Артур Прядильщик - Сирахама

Когда оба покинули кабинет, Рю Горо включил воспроизведение. Дальнейшее для Танаки, действительно, было неинтересно. Дальнейшее предназначалась только и исключительно для него, Рю Горо, главы Клана Драконов…

— Рю Горо-доно. — Сирахама Кенчи посмотрел в зрачок видеокамеры и глубоко поклонился. — Я хочу принести извинения! В первую очередь от своего лица…

— Да-да… Сирахама Кенчи-доно. — Вздохнул глава Клана Драконов, отключая компьютер от большого монитора. — Мы отлично поняли друг друга…

До этого он смотрел видеозапись на мониторе ноутбука… На большом экране это смотрелось совсем по-другому. Еще более убедительно.

— А чего, собственно, ты ожидал от ученика Сверхчеловека, старый глупый ящер? — Тихо спросил он себя.

— Кенчи… странные… какие у тебя… наклонности. — Послышалось от окна раздевалки. — Я вся… горю!

Сирахама дернулся, но, узнав Сигурэ, поклонился:

— Прекрасно выглядите на фоне ночного Токио, Сигурэ-сэнсей!

— Продекламировал он.

Сигурэ польщено улыбнулась (!) и ответила, бросив взгляд на два лежащих на полу тела:

— Прекрасное хокку, Сигурэ-сэнсэй! Очень точно передана суть момента! Я вернусь за Каэдэ, Сигурэ-сэнсэй. Вас не затруднит отвязать Мисаки-тян?

— Иди.

Когда за Сирахамой закрылась дверь раздевалки, Сигурэ неслышно проплыла по темному пространству раздевалки к Мисаки. Рука мастерицы оружия легла на волосы девушки и ласково их потрепала.

— Сигурэ-сэнсэй… я… — Мисаки шмыгнула. — Я виновата… Я столько натворила!

— Виновата. Натворила. — Согласилась Сигурэ и выпрямилась.

Что-то взвизгнуло, рассекая воздух — Вжик! — и Мисаки задохнулась от боли.

— Я беспокоилась. — Голос Сигурэ был, как обычно сух и невыразителен.

Вжик! — И Мисаки снова ничего не смогла из себя выдавить, так как горло снова сдавило спазмом…

— Сабли… потеряла…

Вжик! Мисаки смогла из себя выдавить только придушенный хрип…

— Под пули… лезла.

«Как же так… даже когда Кенчи бил — было не так больно!»

Вжик!

— Потому что… любит! — С легкостью прочла ее мысли Сигурэ.

Вжик! — Мисаки захрипела.

— Но я… сильнее… люблю!

«Как ты там говоришь, Старшая? Раз бьет — значит, любит?»

«Теперь в Редзинпаку будет еще веселее!»

«Если нас оттуда не выгонят…»

«Не выгонят. Бьют же. А значит — …»

— А что они… делают? — Сквозь звон в голове Мисаки едва смогла разобрать новый голосок от двери.

— Нормальный тренировочный процесс, Каэдэ-тян… — Ответил голос Сирахамы. — Необходимый элемент в воспитании непослушных девочек…

— Позорище! — Веселился Арино, стараясь перекричать громкую музыку. — Он слил тебе поединок! Испугался! Зассал! Ты представляешь?! То же мне, хваленный Черный Байкер, ха-ха-ха!

Ютака Кодзима отсутствующим видом ковырялся в огромной тарелке бараньего жаркого:

— Ну да, ну да… — задумчиво пробормотал он.

— Да он против тебя — никто! Сосунок! Байкер — хуяркер! Ты его раздавил бы одной рукой!

В ночном клубе «Тивози Аруно», наиболее соответствующем вкусам младшего отпрыска семьи Кодзима, сейчас было шумно и весело. Многочисленные друзья Ютаки в количестве двадцать шесть человек с размахом праздновали техническую победу своего…

«Многочисленные друзья» — С давней и привычной неприязнью думал Ютака.

… спонсора.

А хотя… Плакать им, что ли? Они ведь не знают о некоторых деталях произошедшего…

А Ютака знал. И, по этому, не радовался.

Между ним и Драконами, разумеется, не было подписано никаких бумаг и соглашений. Но Драконы все равно подстраховались — продемонстрировали ему запись его разговора с Рю Танаки. При этом — хитрецы! — запись была сделана так, что складывалось полное ощущение, будто это Ютака отдает приказ о похищении девочки. Вводную часть, в которой Танаки почти открыто подводил собеседника к этой мысли, разумеется, вырезали… как и все реплики Танаки. И Драконы тут, типа, вообще не причем! Помнится, Танаки-сан еще убеждал его в полной конфиденциальности их разговора… что не помешало ему самому записать разговор.

Урод драконовский!

После этого ему продемонстрировали некоторые кадры того, что творилось в тот момент, когда он, картинно потрясая руками, совершал круг почета по Арене, искренне радуясь своей технической победе в связи с неявкой противника… Разочарованные зрители свистели и улюлюкали, всячески поддерживая его, Ютака.

Разумеется, намекнули ему и о том, что даже если он пожелает дать показания в полиции, утверждая, что Драконы сами занялись — нонсенс! — киднепингом, то сидеть ему в тюрьме куда дольше, чем любому из исполнителей… Ведь отдавал распоряжение Ютака, похищение осуществляли люди Кадзимы… а Драконы просто охраняли его апартаменты!

«Кроме того, Кадзима-сан, исполнителей вряд ли вообще смогут привлечь к какой-либо ответственности… из-за плачевного состояния их здоровья… ну, вы сами видели, не так ли?»

Телефон Рю Танаки не отвечал, его секретариат разводил руками и с вполне искренней растерянностью отвечал, что текущее местоположение босса неизвестно.

А ведь никаких документов он с Танаки не подписывал, никаких договоров не заключал… И теперь понимал, что чувствуют участники финансовой пирамиды после ее неизбежного краха.

А потом позвонил отец и приказал сидеть мышкой и не отсвечивать… а еще лучше — уехать куда-нибудь из страны («Только не в Австралию, Ютака!»), бросив в конце, что он сам «разберется с проблемой».

Неизвестно, видел ли отец видео, которое показывали Ютака, но на месте отца он эту «проблему» не трогал бы ни в коем случае!

Туалет. «Кап-кап-кап» из небрежно закрытых кранов (предполагать, что в этой стране краны будут неисправны — это слишком). Сквознячок из приоткрытой форточки. Ядреный запах, свидетельствующий, что кто-то из студентов только что баловался сигаретами…

В кафе с Ниидзимой встречаться не стали. Ради минутного дела занимать столик… Зачем?

Удивительно и неожиданно, но судьбой начинающей акулы бизнеса занялся лично Орочи Асамия, глава клана. А может и не удивительно и ожидаемо: судя по всему, в омуте тихой «настоящей японской женщины» Дайи Ниони водились очень энергичные черти… точнее, чертовки . И были эти чертовки настроены крайне решительно и серьезно. Так что Дайя не упустила шанса окрутить Ниидзиму… впрочем, сильно расстроенным «пришелец» не выглядел.

Последовали какие-то предложения, какие-то намеки — я не вникал и не интересовался, если честно.