Евгений Белаш - Война за империю

Шейн вполне понимал озабоченность и настрой собеседника.

В двадцать восьмом, после начала мирового кризиса, 'Морской конференции' и инициативы Штатов по одобрению большевистского 'флота береговой обороны' отношения между бывшей метрополией и бывшей колонией обострились до предела. Штаты и Британия совершенно серьезно готовились к войне. Тогда на берег Туманного Альбина вступил молодой и патриотичный американец. Он был очень редким и очень особенным специалистом по организации диверсий на промышленных предприятиях и прочим пиротехническим забавам. В отличие от 'одноразовых' подрывников — однодневок он имел безупречную легенду и прекрасные документы с продолжительной историей. И псевдоним 'Отшельник'. Он должен был на месте, из 'подручного материала' организовывать команды диверсантов, проводить разведку и уничтожать наиболее значимые объекты, преимущественно связанные с кораблестроением. Идея была утопической изначально, но двадцатые вообще были временем утопическим и необычным.

До войны не дошло, но определенные успехи диверсант сделать успел, настолько, что его перевели в 'спящие' агенты. Теперь он должен был дожидаться своего часа, новой войны, в неизбежности которой не сомневались еще добрых лет десять. А до того планировать, собирать информацию и быть готовым погибнуть за отечество. И совершенно неожиданно, в первую очередь для него самого, у убийцы и взрывника проснулся талант профессионального разведчика. Со временем о его изначальной специализации забыли, так же как забыли и имя, данное при рождении. Теперь он был Отшельником, самым ценным британским резидентом департамента военной разведки США, попутно подрабатывающим на нескольких очень ответственных, очень влиятельных персон. Которые через своих доверенных лиц иногда высказывали просьбы, несколько выходящие за границы профессиональных обязанностей.

Ум, осторожность, граничащая с паранойей и простое везение — прочие резиденты и агенты горели как спички, а Отшельник продолжал работать.

— Нет, слишком опасно, — подытожил Отшельник, потирая подбородок. — Сейчас все ищут шпионов, почти в каждом ведомстве есть своя контрразведка. Они, конечно, топчутся друг у друга по ногам и поминутно сталкиваются локтями, но их все равно слишком много. Британцы сильно потрепали русскую и немецкую разведсети, я тащу на себе собственную, единственную, что они не достали. Ну, разве что еще ирландцы вывернулись, но там своя специфика. Контрразведчики деятельно меня ищут. В таких условиях выполнять еще и просьбу твоих патронов я не стану.

Он снова в задумчивости сжал подбородок. Шейн терпеливо ждал.

— Компромисс, — сказал, наконец, Отшельник. — С Трубадуром или как там его встречаешься ты. Он называет тебе интересующие имена. Мы встречаемся, ты перечисляешь, я даю характеристику. Ты опять же запоминаешь.

— Сложно, и не намного менее опасно, — не выразил энтузиазма Шейн.

— Это и называется 'компромисс', сынок. Приемлемый риск для меня и возможность получить сведения для вас.

— Начнем с того, что у меня не такая хорошая память…

— Можешь начать развивать, — посоветовал Отшельник. — Питер, я не прошу. Я сообщаю и уведомляю. Никаких личных встреч и никаких бумаг. Связь одноразовая и только через тебя. Не нравится — пусть ищут другого… консультанта.

— Хорошо.

— Вот и славно. О новой встрече я тебя уведомлю обычным способом.

— Встретимся здесь?

— Нет. Уже нет. Думаю, в Лондоне. В назначенный час подойдешь к указанному месту, это будет парк или сквер. Я буду там с шахматной доской, сейчас уличная игра очень популярна среди таких перечников как я. Вместе со списком выучишь партию Бендерович — Монофтальм, Мюнхен, двадцать седьмой. Ее и разыграем, вроде как тренировка этюда. Со всем общением мы должны уложиться ровно в час. Так что отбирайте только самые важные вопросы и кандидатуры. На этом все. Теперь второй вопрос.

— Мне нужен контакт с ирландскими 'патриотами. Хороший, проверенный, надежный контакт. Лучше всего прямо на Галлоуэя, в крайнем случае на Ирландца.

Отшельник был профессионалом с большим стажем и огромным опытом, он сдержал удивление. Но Шейн слишком давно и хорошо знал собеседника, он понял и оценил глубину его изумления.

— Я поражен, — сказал, наконец, после долгой паузы, Отшельник. — Питер, мальчик мой, ты лишился ума? Ты понимаешь, о чем просишь? Любое подполье всегда нашпиговано агентами и провокаторами как сыр дырками. Особенно ирландское, особенно красное, особенно сейчас. Даже если бы меня интересовали ирландцы, я бы сторонился их как огня. Тем более коммунистов! 'Безумный Патрик', да его ищут еще более старательно, чем меня, а Ирландец последние два года вообще работает на немцев. Забудь. У меня нет таких контактов, а если бы и был, я бы тебе его не дал. Ты не мой родной племянник и мне в — сущности нет до тебя дела. Но я все еще надеюсь со временем вернуться домой и совершенно не хочу объяснять брату, почему его приемного сына прирезали в тихом углу. Или навечно заперли в подвале контрразведки.

Шейн помолчал. Минуту, другую. Отшельник терпеливо ждал.

— Дядя, — тихо сказал, наконец, Шейн. — Дядя Джей, давай по — родственному?..

— Сорванец и дурак…

Отшельник словно сбросил маску сдержанного и конспиративного резидента, теперь перед Шейном сидел еще не старый, но очень уставший человек.

— Говори уж. По — родственному. Что скажешь мне, со мной и умрет.

— Дядя, ты видел сводки, ты их сам и собирал. Британцы держатся с трудом, им нужна наша помощь, а Ходсон торгует и с красными и с империей. А положение осложняется еще и тем, что нам приходится действовать через голову президента и официальных органов. Да что я говорю, ты и так все знаешь. Ходсон готов отдать Остров красным.

Отшельник кивнул, молча, внимательно.

— У нас должно получиться, — продолжал Шейн. — Мы очень стараемся и у нас есть все шансы. Но тот, кого ты знаешь, должен принимать во внимание, что Остров все‑таки падет. Над этим я и работаю. Над тем, что мы будем делать, если Джоны Були все‑таки не удержатся. Дядя Джей, мне нужен выход на ирландцев и Галлоуэя. Именно для этого.

Отшельник криво усмехнулся.

— Думаешь, я испытаю жалость от твоей родственной откровенности? Вывернусь наизнанку, чтобы добыть тебе контакт?

Шейн молчал.

— А ведь верно думаешь, — тусклым голосом сказал Отшельник. — Чтоб тебя черти взяли, мой дорогой неродной пельменник.

Последнее слово он произнес явно не на английском, Шейн вскинул голову, пробуравил Отшельника тяжелым настороженным взглядом. Тот снова криво усмехнулся.

— Хорошо, я помогу. Когда встретимся за доской, я дам тебе контакт, — он предупреждающе поднял ладонь, обрывая готовые сорваться с уст Шейна слова. — Мне нужно его проверить. Подождешь, целее будешь.