Екатерина Александрова - Короли без короны

— Послушай, Бюсси, — заговорил Франсуа, когда граф в очередной раз принялся живописать предстоящую дуэль, — почему бы тебе не покончить дело миром?

— С охотой, — отозвался Бюсси, — почему бы и нет? Только скажите, мой принц, от этого мира Бретей умрет?

— Господь с тобою, Бюсси, — оторопел Франсуа. — Я говорю тебе о мире, а не о смерти.

— Какой же это мир, если Бретей останется жив? — с неудовольствием возразил граф. — Такой мир мне не нужен.

— Да что он тебе сделал?! — поразился дофин.

— Ничего особенного, — пожал плечами Бюсси, — просто я хочу проучить Релингена. Вы бы видели, мой принц, его лицо, — граф мечтательно улыбнулся. — Он стоял и ничего не мог сделать. Ради одного этого стоило вызвать Бретея на дуэль! Рождество будет веселое…

— И что же ты сделаешь?

— Как что? — усмехнулся Бюсси. — Изуродую его и убью. Это будет хороший урок Релингену.

Франсуа отвернулся. Судя по всему, граф де Бюсси так и не понял, чем простой дворянин отличается от принца. Сегодня он говорил таким тоном об одном принце, завтра заговорит с другим… Герцог Анжуйский с сожалением вздохнул:

— Надеюсь, ты не сказал об этом Релингену?

— Ну почему же, мой принц, сказал, — непринужденно ответил граф. — Релинген сам напросился.

Поскольку душеспасительные беседы с покойниками не входили в планы его высочества, Франсуа наскоро попрощался с Бюсси, посоветовав тому вернуться к обязанностям губернатора Анжу. Возможно, его высочество и не отличался излишней чувствительностью, но видеть смерть своего недавнего любимца ему не хотелось.

Луи де Клермон самодовольно сообщил, что и так намеревался возвращаться в Анжу.

— Представляете, мой принц, Диана собирается покинуть Париж. Было бы глупо выпускать ее из моей власти.

Герцог Анжуйский рассеянно кивнул, размышляя, что у него есть три месяца на то, чтобы свыкнуться с потерей Бюсси и подыскать ему замену. Оставалось подумать, кто из благородных господ мог пополнить ряды сторонников дофина и что он мог ему предложить.

Пока Бюсси вслед за Дианой собирался в дорогу, похвалялся уже одержанными победами и предвкушал грядущие, принц Релинген разбирал донесения лазутчиков, в очередной раз гадая, как быть. Жорж-Мишель проклинал Бюсси, герцога Анжуйского, короля и его шута, ибо открывать всем тайны фехтования того или иного шевалье по мнению принца было равносильно несоблюдению тайны исповеди. Впрочем, решить, что делать с Шико, можно было и потом, а пока Жорж-Мишель прикидывал так и эдак, но кроме десятка аркебузиров на пути Бюсси в голову не приходило ничего. «Я фехтую, потому что меня это забавляет», — вспомнил Жорж-Мишель свои слова, и в очередной раз поразился собственной глупости. Принципы хороши, пока не повиснут жерновами на шее, гордость, пока не превратить в гордыню, размышлял принц. Если у него нет возможностей предотвратить безумную дуэль, надо провести ее по своим правилам, только и всего. Бюсси явно не думал о секунданте графа де Саше, и раз так он пойдет в секунданты к Александру и убьет двоих. К тому же он не дрался на дуэли уже лет пять, так что Бюсси наверняка полагает, будто он разучился держать шпагу в руках. Прекрасно!

Настроение Жоржа-Мишеля начало повышаться. Его высочество попытался припомнить, кто из дворян фехтует на одном уровне с ним, однако Крийон никогда бы не пошел в секунданты к Бюсси, Нанси уже два года как покинул двор, и никто не знал, что с ним сталось, а к Строцци не обратился бы сам Бюсси. Оставались еще Генрих и Лангларе, но Генрих был королем, а Лангларе шутом и драться на дуэли ни тот, ни другой не могли. Спасти графа было некому.

Шевалье Жорж-Мишель отправился в фехтовальный зал, где уже третий час упражнялся Александр. Полковник де Саше сидел на полу и внимательно слушал наставления Карла. Рубашка Александра насквозь пропиталась потом, мокрые волосы прилипли ко лбу, но решимости в глазах не убавлялось.

— И как успехи графа? — поинтересовался принц.

— Против Можирона выстоял бы, — сообщил Карл.

Жорж-Мишель удовлетворенно кивнул. Желание драться творило с другом чудеса.

— Если бы Бюсси знал об этом, он бы не так стремился бросить вам вызов, — небрежно сообщил принц.

С неожиданной легкостью Александр поднялся.

— Вы так говорите, — возразил он, — как будто Бюсси может чего-то бояться.

— А с чего вы решили, будто граф такой уж храбрец? — хмыкнул Жорж-Мишель. — Вот скажите, Александр, вам когда-нибудь приходилось спасаться бегством от полудюжины горожан?

— Конечно, нет, — в полном недоумении ответил полковник.

— А палками побить вас когда-нибудь пытались?

Граф де Саше покраснел.

— Ну, в детстве…

— Детство не в счет, — быстро возразил Жорж-Мишель. — Я спрашиваю о том времени, когда вы опоясались шпагой и получили свой первый патент. Так как, кто-нибудь пытался?

— Конечно, нет! — отвечал граф де Саше. — Как вам такое в голову пришло?

— Потому что побить Бюсси пытались, но, оказалось, что он очень быстро бегает. Да-да, не надо так удивляться, друг мой, в одном немецком городке Бюсси задрал юбку трактирной служанке, а в Германии не принято обижать женщин… если они, конечно не ведьмы. В результате возмущенный отец и братья девчонки гоняли Бюсси по всему городу… Палками…

— Полноте, — недоверчиво возразил Александр, — кто же поверит подобным сплетням?

— Какие сплетни? — усмехнулся Релинген. — Я потратил два дня, чтобы уломать магистрат замять дело и позволить нам ехать дальше. Пришлось платить магистратам, отцу девчонки и ей самой, и между прочим, Бюсси так и не вернул эти деньги Генриху. А вы говорите «храбрец». Вы бы видели, c какой прытью он удирал…

Граф де Саше не знал, что сказать. Раньше он полагал Бюсси человеком пусть и неприятным, но все же отчаянно смелым, и сейчас пребывал в смятении, смущении и чуть ли не растерянности.

— Впрочем, я к чему веду… — возобновил разговор принц. — Семь лет назад я дал вам слово, что если вы научитесь прилично фехтовать, я пойду к вам в секунданты. Так вот, раз Карл утверждает, что вы вполне сносно владеете шпагой, пора выполнять обещание — я буду вам секундировать.

Александр смотрел на принца, не понимая, какое из чувств его обманывает — зрение или слух. Так значит, семь лет назад принц не шутил и был искренен? Молодой человек вспомнил свои страхи и бегство от его высочества и в очередной раз назвал себя болваном.

— Но вы же не деретесь на дуэлях, — только и мог вымолвить полковник.

— Кто сказал такую ерунду? — удивился Жорж-Мишель. — У меня просто не было случая. Мне не с кем было драться, некому было секундировать. И вот теперь случай представился. Раз господин де Бюсси непременно хочет умереть… — Жорж-Мишель чуть было не сказал «от моей руки», но вовремя опомнился и закончил иначе: — … на дуэли, было бы жаль пропустить подобное зрелище. Так что упражняйтесь, мой друг, упражняйтесь.