почерком. Кто не был выше, не мог увидеть царствия Божия. Царствие Божие грядет. Грядущее. Будущее. Царствие Божие ожидали в будущем, оно и есть будущее. Кто не был в будущем, не может о нем знать. Все правильно!

От нетерпения я подскочил на кровати. Всё тело зачесалось, словно клопы по мне забегали. Тот, кто не родился в будущем, не мог его увидеть! Именно рожденный в будущем, видевший его воочию и может его предсказать. Тогда «свыше» это сверху по течению времени. И вопрос Никодима тогда вполне правомочен, он спрашивает у Иисуса: как ты можешь быть стар, если ещё не родился? Он не понимает данного парадокса.

Далее Иисус поясняет: «мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели, а вы свидетельства Нашего не принимаете. Если я сказал вам о земном, и вы не верите,

— как поверите, если буду говорить вам о небесном?» «Нашего»? Местоимение, используемое при множественном числе. Мы — говорят о себе цари. Но в предложении дальше он говорит о себе — Я, и множественное число не использует. Значит он не один из будущего, кто свидетельствует о грядущих переменах: «Мы говорим о том, что знаем!»

Если вы не верите тому, что происходит на ваших глазах, как поверите тому, что произойдет в будущем. Опять местоимение — МЫ. Слава тебе Господи!

Я не на шутку перепугался. Да минует меня чаша сия. Не один я такой путешественник. Изучая предыдущие события, заметил, что чудеса, явленные Иисусом, были совершены на свадьбе, где он воду превратил в вино. А что если он просто знал, что подвезли новое вино и никому из гостей об этом ещё не известно? Впрочем, я богохульствую.

Отложив исписанный листок с переводом в сторону, я постарался забыться. Но две цифры никак не шли у меня из головы. Сверху 3, а внизу 4. Из них складывались два слова. «Думай» и «писание». Было уже два часа ночи когда я наконец уснул. Кукушка висевшая на первом этаже трактира громко констатировала: Ква-ква!

Столбцы чисел, бесконечные полотна цифр бегут друг за другом, матрицы — вспомнил я, всплывшее в памяти название этих полотен в курсе высшей математики, которую проходил в институте. Да же на миг перед глазами мелькнул листок в клеточку с корявыми письменами. И я всё считаю эти матрицы и считаю, тут признаюсь, немного оторопел, как считать матрицы я давно забыл, сразу после сдачи сессии, а тут ночь, сплю и считаю безостановочно. Причем понимание того, что я вроде как не умею этого делать, меня не останавливает, какая-то часть меня устало и осуждающе вздохнув продолжает вычисления. Мама дорогая! Да что ж это за простыни? И когда они кончаться? И ответил сам себе, когда будет закончен расчет.