Андрей Валентинов - Око силы. Четвертая трилогия (СИ)

— Спрячьте оружие, товарищ Дерябина. И кобуру застегните!

Открыл, даже не спрашивая. На тех, кто на пороге стоял, поглядел.

— Зачем по двери колотили? Вас что, не учили, как арест производится?

Двое крепких парней, — один в штатском, другой в знакомой светлой форме при петлицах, — переглянулись.

— Дерево больно толстое, — ухмыльнулся «штатский», — боялись, не услышите.

Второй — тот, что в форме, глядел серьезно. Осмотрел кабинет. Заметив Симу, неодобрительно дернул губами:

— На два слова, товарищ Москвин. Пожалуйста, в коридор.

Весельчак, закрыв дверь, развернулся, стер с лица улыбку.

— Товарищ Москвин, прошу одеться и пройти с нами. Вам велено передать…

Замолчал, на второго взглянул. Тот шагнул ближе:

— Слова из песни. «Мне зелено вино, братцы, на ум нейдет. Мне Россия — сильно царство, братцы, с ума нейдет.»

Бывший старший уполномоченный вздохнул:

— Ах, тошным мне, доброму молодцу, тошнехонько,

Что грустным-то мне, доброму молодцу, грустнехонько

Гостей он ждал ближе к вечеру, но кто-то оказался слишком нетерпелив.

— А купил бы, братцы, на Пожаре три ножика,

А порезал бы я, братцы, гончих-сыщиков

Не дают нам, добрым молодцам, появитися,

У нас, братцы, пашпорты своеручные,

Своеручные пашпорты, все фальшивые.

* * *

Машина Бокия приткнулась к стене собора. Шторки закрыты, возле капота — крепкий детина в белом полушубке. Обыскивать не стал и документ не спросил, лишь взглянул очень внимательно. Подумав немного, пожевал губами, словно сомневаясь, наконец указал на заднюю дверцу:

— Сюда! В салоне не курить, голос не повышать, обращаться: «Товарищ Бокий» или «Товарищ Председатель Государственного политического управления».

Леонид, не став спорить, взялся за блестящий металл, открыл дверцу. Изнутри пахнуло теплом и бензиновым духом.

— Здравствуйте, товарищ Председатель Государственного политического управления!

Бокий, взглянув угрюмо, подвинулся, освобождая место, руку протянул.

— И тебе, Леонид Семенович, не болеть. Зря я тогда не настоял, чтобы тебя к нам вернули. Было бы одной проблемой меньше.

— Есть человек — есть проблема, — охотно согласился бывший старший оперуполномоченный. — Нет человека — нет проблемы.

Бокий взглянул недоуменно, и Леонид поспешил пояснить.

— Так о товарище Сталине говорят, о его кадровой политике. Когда Иосиф Виссарионович узнал, то очень обиделся.

Председатель ОГПУ неодобрительно покачал головой:

— Шутки у вас в ЦК… Человек есть — и проблема тоже есть. Леонид Семенович, ты помнишь Москвина? Ивана Москвина, он при тебе был заведующий отделом Петроградского комитета? Иван Михайлович, белесый такой, голову бреет. Он потом стал секретарем Северо-Западного бюро.

Леонид задумался, но ненадолго. Усмехнулся. «Надеюсь на ваш опыт, товарищ Москвин!» Еще один знакомец Черной Тени.

— Я его недавно у товарища Каменева встретил. То-то, показалось, что лицо знакомое! К нему Лунин, который Николай, по фамилии обращается, а я понять не могу. Интересно, он — настоящий Москвин?

Отвечать Председатель ОГПУ не стал. Сунул руки в карманы шинели, отвернулся.

