Влад Савин - Союз нерушимый

Это он Лючию пытается "развести", как над новичком обычно шутят? Я про ту бурю еще в "Ниве", у Якова Исидоровича Перельмана читала, он разрешал нам журналы смотреть в своем шкафу… а вот итальяночке, помню, еще в самолете ребята байки травили, что у нас в России простор, стихия, природа, не чета Европе. Так ей же нервничать сейчас нельзя! Хотя после того, что у нас в Киеве было… ладно, пусть сочиняет дальше, а я послушаю!

— Коров уносило, а людей? — испуганно спрашивает Лючия — tornado ведь и человека тоже может поднять?

— Женщин особенно — продолжает Валька — тогда ведь дамы такие длинные юбки носили, а еще накидки, зонтики, громадные шляпы, все это такие паруса! Почти как на вас сейчас, девчата — а вы такие легкие обе. Так что вам лучше расстегнуться, чтобы подует, лишь ваши одежды унесло, а не вас самих.

— Валька, ты человек хороший — сказала я — но вот сейчас ищу, чем в тебя запустить? До войны летом я к тетке под Лугу ездила, так там один парнишка деревенский за нами подсматривал, когда мы купались. Так мы все вместе его поймали, и в одних трусиках, в густую крапиву.

— Бить меня не надо — Валентин отбежал в сторону — лучше бы ты, Ань, с кем-то из подруг познакомила поближе! А то на вас глядя, завидно, чего это я один хожу.

— Так не ходи — сказал Юрка — на себя глянь, герой с орденами, за такими девчата сейчас толпами бегать будут.

— Мне толпами не надо — серьезно ответил Валька — одну хочу, но чтобы всерьез. На вас глядя — счастливые вы…

И тут ветер резко усилился, закружил вокруг таким вихрем, что даже мне показалось, сейчас нас унесет. Лючия с визгом вцепилась в Юрку, в то же время пытаясь расстегнуть на себе плащ, рвущийся ввысь — Смоленцев обхватил римлянку за плечи, она прильнула вся к нему, спрятала лицо на его груди. Пыль хлестнула по лицу, я зажмурилась и отвернулась, схватившись за шляпку двумя руками, мой плащ, застегнутый на все пуговицы, и впереди, и с боков, надуло как воздушный шар и вдруг задрало на голову весь целиком, вместе с юбкой! Валька, ты что, правду говорил?!

— Шторм баллов семь-восемь — сказал Михаил Петрович — тебя не продует, солнышко?

И стал помогать мне усмирять непослушные одежды. Руки наши встретились — и вот, мы уже не столько поправляли на мне плащ и платье, как просто касались, ласкали друг друга. Те, кто провожают своих мужей на службу каждое утро и ждут вечером — поймете ли вы меня, чья семейная жизнь пришлась на войну, и расставаясь с любимым человеком, а ведь кроме него у меня никого нет, не знаешь, когда увидишь его снова, и увидишь ли вообще? Авторы слезливых "дамских" романов и сериалов (не смотрела, не читала, но слышала, что это такое) ваши творения насквозь фальшивы, поскольку напоказ — мы же научились обращать свое тепло и нежность исключительно друг на друга, чтобы уместить в каждую встречу то, что в других семьях растягивается на месяцы и даже годы! И уж не ждите рассказа "об этом", тем более что и не было ничего — на взгляд со стороны, мы всего лишь стояли рядом, и Михаил Петрович помог мне придержать развевающийся плащ на ветру. А что при этом сказали нам не наши слова, а наши руки — пусть это останется лишь между нами! Валька, клоун, вот попробуй только посмейся!

— Отпусти! — наконец говорю я тихо — ну взрослые же люди, адмирал, и инструктор ЦК! Не надо раздевать меня, при всех, ребята же смотрят! Скоро уже в гостинице будем.

— Это не я — отвечает мой Михаил Петрович — это все ветер.

