Артур Прядильщик - Сирахама

«С Ренкой, действительно, надо что-то делать, Малыш! И не то, что ты подумал! Во всяком случае, не сейчас! Очередность девушки установили, видимо, коллегиально. Так что „морковки“ нам пока не светят, потому что начинать надо с самой главной, а если мы начнем с нее, то… Старейший может прищуриться нам куда-нибудь в район пояса…»

— Спасибо! — Шепнула Миу мне на ухо. — Кэнсэй, когда мою обновку сейчас видел, чуть слюной не захлебнулся! Так что лучше побыстрее уехать…

— Он за фотоаппаратом побежал? — Забеспокоился я.

— Гораздо хуже, Кенчи. — Серьезно ответила Миу. — Он стал набивать кому-то СМС-сообщение!

— О-о-о…

— Шлем для меня найдется?

О, да! Шлем был!

И на этот раз всегда спокойная Миу не удержалась и завизжала, захлопав в ладоши и запрыгав, как маленькая девочка. В каталоге этот белый шлем-интеграл назывался «неко-шлем». Треугольные жесткие «воздухозаборники»-уши, аэрография мордочки кошки, голографические голубые глаза с вертикальным зрачком на щитке…

Жаль, что в шлемах целоваться невозможно. Но искренние и бурные эмоции Миу, которая тут же натянула «неко-шлем», были отличной компенсацией!

Но при этом девушка испытывала и какое-то неудобство. Странно. Что не так? С размером не угадал, что ли?

«Блин! Старею, Малыш! Надо было сразу ей шлем вручить, чтобы она в додзе могла на себя в зеркало посмотреть! Тут же зеркала нет! Уй, баран какой! Уй, баран!»

«Успокойся, Старик! Ну, что ты панику разводишь на пустом месте! Остановимся у какой-нибудь витрины! Заодно девушка перед прохожими покрасуется! Даже лучше получится, чем просто перед зеркалом! К тому же, если б она сразу надела шлем, мы бы не получили свой честно заработанный поцелуй!»

«Хм… растешь, Малыш! Растешь!»

Отсюда, с лесистого склона безымянной горы в Фуццу, открывался великолепный вид на расцвечивающийся огнями вечерний Токио, раскинувшийся на другой стороне Залива.

Огромный город уже погружался в сумерки, но как раз сейчас яркой иглой, все еще освещенный солнцем, пылал длинный белый шпиль «Токийского Небесного Дерева». На западе, огромным черным конусом высилась Фудзияма. Жаль, что сейчас не лето — Солнце опустилось бы точно за огромный вулкан.

Вечер выдался на удивление безоблачным. А видимость сейчас, в феврале, была великолепная — ни смога, ни дымки от испарений воды в Заливе.

Ну, тут уж сама обстановка располагала — мы с Миу снова стали целоваться…

И нас снова накрыла «жажда крови»! Да что же это такое?!

— Не понял!

— Не поняла! — Одновременно сказала Миу, отрываясь от меня и недоуменно озираясь.

Как?! Ну, вот как?! Ну, понятно, Старейший — это сверхчеловек. Да. Но передвигаться за нами со скоростью девяносто километров в час (больше выдавать я опасался — все-таки новичок еще… хоть и Сакаки натасканный)… А приехали мы сюда только пять минут назад… Или телепортация доступна не только Апачаю?

Тьма опять лезла из-под каждого камня, и я понял…

ЭТО БЫЛ НЕ СТАРЕЙШИЙ!

Кто-то другой. Очень-очень-очень опасный! Мужчина… или женщина?

Из солнечного сплетения ударила теплая волна, Черная знакомо хмыкнула, распахивая крылья, а «Братья» сами оказались в руках… Я смог определить примерное местонахождение противника и заслонил Миу… Она, конечно, умеет танцевать , но с клинками — оно как-то надежнее. И мне спокойней. Если слово «спокойно» хоть как-то применимо к моему текущему состоянию.

