Александр Санфиров - Вовка-центровой

— Да уяснил, уяснил, — миролюбиво ответил Борис Андреевич, — я зашел, в общем-то, больше с тренером поговорить.

— Знаю, знаю, о чем ты с ним говорить будешь, — почти закричал Абрамов.

Он, не обращая внимания на ребят, сидевших с открытыми ртами, повернулся к Серегину и сказал:

— Толик, не слушай, что тебе этот товарищ будет обещать. А у меня ты после этого турнира будешь в штате, я тебе работу с молодежью на откуп отдам.

После этих слов рот от удивления открылся уже у Серегина.

— Александр Кузьмич, так вы же меня год назад сами не взяли, — удивленно воскликнул он.

— Не взял, а сейчас беру, — сердито ответил тот, — мне такие люди нужны. — Он горделиво посмотрел на Аркадьева. — Видал, какие у нас кадры есть, за месяц из говна конфетку делают.

После этого он пошел к десятому номеру, оглядел его со всех сторон и хмыкнул:

— Ишь ты, Вовка-центровой, забей гол головой, и откуда ты такой только взялся?

Тут Аркадьев прервал разговорившегося тренера:

— Александр Кузьмич, так вы не против, если я запишу данные этого примечательного молодого человека.

— Да, пиши, что с тобой сделаешь, — махнул тот рукой, — только учти, в следующем году парень будет у меня в основном составе играть, всё ясно?

При этих словах парни, не пропустившие ни слова из разговора, резко оживились и зашушукались. А тренеры, только после этого осознавшие, что ссорятся в присутствии ребят, резко замолчали.

Аркадьев вытащил из кармана записную книжку, ручку-самописку и тщательно записал все Вовкины данные.

После этого он тихо предложил:

— Отойдем в сторонку на минутку.

Они отошли в конец комнаты под подозрительным взглядом Абрамова.

— Сдается мне, — сказал тихо Аркадьев, — что на поле во время игры руководишь ты, а не тренер.

— Ничего подобного, — возмутился парень, — мы выполняем установки Анатолия Ивановича, ну, а я все же капитан, конечно, приходится немного руководить.

Аркадьев улыбнулся.

— Хотел улететь через два дня, а сейчас передумал. Посмотрю все ваши игры, так и знай, и разберусь, кто у вас чем командует.

Он громко попрощался со всеми и, пожелав удачи, вышел из раздевалки.

— Ты только посмотри, — возмущенно сказал Абрамов, обращаясь к Серегину, — столичные тренеры на ходу подметки рвут. Что он тут вам наговорить успел?

— Да, собственно, ничего, Александр Кузьмич, он и слова не успел сказать, как вы появились, — сказал Анатолий Иванович.

— Ладно, — оценил обстановку Абрамов, — скоро второй тайм, не буду вам мешать, но после игры мы поговорим обязательно. Я ведь сегодня случайно здесь оказался. Крылов, когда рассказал про вашу команду, у меня и в мыслях не было, что вы реально на что-то будете претендовать. А вы тут такое устроили! Молодцы, парни! — обратился он к игрокам. — Желаю вам сегодня победы.

После этих слов он тоже ушел.

Когда задумчивый Аркадьев прошел на закрытую гостевую трибуну, то увидел, что рядом с Василием Иосифовичем сидят несколько гражданских лиц, а офицеры расположились поодаль. Выражение у Сталина было страдальческое.

«Понятно, — вздохнул про себя Борис Андреевич, — видимо, обком и горком пожаловали, а может и МГБ».

Генерал, увидев его, радостно закричал:

— Ну что, прогулялся, садись рядом, расскажешь, что узнал.

После чего предложил подвинуться сидевшему с ним рядом мужчине в кожаном пальто.

— Понимаете, Василий Иосифович, — начал говорить тренер, когда устроился на скамейке, — меня привлекли тактические построения в игре у этой команды. Тренер у них, видимо, нестандартно мыслит, и паренек у него Вовка, очень перспективный. Недаром Абрамов как подстреленный сразу вслед за мной прибежал. Он почему-то подумал, что я тренера буду к себе сманивать. Не дал ведь даже поговорить по-человечески. Не знаю, чего он разошелся, я вроде и повода не давал.

В это время оттиснутый генералом мужчина влез в разговор:

— Товарищ Сталин, так что насчет поездки сегодня в загородный пансионат?

Василий Иосифович вздохнул и сказал:

— Фрол Романович, ну будьте человеком. В кои веки из Москвы выбрался, чтобы однополчан увидеть, я здесь еще два-три дня буду, давайте созвонимся, и тогда я буду в вашем распоряжении. Так и Пузанову передайте.

Второй секретарь обкома встал и, попрощавшись, покинул трибуну, вслед за ним ушли и его сопровождающие.

— Фу-у — выдохнул Сталин, — так и знал, что везде найдут. Слушай, полковник, сразу после матча садимся в машину и в часть, а то еще и ребята Лаврентия Павловича нарисуются. А ты, Борис Андреевич, не переживай, уж очень нервно всегда к таким разговорам относишься. Будь проще.

Тут на поле начали выбегать игроки, и внимание сидящих на трибуне зрителей было вновь приковано к ним.

За время перерыва болельщики уже успели обсудить все перипетии прошедшего тайма и сейчас гулом встретили игроков.

На этот раз разыгрывали мяч заводчане. Они непривычно быстро перемещались по полю и не держали мяч у себя больше нескольких секунд. И вот мяч опять у «десятки», но тот, вместе того чтобы идти к воротам, откуда к нему уже устремились два защитника, начал смещаться назад и к левому краю поля. А в тот момент, когда защитники уже настигли его, он фантастически точно выложил мяч своему полусреднему нападающему правого края. Между тем и воротами, где суетился вратарь, никого не было. Он пробежал еще метров десять и ударил по воротам. Мяч резко понесся вперед и отлетел в сторону.

— Штанга!!! — разочарованно выдохнули трибуны.

— Товарищ генерал, вы видели, что пацаны творят! — восторженно зашептал Аркадьев, косясь на Герасименко. — Они защиту летчиков на раз сделали. Опять домашние заготовки.

Сталин кивнул, довольно равнодушно глядя на игру. Он, похоже, как и все, уже считал, что в ней вряд ли что можно изменить.

Мяч от штанги улетел в аут, и его выбрасывала команда летчиков. Они явно продолжали нервничать, потому что, когда защитник выкинул мяч одному из нападающих, тот, не решаясь идти вперед, замялся и отпасовал его своему левому крайнему И тут же, воспользовавшись этой секундной заминкой, мяч у него отобрал полузащитник заводчан и навесил его на штрафную площадку, где уже крутилось человек восемь и пыль стояла столбом. Из этой кучи навстречу мячу выскочил десятый номер и, боднув его головой, отправил в дальний угол ворот.

— Го-о-ол!!! — заревела трибуна заводчан. — Вовка, давай еще. Давай дожимайте вояк.

Но сразу после этого гола игра успокоилась. И это явно была работа заводской команды, ребята старались теперь подержать мяч подольше, разыгрывали сложные комбинации, а когда мяч попадал к авиаторам, резко откатывались к своим воротам и не давали тем никаких шансов на удар.

Тренер летчиков что-то кричал своим воспитанникам, размахивал руками, а когда его команда собралась разыгрывать угловой, прибежал туда и сам начал руководить игроками. Судья равнодушно глядел на его действия.