Евгений Беляков - Вызов небесам

- Боря, а где ты будешь учиться? — спросил он.

- Ну, не знаю… — смутился Борис, — меня пока еще никуда не записывали…

- А давай — в нашу! Не, правда-правда, у нас здесь хорошая школа, мама говорит, что с большими традициями. А я тебя со всеми ребятами познакомлю! У меня тут знакомых — во! — Витя жестом показал, как много у него знакомых.

Боре этот вариант тоже понравился. Если приходится поступать в новую школу, так уж лучше туда, где есть хоть какие-то знакомые, пусть даже этот знакомый младше тебя на два года. Он узнал у Вити номер его школы и пообещал, что непременно скажет о ней Вадиму. Поболтав еще минут десять, ребята слезли с дерева. Витя даже взялся проводить Бориса до метро короткой дорогой.

- Ну, у тебя, друг дорогой, и желания! — промолвил Вадим, с удивлением глядя на Борю. — Где ж это видано — ездить в школу с Тверской куда-то на окраину Москвы! Да здесь, у нас под боком, самые лучшие школы города! И я пока еще не последний человек в Москве, связи остались, так что при необходимости смогу пропихнуть тебя в любую!

- Да не нужна мне никакая другая! — сопротивлялся Боря. — Там у меня никого из знакомых лет, а здесь хоть одна живая душа!

- И охота тебе каждый день туда мотаться?! Ты лучше подсчитай, сколько времени будешь терять на поездки туда-обратно!

- Не так уж и много! От нас туда прямая линия метро ведет, ну, пешком еще, в общем, минут за сорок пять смогу добраться. И вообще, Витя говорит, что у них школа хорошая, с традициями!

- Ладно, уговорил… — вздохнул Вадим. — Попроси у матери собрать твои документы, едем, покажешь мне твою школу…

В отрадненской средней школе на них всех взирали с большим удивлением. Никакого конкурса для поступающих здесь отродясь не бывало, дети сюда ходили только из близлежащих домов, да и то далеко не все — родители с деньгами и амбициями старались отдать своих отпрысков в какую-нибудь приличную частную школу, а если и в государственную, то с хорошей репутацией, такие как правило располагались в центре Москвы. Но чтобы бывший крупный чиновник, а ныне преуспевающий журналист привез сюда своего пасынка аж с самой Тверской — о таком здесь и помыслить не могли! Директор осторожно поинтересовался, все ли нормально у мальчика с дисциплиной. Вадим отговорился, что мальчик только что приехал из глухой провинции, очень пока стесняется, требования к учащимся в его прежней школе, понятно, предъявлялись не те, так что Вадим боится, что в сильной школе мальчик просто не потянет программу, а у них, он слышал, большой опыт по вытягиванию всяких оболтусов. Директор вздохнул: опыт в этом плане у них действительно был весьма большой. После того, как Вадим предложил школе спонсорскую помощь, вопрос с зачислением Бори был немедленно решен, благо свободные места в классе имелись.

Больше никаких проблем не возникло, и первого сентября Борис Каледин переступил порог своей новой школы. Витя его не обманул — еще перед началом торжественной линейки принялся знакомить Борю с другими мальчишками, правда, в основном, со своими одноклассниками, но и кому-то из учеников седьмого «А» — нового бориного класса — тоже Бориса представил. Уж о каких там подвигах старшего товарища Витя наплел своим приятелям — Борис не знал, но взирали они теперь на него с очень большим уважением, мало того, принялись, чуть что, обращаться к нему за защитой. Боря незаметно оказался в привычной для себя роли покровителя малышни.

Все бы ничего, но в исполнении этой функции Боря сразу столкнулся с большими трудностями. Там, в Кесареве, за его спиной были непобедимые Влад с Корнеем, да и другие товарищи могли в случае чего подставить плечо. Здесь Боря оказался один на один со всей местной шпаной, которая в рассказы о его подвигах в Крыму не слишком-то верила, да и в физическом плане решительно его превосходила. В отчаянии Борис стал применять ту тактику, что принесла ему успех в схватке с самим Петром, то есть старался заглянуть им прямо в глаза и загипнотизировать. Это, как ни странно, оказалось действенным оружием: никто из сверстников не мог выдержать взгляда Бори больше пары секунд — тут же начинали мяться, отводить глаза и, в конце концов, отваливали в сторону. К великому сожалению, некоторые агрессивные особи не демонстрировали никакого желания участвовать в поединке воль, а сразу пускали в ход кулаки. Приходилось отвечать им тем же, и здесь Борис неизменно нес потери, покидая поле брани то с разбитым носом, то с подбитым глазом, то с парой шишек на голове, но, однако, ни разу не сдавшимся.

Стоя у себя в комнате перед зеркалом и оценивая понесенный ущерб, Боря мечтал повергать всех своих противников одной левой, даже взялся самостоятельно заниматься на тренажерах, которые вскоре таки приобрел для него Вадим. После этих занятий у мальчика сильно болели руки и ноги, но силы что-то не прибавлялось.

Вадим, впрочем, не оставил своих планов сделать из Бори супермена. Он методично обходил все спортивные клубы Москвы, подыскивая для сына настоящего наставника. В одном из них ему сказали, что некий бывший офицер спецслужб Ролан Танеев, увлекшийся восточной философией и добрых десять лет проведший в Китае, изучая боевые искусства, дает частные уроки. Каледин этим заинтересовался и попросил свести его с философом-спецназовцем. При личной встрече выяснилось, что Танеев хорошо знаком с учением неогностиков, и хотя никогда не состоял в их церкви, но испытывает к ней уважение, в основном благодаря деятельности Павла Олесина, которого считает лучшим правителем России за всю ее историю. Одно то, что Вадим некогда состоял пресс-секретарем Олесина, добавляло ему очков в глазах Ролана. Каледин наскоро ввел Танеева в суть эксперимента, затеянного Антропоцентристской церковью, и поделился своими планами насчет Бориса. Ролан отнесся к ним несколько скептически, но заниматься с Борей не отказался, пообещал обучить мальчика боевым искусствам и медитативной практике, которую, как выяснилось, сам он освоил, проведя несколько лет на Тибете. Так у Бориса появился собственный сэнсей.

Первая их встреча в квартире Калединых не принесла им обоим большого удовлетворения. Боря испуганно таращил глаза на незнакомого мужчину, который, по словам Вадима, должен будет теперь подготовить из него, Бори, настоящего бойца и которому ему теперь придется беспрекословно подчиняться. Танеев же, заставив мальчика раздеться и оценив его хрупкое телосложение, пробормотал, что задача оказывается даже сложнее, чем представлялась вначале, но он, Ролан, от своих слов не отказывается, лишь бы только у мальчика хватило силы воли.

Занятия начались уже на следующий день. Романтичные надежды Бори быстро стать непобедимым бойцом немедленно испарились, тренировки по методикам Танеева оказались страшно изнурительными и болезненными, но мальчик и не думал пищать. Уж чего-чего, а силы воли у Бориса хватало! Месяц спустя Ролан удивленно сказал Вадиму, что еще никогда у него не было столь терпеливого и дисциплинированного ученика, даже среди взрослых, и что мальчик, несмотря на субтильное от природы телосложение, начинает делать успехи.