— Выходи… те! — Обратился я к деревьям справа. Слова выталкивались наружу с трудом. — Сам найду… хуже будет…

— Пупочек не надорвешь, хлопец? — Насмешливый женский голос. Незнакомый.

— А ведь не надорвет, дорогая. — Ответил ей примерно оттуда же мужской голос. Чувствовалось, что говорящий тоже усмехается. — Во всяком случае, не сразу. Ты такая грозная, когда к Миу кто-то…

— Ой, любий! Ти ж сам только что бурчал, что порвешь ейного хахаля на ганчирочки?

Со стороны деревьев донеслось едва-едва различимое смущение. Миу за моей спиной последовательно испытывала самые разные эмоции: настороженность и готовность вступить в схватку, удивление, изумление, неверие, радость и, наконец, счастье!

«Старик, что творится-то?»

«Я сам ни черта не понимаю, Малыш! Но там за деревьями такие монстры, против которых мы даже с ЕЕ поддержкой, даже не сдерживаясь, можем и не выстоять… Удрать-то удерем, но только в одиночку, без Миу! Причем, этих монстров там ДВА!»

— Мамка! Папка! — Миу обогнула меня и пулей умчалась в тень деревьев.

Там в темноте кто-то радостно хекнул, принимая на себя вес Миу, помноженный на квадрат скорости. О чем-то забормотали и зашептались…

Я осторожно приблизился. «Братьев», разумеется, прятать не стал. «Крылья» все еще были распахнуты. Внутри клокотало. Уж не знаю, что там — энергия, кровь, мана, прана… чакра. Бурлило, клокотало, булькало. Рвалось наружу и требовало чего-то разрушительного.

Русоволосый мужчина с вислыми усами и подозрительно знакомыми глазами, после взгляда в которые вспоминалось басовитое «Хо-хо-хо!», гладил по голове Миу, которая повисла на шее у женщины.

Мужчина — Сайго Фуриндзи, если я хоть что-то понимаю в этой жизни.

А сероглазая потрясающе красивая смуглая женщина — мать Фуриндзи, судя по всему… Глаза очень похожи, лицо и… хм… фигура.

«Ой, Старик! Миу и сейчас — конфетка! Но если она еще и в такое вырастет!!!»

«Малыш! Умерь-ка восторги… ситуация насквозь неясна! А намеки канона — зловещи и пессимистичны!»

А я даже имени этой женщины не знаю. Раньше я не расспрашивал Миу о родителях, опасаясь напомнить ей какую-нибудь неприятную, а то и трагическую, историю. Ну, да-да, намеки из канона требовали молчать на эту тему в тряпочку. А чтобы Миу сама об этом речь завела — нонсенс! Только обрывками и обмолвками: мать сбежала, чего-то испугавшись, и Миу выкармливала Вторая Жена Кэнсэя, мать Ренки… с подозрительно знакомым именем. А отец кинулся ее искать… И пропал.

Мужчина перевел взгляд на меня:

— Тэ-э-экс… что тут у нас? Ну-ка, повертайся-ка! Неча на моих птичек глазеть!

Он исчез, а его рука легла мне на плечо сзади…

«Нервы ни к черту!» — Подумал я, когда «Левый брат» перечеркнул нижний уровень у меня за спиной, а «Правый брат» — верхний.

— Ух-ты, резкий какой! Класс! А дай-ка перышки погонять!

«Братья» вдруг испарились из моих рук. Мужчина снова был между мной и шушукающимися о чем-то дамами. В руках он вертел мои кукри!

— Ох ты ж! — Восхитился Сайго, рассматривая ножи. — Ксюха! Ты не поверишь! Помнишь, Триада свою «Типа-того» потеряла? А ножички ее — вот они! — От женщины повеяло удивлением. — А где взял? — Спросил он у меня с неподдельным интересом.

— По… подарок! — Выдавил я сквозь, как судорогой, напряженное горло и сжатые зубы. — Сиротки…. Ходят по ночам… всякие.