— Мы с твоим начальником, с Кимом Петровичем, договорились. Я не буду вмешиваться в его дела, но за это получу определенные гарантии. В будущем — членство в Политбюро, а сейчас — контроль над Орграспредотделом. Заодно почищу там все до белых костей, так что Киму одна только выгода. Сам я в Генеральные не собираюсь, но Орграспред — это действительно гарантия от случайностей. Иван Москвин — мой друг, и, кстати, очень хороший работник. Кандидатура на заведование отделом уже согласована в Политбюро…

Бокий замолчал, потом резко повернулся:

— Что, не знаешь? Тебя хотят сделать его заместителем. Зиновьев хочет. Понравился ему Лёнка Пантелеев! Ты же теперь всем питерским — кровный враг, вот и будешь костью в горле. Откажись! Я с Кимом уже говорил, он на тебя кивает. Мол, приказать не могу, нельзя человеку карьеру ломать. Я его понимаю, лишние глаза в Орграспреде ему не помешают. Откажись, Леонид Семенович!

Товарищ Москвин еле заметно улыбнулся. Товарищ Ким — он такой! Отвечать, однако, не спешил.

— Во Францию, говорят, едешь?

Бокий резко обернулся, посмотрел в глаза:

— Ты работаешь по Парижскому центру, по бывшей Российской Междупланетной программе. Помогу! Скажи, что нужно.

Товарищ Москвин взгляд выдержал. «Гранатовая бухта. 15 мая, 7-го года. Тускула.». Вот оно!

— Два иностранных паспорта, один — на мою фамилию… А то, сам понимаешь… «У нас, братцы, пашпорты своеручные, своеручные пашпорты, все фальшивые.»

— Эстонские, — быстро перебил Бокий. — Сделаем.

— И две чековые книжки, номерные счета, банк в Швейцарии. Много не прошу, но так… Чтобы было.

В ответ — нежданная улыбка.

— Будет, Леонид Семенович. И со всем прочим поможем. Значит, договорись?

Товарищ Москвин протянул руку: Пожатие вышло крепким и резким, до боли в пальцах.

— Отлично! — Бокий уже не улыбался, скалился. — Помнишь, Леонид Семенович, я тебе перемены обещал? Вот они! Сейчас бы только шею не сломать. А должность ты получишь, дай срок, не зря тебя такой фамилией одарили. Но два Москвина — это уже перебор. Кстати, на чье имя второй паспорт? На Зотову Ольгу Вячеславовну?

Леонид взглянул изумленно. Глеб Иванович понял, покачал головой:

— Ну и зря. Девица правильная, хоть и с характером. Мой новый заместитель, он из Грузии, недавно ее встретил, так до сих пор губами причмокивает. «Слюшай, — говорит. — Такая дэвушка!»

— Такая, — согласился товарищ Москвин. — Как ты и сказал: кость в горле.

6

— Олька! Олька! Ну ты такой молодец! Поздравляю, поздравляю!..

Маруся Климова! Подбежала, чмокнула в щеку, за плечи обняла.

— Теперь ты, Олька, всем им покажешь! А то заладили: равенство, равенство, а девушек только в курьерах и в экспедиции держат. И еще в техработниках, полы мыть. Ты же первая!

— Ага, — прохрипела бывший замкомэск. — Полы мыть — это хорошо. Помыл — и свободен. За поздравления — спасибо, конечно…

Встретились, где и обычно — в курилке. Новому руководителю Технического сектора кабинет выделить еще не успели, и поздравления Ольга принимала прямо в коридоре.

— А еще меня во Францию посылают. К товарищу Марселю Кашену, контакты крепить. Буду демонстрировать решение женского вопроса в СССР на личном примере. Для того, видать, и назначили.

Климова взглянула странно, словно хотела о чем-то спросить. Промолчала, на пачку кивнула, достала зажигалку. Затянулась глубоко, резко выдохнув дым:

— И все равно — молодец, Ольга! Завидую я тебе, ох, завидую, подруга! Умная, красивая, грамотная — и всех мужиков обставляешь. Мне бы твоего счастья кусочек!