Сергей Арсеньев - Фройляйн Штирлиц

– Да, товарищ Сталин, поняла. Я сегодня же передам Ваши слова Гитлеру.

– До свидания, товарищ Штирлиц. И желаю выздоровления нашим девочкам.

– Я тоже желаю этого, товарищ Сталин. До свидания…

Фух, ах ухо запотело. Полчаса со Сталиным по телефону разговаривала. За окном светает. Утро.

Отравили. Какая-то тварь отравила мышьяком наших советских девчонок. Из пятнадцати человек отравилось четырнадцать. По-видимому, отравлено было молоко, которое вечером привезли девчонкам с ближайшей фермы. Единственная девочка, отравления не получившая, не любила молоко. Потому она и пить его не стала. Точно так же не отравился и инструктор, с которым дети ходили в поход. Он тоже не любил молоко.

На случай каких-либо экстренных ситуаций у инструктора была с собой сигнальная ракетница. Поэтому сопровождавшая отряд особая группа берлинских полицейских пришла на помощь очень быстро. Это и спасло девочек. В той группе на всякий случай был, в том числе, и врач, который сразу диагностировал мышьяковое отравление.

Первую помощь пострадавшим оказали на месте и сейчас их уже везут в Берлин, в госпиталь. Естественно, об инциденте доложили по команде. Поскольку случай совершенно вопиющий, грозящий самыми серьёзными международными последствиями, информация о нём очень быстро дошла до Гитлера. Ну, а уже тот разбудил меня в середине ночи и попросил доложить о случившемся товарищу Сталину. Считает, что у меня это получится лучше, чем у него самого.

Доложила. Вроде бы, успешно. Про следователей из Москвы мне тоже Гитлер сказал. Конечно, крипо помощь вовсе не нужна. Толку от сотрудников МУРа, скорее всего, не будет никакого. Они же по любому местные условия знают хуже своих берлинских коллег. Но пусть приезжают. Пусть видят, что в данном случае расследование будет вестись со всей возможной тщательностью.

На всякий случай, я и 2028-й год попросила помочь в расследовании. Вот оттуда помощь может оказаться куда как полезнее. Наверняка ведь у них там есть какие-нибудь технические штучки, облегчающие жизнь следователя. Пока ответа из будущего нет. Местное время Москвы-2028 отстаёт от времени Берлина-1941 примерно на 4 часа. И раз у нас тут сейчас 6 утра, то там, соответственно, два часа ночи. Что-то решить в это время не просто. Да и Петьку привезти нужно, он же не сидит всё время около этого окна. Ему тоже спать иногда нужно. И своя собственная жизнь у него есть.

О, лёгок на помине! Привезли его. На меня очередная бумажка упала. Да, оперативно там работают. Несмотря на ночь, мой вопрос рассмотрели и решили. Положительно решили. Будет помощь в расследовании. Я сама буду следователем, во как там решили! Разумеется, сама по себе фиг я чего смогу расследовать. Не умею я. По книжкам про Шерлока Холмса тяжело, знаете ли, научиться быть следователем. Меня будут вести.

То есть настоящий следователь (а то и не один) будет сидеть у окна надо мной и периодически сбрасывать мне инструкции. А я буду тут его воплощением. Но все окружающие следователем должны будут считать меня. Поэтому, мне нужны особые полномочия. Конечно, у меня есть бумага от Гитлера. Но она, как бы, не особо подходит. Права устраивать обыски, проводить задержания и допросы эта бумага не даёт. Так что, мне нужна ещё одна бумага.

И протянув руку, я подняла трубку телефона спецсвязи. Соедините меня с Гейдрихом. С начальником РСХА я пока ещё не общалась, но он входил в число посвящённых и знал правду обо мне. Думаю, проблем не будет. И пофигу, что всего шесть утра. Меня вон вообще в четыре разбудили. И ему хватит спать. На работу пора!..

Ну, наконец-то нормальная кровать! Как же я устала, кто бы знал! Последние три дня я спала только на заднем сиденье автомобиля, во время движения. Вымоталась так, что забыла даже выставить Алёшку из своей спальни, так прямо при нём раздеваться и начала. А когда тот густо покраснел, пожелал мне спокойной ночи и торопливо выскочил в коридор, я ещё минуты три стояла со своей юбкой в руках и тупо пялилась на закрытую дверь, недоумевая, отчего он так быстро убежал.

Сапоги снимать страшно. Под мышками-то воняет ужасно, а что внутри сапог происходит, боюсь себе и представить. Вообще, форма вся провоняла. Я больше двух суток не снимала её. И сапоги тоже двое суток не снимала. За всё время следствия я лишь однажды, в самом начале, ненадолго переодевалась в свою форму Союза девушек. Так мне из Москвы велели сделать перед тем, как я приступила к допросу малолетней крестьянской девчонки. А то формы СС она могла и испугаться.

Фуу… Ну и вонища! А носки-то… Бе, какая мерзость. На выброс, однозначно. И ночевать в одной спальне с этими бывшими носками я не желаю. Брезгливо взяв двумя пальчиками то, что ещё два дня назад было носками, я приоткрыла дверь и вышвырнула их в коридор. Бедные, бедные мои ноги. Помыться бы. Но сил нет ещё и мыться. Спать хочу. Так что я кое-как сдираю с себя всю одежду, сваливаю её в углу в кучу, напяливаю ночную рубашку, и падаю в постель. Плевать, что я вся вонючая. Перестелют мне постель завтра. И рубашку постирают.

Оказывается, следователь – профессия совсем не интересная, зато нудная и утомительная. И как это у Конан Дойла получилось так увлекательно написать про Шерлока Холмса? У меня ничего даже близко похожего не было. Допросы, обыски, бесконечные переезды с места на место. Причём логику управлявших мной следователей я совершенно не понимала. Почему допросить нужно именно этого крестьянина, а не того? Почему дровяной сарай подвергся самому тщательному обыску (собственно, тот сарай вовсе разобрали на отдельные доски и даже всю землю под ним перекопали), а в дом мне и заходить было не нужно?

Конечно, я не одна колесила по пригородам Берлина. Помимо охраны, со мной ещё и особая группа гестаповцев ездила и один советский милиционер из Москвы-41. Кстати, я ошибалась, когда предполагала, что расследованием займётся криминальная полиция. Ничего подобного! Гестапо дело вело. Подумав немного, я поняла, что иначе и быть не могло. Ведь дело-то явно политическое.

Расследование было на контроле у шефа гестапо Генриха Мюллера. Да-да, того самого "папаши Мюллера", героя многочисленных анекдотов. Я с ним познакомилась. Знаете, в фильме "17 мгновений" он совсем не похож на себя. И рассказывать анекдоты про настоящего Мюллера как-то вот ну совершенно не хочется.

Меня Мюллер всерьёз не воспринимал абсолютно. Что и неудивительно. И помощников мне он выделил только по прямому приказу Гейдриха. Причём наверняка приставил ко мне самых никчёмных и ни на что больше не пригодных. Думал, это блажь такая у взбалмошной девчонки, с которой его начальник просто на всякий случай не хочет портить отношения. Мюллер даже попросил меня поменьше путаться под ногами у настоящих следователей.