Кирилл Тимченко - Без солнца

– Вопрос на засыпку, – шепотом поинтересовался один из искателей, – Почему они все же ушли отсюда?

– Жрать было нечего, – пожал кто-то плечами и пнул ботинком обломок панциря. Хитиновая скорлупка откатилась в сторону, легонько звякнув.

– Пауки ведь не бросают свои гнезда, – настойчиво гнул свою линию первый, – ведь так?

– Эти… Эти могут и бросить. Они же бешеные.

Андрея этот разговор не очень интересовал. Единственное, что хотелось, так это быстрее выйти из этого логова. И не важно, заброшено ли оно своими обитателями, или не заброшено. И так пауков не очень любил, особенно крупных. Чисто физическое отвращение к ним испытывал. А тут еще они с большую собаку размером, как описывают их остальные. Хотелось бы обойтись без подобных встреч.

Положительным было только то, что атмосфера разрядилась, когда искатели убедились, что никакой опасности тут нет. Шаг стал ровнее и свет фонарей, раньше нервно облизывавших стены и тщательно освещая каждый угол, успокоились, снова сконцентрировавшись на пути впереди. Этаж пересекли практически без проблем, если не считать плутания в лабиринте паутины, к которой никто не хотел прикасаться. Даже Тирер предупредил, чтобы паутину не трогали. Может, пауков здесь давно нет, а может, и остались где-то. У них сильно развито обоняние, и взяв след, они могли днями идти по нему, как запущенная, но неуправляемая торпеда, атакуя все, что попадало в радиус атаки.

Когда паутина кончилась, все с облегчением вздохнули. Перед глазами в свете фонарей снова был обыкновенный заброшенный, разваливающийся коридор, но чистый и без единого намека на паутину. Только двумя площадками ниже лежал еще один мертвый паук, точнее, его верхняя половина, все остальное было кем-то тщательно отгрызено и утащено в неизвестном направлении. Тирер остановил отряд и, присев перед трупом, взял кусочек хитинового панциря и посветил на его скол. На обломке были хорошо видны следы зубов хищника, пытавшегося разгрызть панцирь. Андрей, стоявший совсем рядом, через плечо тоже мог разглядеть следы. Хищник, кем бы он ни был, с первого раза не смог пробить панцирь и упорно скреб по нему зубами, оставив длинные и широкие царапины.

Следы при этом мало напоминали следы от челюстей хищника. От таких остались бы тонкие и глубокие бороздки, а здесь больше походило на то, как будто паука пытался съесть человек.

Тирер пришел примерно к таким же выводом, только реакция у него была совсем другая. Совершенно е удивившись, он только с отвращением отбросил обломок, сразу же вытерев руку о штанину, а потом достал свое ружье и проверил магазин. Повернувшись к Андрею, он едва слышимым через фильтр шепотом сказал:

– Пусть приготовятся, будут проблемы. Передай по цепочке.

И больше не стал задерживаться для объяснений, снова встав во главе отряда и продолжив спуск. Андрей, конечно, его послушал и передал сообщение, отчего каждый немножко и по-своему испугался и схватился за висевшее на груди оружие.

Коридор кончился неожиданно резко. Конечно, не первый этаж, но дальше все было засыпано обломками и кусками перекрытий, создавшими совершенно непроходимые завалы. Часть стены напротив так же рухнула, но уже обломки посыпались не внутрь, а наружу, оставив в стене проход примерно в два этажа высотой. Снаружи начинался плавный спуск вниз по какой-то крыше, непонятно как здесь очутившейся.

Когда первый луч света вышел наружу, пропоров темноту окружающего пространства, Тирер велел потушить все фонари и снова взяться за приборы ночного видения. Они снова выходили на открытое пространство, и не стоило привлекать никакого внимания. Особенно внимания тех, кто мог съесть того паука. Андрей догадывался, что Тирер знает, о ком идет речь, но боялся спрашивать. Проводник был немногословен и скорее ударил бы в лицо, чем ответил на поставленный вопрос.

ПНВ сглаживал цветовую палитру до зеленоватого однообразия, но давал куда более широкий обзор чем даже самый яркий из фонарей. Свой прибор Андрей включил уже выйдя из-под обломков здания, а разглядев картинку, едва удержался от крика удивления. Нельзя было передать словами те ощущения, что он почувствовал, оказавшись здесь.

Они были не в каком-то зале и не под черным небом этого мира. Сейчас отряд вышел в какую-то полость глубоко под поверхностью, но назвать это место пещерой у Андрея язык не поворачивался. Сводами здесь служили огромные, растрескавшиеся и осыпавшиеся здания, утерявшие большую часть стекол и формы. Прямо у него над головой два таких здания навалились друг на друга, словно поддерживая свод. Где не было искусственных стен или здания, не выдержав давления, рухнули, там пробивались тонны камня и песка, где-то встававшие монолитной стеной, а где-то засыпаясь внутрь замершими потоками из больших и маленьких валунов. Самое странное, что Андрею сразу же показалось, что это не многовековой процесс поглощения города землею в результате естественных геологических процессов, а все произошло сразу, буквально за несколько часов десятки тонн камня и земли лавиной утопили все дома, сметя их с лица планеты.

Иначе как можно было объяснить обломки домов, торчавшие на выступах и нишах в природных стенах. Или полуразвалившиеся, осыпающиеся здания, просто сорванные со своих фундаментов и врезавшиеся в стену на другом конце пещеры.

Кстати, сама по себе она не была такой уж большой, не больше сотни метров в ширину и раза в четыре больше в длину. Высоту определить сложно, она колебалась в зависимости от того, из чего состоял свод. Некоторые здания накренились так сильно, что между стеной и полом, таким же разнородным, было не больше десяти – пятнадцати метров.

– Если пересечем территорию и сможем найти проход с другой стороны, – сказал Тирер, сверившись с компасом, – то до укрытия останется не больше километра.

Отряд почти сразу же сошел с трескавшейся под ногами крыши и перешел на каменную россыпь рядом, она выглядела гораздо надежнее.

Среди камней виднелись чьи-то кости, но внимание на них обращал, похоже, один только Андрей, все остальные даже не смотрели, куда ставили ноги, ломая чужие останки толстыми подошвами. Он один тщательно выбирал следующий камень, куда поставить ногу, чтобы под подошву не попали ребра или позвонки.

Спустившись ниже и углубившись не меньше чем на сотню метров в пещеру, Тирер неожиданно поднял сигнал, чтобы все остановились. Взявшись двумя руками за ружье, он внимательно прислушивался. Все последовали его примеру, втихую перешептываясь.

Андрей сначала ничего не слышал, кроме собственного сердца та тихого шума воздуха, проходящего через фильтры противогазов. Лишь чуть больше чем через минуту, он услышал тихий и протяжный стон, доносившийся словно из под ног.