Дмитрий Полковников - Герой не нашего времени. Эпизод II

– Ты что, дурак?! – заорал на него начальник штаба, чтобы смазать собственную неловкость.

– А ну, молчать! – рявкнул Царёв, сознающий обстановку лучше всех. Теперь он должен, нет, просто обязан сделать выбор.

Радисты от Ненашева давно прибыли. С ними где-то сорок пограничников и группа перехваченных по дороге пехотинцев.

Опять Царёв поймал два злых, возмущённых взгляда. По рации ему передали, что комбат перестал материться и ушёл вниз к пулемётам, мрачно обещая однокашнику-майору года четыре являться в самых кошмарных снах.

Но где, чёрт возьми, настоящий приказ?! Или подчиниться Максиму, как начальнику участка обороны Бреста с юга? Нет, не такую он ждал от Ненашева бумагу!

Гул моторов неподалёку заставил всех побледнеть.

– Немецкие танки! – истошно крикнул кто-то рядом, заражая паникой.

Даже бронемашина с пулемётом, ворвавшаяся на их позиции, означала для бойцов смерть. А ну возьми и поверни резво пушку весом в несколько тонн. На то и рассчитаны требования не к гаубице, а к противотанковой артиллерии.

Люди заметались, забывая, что до границы хоть и пять километров, но не делись никуда леса и болота, по которым не то что лёгкий танк не пройдёт, пехотинец увязнет, а на дорогу наведены пушки.

– Прекратить истерику! Идут наши! – заорал присланный комбатом пограничник, выпустив полдиска в воздух. Пусть наконец армейцы вразумятся!

Царёв знал: к ним идёт рота зенитных пулемётов и колонна техники. Ненашев, как мог, пытался обеспечить полк средствами тяги. Вернее, возвращал их обратно.

Вот они, местные «урожайные» автобаты. По указанию Генштаба строевые части выделяли строителям тракторы, тягачи и грузовики. Сведённые в автобатальоны, они тоже помогали возводить доты [181].

Постепенно растерянность сменилась осмысленными действиями. Всё же здесь командиры прошли Финскую кампанию, где приходилось стрелять прямой наводкой под огнём «кукушек» и пулемётов.

– Первому и второму дивизиону быть готовыми через минуту открыть огонь! – скомандовал Царёв, жалея о неукомплектованности полка. После того, как у них забрали 203-мм гаубицы в резерв Главного командования, прошёл год, но обещанные двенадцать 122-мм пушек так и не попали к ним с завода [182].

– Ты соображаешь, что творишь?! Может, это не война, а пограничный конфликт!

Удар грома разорвал округу, а под ногами качнулась земля. На северо-западе в воздухе возник огромный, хорошо видимый здесь столб пыли и дыма. Комполка мрачно прикинул, из чего немцы вели огонь.

– Провокация, где стреляет 20-дюймовый калибр? – На миг в его глазах мелькнула тень насмешки.

Царёв ошибся ровно на четыре дюйма, сыграло роль расстояние. Взрыв бетонобойного снаряда весом более двух тонн оставил после себя воронку диаметром пятнадцать метров и глубиной пять. Первые два выстрела из установок типа «Карл» были безрезультатны. Из-за неверной установки не сработал взрыватель.

В бункер, ведущий фланговый огонь по железнодорожному мосту, мортира не попала, но всё равно заставила замолчать пулемёты большевиков. После взрыва бетонная коробка чуть съехала набок, но живых внутри не осталось. Люди умерли от травм и контузий.

Когда в небо поднялся огромный столб пыли и дыма, командир 60-го полка НКВД, даже не думая, замкнул контакты взрывной машинки. Всё! Медлить нельзя!

Разворочена амбразура пулемётного дота, несёт палёным мясом из горящего бронеавтомобиля, из-за горького дыма трудно дышать. Постепенно стихает огонь пограничников и его стрелков. И всё больше лодок с чужими солдатами, которые скоро доберутся и до резервного кабеля. На валах крепости рвутся снаряды, значит, остались они без помощи.

Основание ближайшей фермы моста расцвело оранжевой вспышкой, а разорвавшаяся за спиной мина заставила майора напоследок криво улыбнуться. Вот и сбылось предсказание гадалки.

– Я вас, товарищ майор, официально предупредил! – не так уверенно произнёс начальник 3-го отдела.

Сказать о последствиях, напомнить о законе и ответственности – всё входило в обязанности его службы.

Но не измену же задумал Царёв, когда без приказа увёл полк от удара. Откуда он знал, что немцы начнут именно сегодня? Или поверил в давно ходившие слухи? Вряд ли! Кто-то предупредил.

А не тот ли его капитан-однокашник, что с вооружённой охраной приезжал в полк, а потом «гудел» с их майором? И что дальше? Куда-то бежать докладывать? Пусть и нет приказа, что он и выговорил своему майору, но понятно, что это война!

– Приготовиться к открытию огня! – проорал Константин, а после тихо сказал особисту: – Молодец, что предупредил. За всё отвечаю я, а ты давай бери грузовики и дуй с компохозом на склад за боекомплектом.

– Чей хоть склад? – поинтересовался техник-интендант, ведавший снабжением. Надо подготовить не только накладные, но и ответ на то, если вдруг пошлют.

– Нашего корпуса, – не моргнув глазом, выдал Царёв. – У нас примерно час для вывоза снарядов.

– Почему так мало?

– Не вижу в небе нашу авиацию.

Люди подняли глаза в небо. На восток вновь летели двухмоторные самолёты с белыми крестами на фюзеляже. Царёв внешне выглядел невозмутимо, давя в себе сомнения и во всём теперь полагаясь на однокашника.

– Немцы думают, что разбомбили полк, но если засекут движение, то раскатают и склад, и грузовики. Короче, все поняли? Делайте что хотите, но уложитесь в срок и обеспечьте охрану.

Действительно, чей же этот склад? Ненашев не сказал и даже не намекнул. Но что там за боеприпас, какого года партия и как хранились, расписал подробно. Это не мелочь, это очень важно для стрельбы.

Впрочем, калька и бумаги Ненашева занимали Царёва больше. Интересно, где так учат считать? Решение скрупулёзно учитывало даже число переменных зарядов для каждой цели. Конструкция гильзы позволяла вынимать часть пороха и менять начальную скорость снаряда. Пушка МЛ-20 была ещё как гаубица.

Далее всё шло как на учениях.

Панов знал, что артиллеристы в Красной армии тренировались чаще и больше всех. Пусть без стрельб и всухую, но пушка в Красной армии, как и пулемёт, давно знакомое оружие, где дело делает расчёт. То есть команда людей, способных вкалывать в единой упряжке.

Тут же заработал штаб, выписывая из данных Ненашева хорошо понятные установки прицела, уровня и угломера для целей каждой батареи.

Через двадцать минут наводчик, внимательно вслушиваясь в команды, мелом на щит вписывал основные данные для стрельбы. В грохоте можно всё и не расслышать, так пусть всё будет сразу перед глазами. Потом он принялся крутить маховики, задирая ствол высоко вверх.

Командир орудия в это время потел: правильно ли он учёл выданные командиром батареи поправки на износ ствола?