Александр Санфиров - Вовка-центровой

— Да так, ерунда, — сказал Вовка, — лучше скажи, тебе-то вчера попало?

— Да не, батя два раза только хлестанул, вот когда пряжкой первый раз попал, так больновато пришло. Мамка закричала, что хватит, ну он и отстал.

Тут в их беседу вмешался дедок.

— Так вы Пашки Фомина сыновья, што ли?

— Ну да, — дружно ответили оба брата.

— А я-то все думаю, кого ты, пацан, мне напоминаешь, а вот как твой брательник-то в окно залез, тут я и понял, кто ваш батя. Он, стервец, мне в сад лет двадцать назад вот так же залезал. Ох, я его потом крапивой и отмутузил, — с ностальгией произнес дедка, — я ведь его с сорокового года не видал. Он в больницу не собирается зайти? — с надеждой спросил он.

— Нет, — ответил Мишка, — он в эту неделю в первую смену, некогда ему по больницам шастать.

— Ну, лады. Тогда привет передайте ему от деда Вегелина, может, когда соберется и в гости ко мне в Верховье, ежели меня в этой больнице не залечат.

— Хорошо, дедушка, — вежливо сказал Мишка и повернулся к брату.

— А мы сегодня снова на пустыре в футбол гоняли, только без тебя у нашей команды плохо получается, парни говорят, скажи, пусть Вовка быстрее поправляется, а то сегодня вчистую проиграли забугорским.

— Мишка, так я что, в футбол хорошо играю? — тихо спросил Вовка.

— Конечно, ты вон вчера, до молнии, сразу трех забугорских обвел и гол им залепил.

Они бы еще болтали, но тут в палату быстрым шагом вошла Ирина Васильевна.

Мишка даже не успел нырнуть в окно, как она была уже около них.

— Мальчик, а ты что тут делаешь? Откуда ты взялся? — спросила она, слегка улыбаясь.

Мишка разом потерял все свое красноречие.

— Так вот, эта, к брату, навестить.

— Ну, навестил, и хорошо, а сейчас выйди, и не через окно, а как все люди — через дверь.

Тот боком протиснулся мимо нее и пулей выскочил в коридор, оттуда крикнул:

— Вовка, я к тебе завтра приду! — И убежал.

— Так, Володя, будь добр, объясни, что ты наговорил Анне Семеновне?

— Простите, Ирина Васильевна, я не имею чести ее знать, — ответил Вовка.

Со стороны больных послышались смешки.

— Вова, это лаборантка, которая брала у тебя кровь, так что ты там устроил? Говори!

— Да ничего я там не устроил, не хочу, чтобы у меня нестерильными иглами брали кровь, и всё.

Врачиха обвела глазами вдруг напрягшихся больных, взяла его за руку и повела из палаты. Они пришли в ординаторскую, небольшую комнатку, в которой стояли два облупившихся от времени стола, на них кипой лежали истории болезней, несколько чернильниц. А в бокалах стояли перьевые ручки и карандаши.

— Садись и расскажи, почему ты считаешь, что тебя кололи нестерильной иглой, — с серьезным выражением лица спросила Ирина Васильевна.

— Ну так, что тут думать, — произнес Вовка, — если этой иглой она у десяти человек кровь взяла и спиртом только слегка протирала. Так это что, стерилизация?

— Так-так, Вова, а в каком ты классе учишься? — неожиданно спросила врач.

— Наверно, в седьмом, — неуверенно ответил Вовка.

— Ну вот, наверно, в седьмом, а откуда ты узнал слова «стерилизация», «гепатит», тебя в школе этому учили?

— Ирина Васильевна, ну что вы меня спрашиваете, сами понимаете, меня вчера молния ударила, что я вам могу толкового сказать, — пожал плечами мальчишка, — наверно, где-то прочитал, откуда еще?

— М-да, интересно, в какой такой книжке это написано и с чего ты вдруг решил ее читать.

