Сергей Симонов - Цвет сверхдержавы – красный. Дилогия

– Будет сделано, товарищ Хрущёв. Всё ещё раз проверим на моделях до закладки судна. Если надо – внесём изменения в проект.

– Надо, Василий Иванович, надо. Задницей, извините, чую, что надо, – сказал Хрущёв. – И заодно, тогда уж, предусмотрите покрытие ледового пояса стальными листами, плакированными нержавеющей сталью, конечно, с электрохимической катодной защитой остального корпуса. Вы же знаете, что чем глаже у ледокола корпус, тем меньше облипание льдом.

– Так точно, товарищ Хрущёв, сделаем, – ответил Неганов, внутренне изумляясь, откуда эта «говорящая партийная жопа» знает такие интимные подробности из жизни ледоколов.

– А ты, Иван Александрович, пробей по своим каналам вопрос разработки ледостойких покрытий на эпоксидной основе – в каком он сейчас состоянии на Западе, можно ли такую краску купить, сколько стоит, – сразу же поручил Серову Никита Сергеевич. – А заодно – нельзя ли кого из разработчиков таких покрытий к нам переманить, или хотя бы рецептуру и технологию изготовления у них… скажем так, раздобыть. Финны вроде как в этом направлении работают.

Серов кивнул и пометил у себя в блокноте.

– Теперь вопрос к вам обоим, – Хрущёв обвёл взглядом и Неганова и Африкантова. – Паровую обмывку корпуса в проекте не вижу. Почему?

– Паровой обмыв, – машинально поправил Африкантов. – Потому что он может до 10 процентов мощности отнимать у энергетической установки...

– М-да? А сколько, по-вашему, будет стоить час простоя атомного ледокола, когда его льдом зажмёт в Карском море, и будет он стоять часов шесть, тарахтеть на месте и винтами лёд размывать?

– Э-э-м... – Игорь Иванович замялся.

– Не знаете? А вы посчитайте. А заодно убытки прикиньте, если за это время, пока ледокол стоит, один из пароходов, что он проводить будет, льдом раздавит.

Иван Александрович Серов, внимательно прислушивавшийся к разговору, посмотрел на Африкантова таким взглядом, будто уже представлял его без поясного ремня и в наручниках. (Время описываемых событий – 1954 год). Затем снова сделал отметку в блокноте.

– Теперь по атомной силовой установке. У вас тут три реактора запланировано, я смотрю. А может быть, поставить два, но более мощных? Ведь все эти три реактора обслуживать надо, – продолжал Хрущёв. – Стержни в них менять, а дело это опасное, атом всё-таки. Так, давайте-ка вот что. Я не специалист, поэтому соберём комиссию, поставим во главе, скажем, Анатолия Петровича Александрова. Пусть комиссия изучит проект в части соответствия атомной силовой установки всем требованиям и даст свои рекомендации. Григорий Трофимыч, запиши, – он кивнул Шуйскому, ведущему официальный протокол совещания.

– Дальше смотрим. А вот, к примеру, ледовые ящики – они у вас обогреваемые?

– Нет, товарищ Хрущёв, мы пришли к выводу, что это лишний расход мощности.

– А когда у вас входные решётки битым льдом да шугой забьются, и реакторы перегреваться начнут, поможет вам эта мощность? – спросил Никита Сергеевич. – Сделайте нормальные ледовые ящики с обогревом и не экономьте на спичках там, где можно весь дом потерять. (Ледовый ящик – емкость, образованная выгородками внутри корпуса судна ледового плавания, служащая для приема и хранения забортной охлаждающей воды. Основное назначение — обеспечение рециркуляции охлаждающей воды в случае забивания льдом приемных решеток систем охлаждения. http://www.korabel.ru/dictionary/detail/714.html)

Он развернул лист чертежа, где была показана планировка паротурбинной установки ледокола.

– Что-то я тут ничего не разберу, у вас тут чёрт ногу сломит, – проворчал Хрущёв. – Сколько у вас пароприводных механизмов по проекту?

– 37 в семи помещениях, – доложил Африкантов.

– Григорий Трофимыч, отметь: комиссии проработать вопрос компоновки паротурбинной установки и пароприводных механизмов. Тут, блин, сам чёрт ногу сломит, сколько наворочено, – Хрущёв отложил чертёж. – Всё понятно, товарищи?

(В процессе опытной эксплуатации также выявилось, что паротурбинная установка ледокола оказалась перенасыщена пароприводными механизмами, которые размещались в двух машинных отделениях, двух электростанциях, двух отделениях питательных насосов и в помещении вспомогательной котельной установки — всего 37 единиц. Практика опытной эксплуатации ледокола показала, что при такой компоновке ЯЭУ работа в эшелонном режиме невозможна из-за разбаланса рабочих сред между эшелонами, что лишало ЯЭУ маневренности, особенно в аварийных ситуациях.)

– Так точно, товарищ Первый секретарь.

– А вот дифферентная система ваша мне нравится, – одобрил Никита Сергеевич. – Правильная вещь. Надо её стандартом сделать, чтобы на все последующие ледоколы ставили её в обязательном порядке. И если какой рационализатор решит, что она не нужна, надо чтобы мозги ему вправили. (Дизельные ледоколы нередко застревали во льдах, не только носом или кормой, но и бортами. Чтобы избежать такой опасности, на атомоходе были установлены специальные балластные цистерны; если льды зажимали судно, вода перекачивалась с одного борта на другой. Ледокол последовательно кренился, раздвигал и ломал лед. Подобная система была на носу и на корме, то есть при необходимости судно могло увеличивать давление на лед и по ходу движения корабля. Ледокол «Сибирь» не был оснащен креновой системой, из-за чего часто застревал во льдах. После сдачи а/л «Арктика» в 1975 г. было внедрено рацпредложение об отказе от креновой системы на остальных ледоколах серии.)

– Только вот надо бы вашу дифферентную систему дополнить электронным управлением. Вообще, надо предусмотреть в проекте установку ЭВМ и обязательную возможность её последующей поэтапной модернизации, – сказал Хрущёв. – Чтобы эта ЭВМ с помощью системы датчиков фиксировала нагрузки, действующие на корпус, анализировала их, и управляла этой вашей дифферентной системой.

– Поворотную винторулевую колонку надо бы предусмотреть, чтобы маневренность улучшить, – Первый секретарь критически прошёлся по всему проекту. – Но в целом, с учётом обязательного исправления замечаний, проект рекомендую одобрить.

С момента этого разговора прошло более чем три года. Поставленные на совещании вопросы были отработаны, изменения учтены в техническом проекте. Ледокол строился в Ленинграде, на судостроительном заводе им. А. Марти.

Атомоход «Ленин» сочетал в себе все последние достижения советской научной мысли, при его сооружении была использована новая, особо прочная корпусная сталь, применены новые виды полуавтоматической и автоматической резки и сварки. Одним из оригинальных технических решений ледокола «Ленин» стала дифферентная система, управляемая ЭВМ и система электронного анализа нагрузок, действующих на корпус (АИ в отношении электронного управления).