Сергей Симонов - Цвет сверхдержавы – красный. Дилогия

Египетские лётчики в основном летали ведомыми у советских коллег. Такой «выгул за ручку» быстро помог им почувствовать себя увереннее, а русские часто пропускали их вперёд во время атаки, прикрывая и давая возможность открыть боевой счёт. Так египетский народ получил собственных героев, которыми можно было гордиться.

К 5 ноября около 20% палубной авиации союзников было уничтожено в воздушных боях над морем и побережьем. Бомбардировщики «Канберра» и «Вэлиант», действовавшие по ночам за счёт более совершенных прицельно-навигационных систем, несли существенно меньшие потери. Но они не годились для оказания непосредственной авиаподдержки готовящемуся десанту.

Эффективность вражеских ударов с воздуха существенно снижалась из-за грамотно организованной постановки прицельных радиопомех. Станции автоматической постановки помех, разработанные в ходе подготовки к операции, сканировали эфир в поисках переговоров английских пилотов. Станции ДРЛО определяли момент выхода самолётов на боевой курс и давали команду на постановку помех. Внезапно врывающийся в наушники скрежещущий вой отнюдь не улучшал меткости бомбометания.

Пилоты пробовали выключать радио перед атакой. Но в этих случаях они не слышали предупреждений ведомых об атаках МиГов. Что так, что этак – получалось плохо, но работающее радио хотя бы повышало шанс выжить.

Также против Египта велась мощная психологическая война. На Кипре располагалась британская радиостанция, которая вела круглосуточные передачи, агитируя египтян свергнуть Насера и допустить обратно прежних хозяев страны и канала.

В ночь с 3 на 4 ноября самолёты союзников сбросили на Каир около 500 тысяч листовок, призывавших египтян к капитуляции.

Египетский флот после «блистательной победы» 1 ноября больше в море не выходил. Это было предусмотрено планом Рокоссовского и Насера.

Первой оплеухой, сбившей спесь с британского льва стал разгром патрульного отряда кораблей в Красном море. Второй, с первого взгляда – не столь существенной, но, в действительности, гораздо более тревожной, была атака на британскую радиостанцию на Кипре. В ночь с 3 на 4 ноября, когда британские самолёты разбрасывали листовки, небольшая группа людей турецкой наружности окружила здание радиостанции и без лишних эмоций, деловито забросила в окна пару десятков бутылок с «коктейлем Молотова». После чего на стене дома напротив написали краской: «Кемаль и Гамаль – отец и сын! Смерть Израилю! Аллах акбар!» нарисовали полумесяц со звездочкой и разбежались. (Кемаль – имеется в виду первый президент Турции Кемаль Ататюрк, весьма популярный в Турции политик. Турецкая община на Кипре довольно значительна.)

Приехавшие пожарные обнаружили, что тушить, в общем-то уже нечего. Вся аппаратура сгорела. Также в огне погибла ночная смена, обеспечивавшая круглосуточное вещание.

Очень немногие в Англии сумели быстро осознать значение этого происшествия. И их голос не был услышан. А значение было большое. Во-первых, атака произошла на Кипре, считавшемся среди союзников безопасным тылом. Во-вторых, атака свидетельствовала о подъёме общемусульманского движения. В условиях наполовину турецкого Кипра это был очень тревожный знак.

Турки были вообще ни при чем. Единственный турок в составе группы был местный проводник, который заодно написал лозунг на стене. Атаку провела группа советского спецназа, проникшая на Кипр под видом наёмников компании «Southern Cross». В составе группы были офицеры и сержанты спецназа родом из республик Средней Азии. Но атака действительно стала запалом для антибританских выступлений на острове.

Принимались и значительные дипломатические усилия для погашения конфликта. 1 ноября в 17.30 началось заседание Генеральной Ассамблеи ООН. Оно затянулось заполночь. На заседании была принята резолюция, призывавшая все участвующие в конфликте стороны к прекращению огня и отводу вооружённых сил за линии официальных границ.

На заседании американская делегация выступила категорически против применения силы. Советские представители не возражали, более того, они голосовали «за», вместе с американцами. Советский представитель в ООН Аркадий Александрович Соболев получил из МИДа исчерпывающие, хотя и невероятные по своей сути инструкции: «Поддерживать мирные инициативы США, если они не противоречат интересам СССР».

Не то чтобы Великобританию и Францию эта резолюция сильно смутила. Западные державы привыкли класть с прибором на мнение ООН и мирового сообщества, если это мнение с их интересами не совпадало. Но представители коалиции были ошарашены «предательством» своего заокеанского босса. В их рядах возникла паника, вначале тихая. Несмотря на подавленное настроение, англичане решили вторжение не отменять. И просчитались.

Президент явно чувствовал себя обманутым и был крайне раздражён. По свидетельствам очевидцев, Эйзенхауэр использовал в адрес лидеров Великобритании, Франции и Израиля «казарменную лексику». Однако он был в тот момент озабочен сохранением «евроатлантической солидарности». Потому официальное заявление президента содержало относительно смягченные формулировки. В телефонных разговорах с английским премьером Иденом Эйзенхауэр подчеркивал, что ситуация между США и их европейскими сателлитами не является конфликтом, а больше напоминает «семейную ссору».

Эйзенхауэр, как опытный штабист, проанализировал доступную информацию об операции союзников, сразу отметив недостатки их плана, и заключил, что военная акция подготовлена относительно неплохо в тактическом отношении, но в стратегическом – проработана недостаточно, а потому обречена на неудачу.

Президент объявил вначале очень умеренные экономические санкции против Израиля. При этом, однако, 30 октября президент Эйзенхауэр через одного из видных представителей еврейской общины США сообщил премьер-министру Бен-Гуриону о своём намерении опубликовать декларацию, «выражающую высокую оценку и дружбу» в отношении Израиля в случае его готовности «добровольно вернуться в пределы своих границ».

По поручению президента Эйзенхауэра министр финансов Дж. Хэмфри координировал введение экономических санкций против Великобритании.

Советский Союз также выступил с заявлением о решительном осуждении агрессии западных держав против Египта. Однако поначалу, в заявлении от 1 ноября, не содержалось упоминания о конкретных шагах СССР по противодействию агрессии. Хрущёв намеренно выпустил этот «беззубый» вариант заявления, чтобы дать Эйзенхауэру возможность проявить миротворческую инициативу, а затем – поддержать американскую позицию. Тем самым он собирался создать уникальную в мировой практике ситуацию, когда ведущие капиталистические и социалистические державы выступают единым фронтом против капиталистических держав-агрессоров. (В реальной истории сдержанность советского заявления от 1 ноября объяснялась сложной обстановкой при ликвидации венгерского бунта. Лишь развязавшись с Венгрией, Хрущёв смог заняться Египтом в полную силу. Здесь же, заранее предотвратив польский и венгерский бунт, СССР мог действовать свободно)