Ну да, такой ветер хулиган, чья рука сейчас была на моей подвязке? Счастливая и раскрасневшаяся, я чуть отстраняюсь, плотно обвернув юбку вокруг ног вместе с полами плаща, и прижав руками, это единственный способ сохранить приличие, чтобы опять не задрало все выше головы, ветер ураганный, волосы просто улетят сейчас, так их треплет, путает, ворошит — шляпку я сама сняла, удержать ее одновременно с подолом никакой возможности нет. Теперь я словно "брекс" выгляжу, в узком, шаг ступить не могу — знаю, что моему Адмиралу так не нравится, но это временно лишь, пока автобус не придет. Ну не могу я все напоказ, не стесняясь, как Юрка с Лючией — вон, целуются в обнимку, гроза им не гроза! И римлянке безразлично, как на ней все задрало, ну словно раздетая стоит — эти платья, что мы купили, нам в талии чуть широки, и если поясок ослабить, то ветер снизу прямо от плеч все завертывает! Смоленцеву, понятно, так приятнее обниматься, да и итальяночке наверное, тоже — ну а если пойдет или проедет мимо кто-то? Ветер не унимается, волосы и одежду на мне дерет бешено — природа будто ополчилась на нас за все хорошее, что досталось нам с утра, наверное, все же вымокнем мы сегодня! Ну вот, первые капли упали в пыль — ура, показался автобус! Едва мы сели, как хлынул дождь.

— Успели — сказал Валька — как я обещал, и полдня не прошло.

— Сейчас шляпку надену — говорю я Михаилу Петровичу — меня не слишком растрепало?

— Не бойся, галчонок — говорит Юра Лючии — а шляпу не жалей, новую купим.

Что ответила Лючия, я не расслышала. А мой Адмирал просто обнял меня, и я положила голову ему на плечо. Пассажиров в автобусе было мало, и мне не было дела, кто что скажет. Мне было очень хорошо.

Мы уезжали от грозы. Но недалеко. Валька, переговорив с кондукторшей, обрадовал нас, что автобус этого номера нас не довезет, сейчас свернем, "а вам, товарищи, надо с пересадкой". И мы, сойдя, снова смотрели на приближающуюся тучу. И ехать в этот раз было не на чем, разгневанная стихия явно не собиралась оставлять нас в покое!.

— Туда! — сказал Валька — вы не против посетить еще одно примечательное место, пока не кончится гроза?

Выбирать не приходилось. Перебежав улицу, мы поспешили через сквер к указанному Валентином зданию, двухэтажному, бело-желтому, похожему на загородный дворец прошлого века.

— Бывшие конюшни графов Орловых — сказал Валька — а теперь, Минералогический музей.

Тут снова ударил ураганный пыльный вихрь, как мне показалось, даже более сильный, чем был на Воробьевском шоссе. С меня сорвало шляпку, и стремительно унесло как листок, куда-то вдаль. Вот наказанье, ну отчего мне с головными уборами так не везет!

— Новую купим, солнышко — сказал Михаил Петрович — а сейчас, скорее!

Это было что-то невероятное, похожее на тучу, катящуюся по земле, с воем и свистом. Мы бежали, подгоняемые в спину, Лючия изо всех сил вцепилась в Юрку, я в плечо Михаила Петровича, нам было уже не до приличия, не до удержания одежд, на ногах бы устоять! Плащ захлестнул мне на голову, ай, сорвет сейчас, юбка облепила лицо — хорошо, зевак в такую погоду точно нет, ой, а если из окон смотрят? Сумочку едва не выхватило из руки вместе с летящей тканью, при моей тщетной попытке что-то придержать — остается лишь бежать, в надежде скорее попасть в укрытие! А Лючии повезло — Юрка на последней "стометровке" подхватил ее и нес на руках, она обнимала его за шею. Наконец мы все вместе вбежали в музей, будто вдунутые внутрь, под шум начинающегося дождя, и мужчинам пришлось долго ждать, пока я и Лючия перед зеркалом в вестибюле приведем в порядок растерзанные прически. А снаружи было светопредставление с молниями и всемирным потопом.