— Да не помню я, Ирина Васильевна, и вообще вы когда меня домой отпустите?

— Ишь, чего хочешь, ты еще суток не пробыл, а уже домой запросился, вот понаблюдаем за тобой дня три, и если все в анализах будет хорошо, выпишем. Ладно, иди в палату и смотри мне, чтобы вел себя хорошо.

— Конечно, Ирина Васильевна, никак иначе, — сказал Вовка и вышел из ординаторской.

Оставшись одна, Ирина Васильевна вытащила пачку «Казбека» из ящика стола, прикурила папиросу от зажигалки, сделанной из крупнокалиберного патрона, которую в конце войны подарил один из больных. Она медленно выпускала кольца дыма к потолку и размышляла.

Тут в ординаторскую зашел Леонид Афанасьевич.

— Что, Ира, решила перекурить, дай-ка и мне папиросину.

Ирина Васильевна раскрыла вновь пачку, и врач, осторожно вытащив папиросу желтоватыми от курева пальцами, размял ее и прикурил.

— Третьего стрелка для снайпера у нас сегодня нет, — благодушно сказал он.

— Да, Олег там совсем пропал на приеме, — сказала Ирина Васильевна, — а ты, Леня, чего приперся, у тебя же отгул.

— Так вот хочу на паренька взглянуть, не каждый день такое случается, да еще и живой остался.

— Ты знаешь, Леня, что этот пацан сегодня отчудил?

— Ну, и чего?

— Он в лаборатории отказался сдавать анализ крови, пока ему не взяли чистую иглу из стерилизатора. И представляешь, чем он это мотивировал, что может через иглу заразиться гепатитом Б. Ты когда-нибудь слышал о таком?

— Да, очень интересно, а как он это объясняет?

— А никак, отперся от всего, дескать молния стукнула и ничего не помнит.

— Ты понимаешь, Ира, вообще его рассуждения не лишены логики, ведь следы крови на игле могут остаться даже после протирания ее спиртом, а в крови, может, имеется какой-то инфекционный агент, ведь так? Вот только он конкретно утверждал, что это болезнь — гепатит Б. Логически рассуждая, какой мы знаем с тобой гепатит? Болезнь Боткина, ведь так? То есть это гепатит А, а гепатит Б — это еще один микроб, или вирус, поражающий печень. Может, он действительно прочитал какую-то статью в медицинском журнале, например, которую мы пропустили, а после того, как молния его шарахнула, он и вспомнил про нее. Ты знаешь, а ведь это не пустяки, может, нам вместо иглы Франка скарификаторы использовать начать? Вон, помнишь, у нас были ведь желтухи непонятные, и на Боткина не очень похожи, может, от иголок и получены?

— Да ты что, Леня, где мы их возьмем, вон педиатры плачут, что им реакцию Пирке делать нечем.

— Ну, милая, под лежачий камень вода не течет, надо с главным переговорить, может, чего и получится, и в литературе посмотреть, где это парень про гепатит углядел. В общем, я пошел в палату, гляну мальчишку и домой.

Вовка тем временем пообедал, больничный обед был совсем неплох, суп с мясом, на второе пюре с треской и на третье компот.

Он лежал и размышлял о своей необычной судьбе, когда в палату вошел Леонид Афанасьевич.

— Ну что, герой, пообедал? — с порога спросил он.

— Так точно, — вскочив, ответил Вовка.

— Ну вот, пользуйся моментом, дома-то тебя так не накормят.

— Это, да, — вздохнул дед, прислушивающийся к разговору. — Интересно, когда карточки отменят, сил уже нет по очередям стоять?

— Отменят, отменят, Егор Кузьмич, обязательно отменят. Товарищ Сталин, если что обещал, обязательно выполнит. Мы в такой тяжелой войне победили, все сразу не получится, — сказал ободряюще врач и попросил Вовку раздеться. Он обстукал и осмотрел его со всех сторон, и продолжалось это минут десять.