Артур Прядильщик - Сирахама

«Черт! Старик! Мы опять себя не контролировали!»

«Да… надо было хотя бы на стену выпустить — дешевле вышло бы!»

Акисамэ, убедившись, что мы всё делаем правильно, ушел. Остались только я и девушки.

И Миу объявила «Семейный Совет» открытым.

Правда, был тут и Точимару, что заставляло отнестись к названию мероприятия с изрядной долей юмора… или задуматься о таких вещах, как «расширенный состав» и «официальные наложницы».

«Семейный Совет» состоялся, но повестка дня очень сильно поменялась. Собственно, обсуждать уже было нечего — все УЖЕ изменилось, и девушек пришлось ставить перед фактом.

Символически мне врезали по шее все присутствующие (под сочувственный мяв). Но это уже ничего не меняло. И вообще, девушки отнеслись к произошедшему подозрительно легкомысленно.

Номер аварийного мобильного я оставил, разумеется, только Сигурэ. Я поднял вверх под потолок листок с номером… и он испарился из моих пальцев. Больше, чем уверен, что мастерица оружия уже знала не только этот номер, но и точный баланс на этом телефоне. Но это было чем-то вроде официального уведомления Редзинпаку о моем грядущем переходе на нелегальное положение.

— А почему Сигурэ, а не нам? — Полюбопытствовала Ренка.

— Потому что лучше всех нас разбирается в этих шпионских штучках. — Спокойно ответила ей Миу.

— А Мисаки?

— А Миска наказана. — Развела руками Миу. — Да, аната?

Мисаки вздохнула и я погладил ее по голове, она моментально сориентировалась, всхлипнула и уткнулась в куртку моего кимоно, подрагивая плечами…

— Симулянтка! — Безошибочно определила Ренка.

Из-под потолка послышалось:

— Под кроватью… у меня… Сухо и тепло… кормить буду. Выгуливать.

— Спасибо, Сигурэ-сэнсэй! — Ответил я. — Очень щедрое предложение! Я обязательно им воспользуюсь!

Под кроватью у Сигурэ находился один из входов в подземный арсенал, так что этот намек лично я понял, как разрешение порыться в десятках метрах стеллажей и стендов, под завязку заполненных различным оружием… Если такая нужда возникнет.

— Твоя кредитка и старый мобильник в твоей комнате? Я заберу. — Решила Мисаки. — Переведем равными долями на наши счета и завтра с утра обналичим… или скинем на нужный тебе счет… И я музыку буду время от времени заказывать — а то слушать уже нечего! Ладно? Ладно? Шкетка… Звучит!

Через пятнадцать минут после очередной телепортации кулака Апачая в район моей челюсти я кое-как продрал глаза…

Мастеров рядом не наблюдалось. Я лежал прямо на незнакомом дощатом полу. Довольно просторное помещение. Беленые стены, высокий потолок. Огромный алтарь с зажженными свечами. Помещение какого-то храма? В тарелках с маслом, подвешенных на цепочках, горели фитили… Они-то и разгоняли темноту в зале.

С Апачаем мы начали спарринг в два ночи, а вырубил он меня минут через пять после начала… И это было странно: демоны подземного мира дают своим младшим выложиться до донышка, а уж только потом…

Я был не один. Смутное ощущение издалека, от входа в помещение и — совсем рядом — три «родные» эмоции. Передо мной стояли Миу и Мисаки, а между ними, на кресле-каталке — Ренка.

Ренка была в белом кимоно с огромным высоким капюшоном, накинутым сейчас на голову. Кимоно невесты. Мисаки и Миу — в традиционных кимоно: красный рисунок на черном — у Миу, и белый на синем — у Мисаки.

Уж не знаю, в чем тут дело — то ли в чуть испуганных и неуверенных взглядах девушек, то ли в подрагивающем освещении от свечей, то ли, правду говорят, наряд невесты полностью преображает женщину.

Минут пять я заворожено рассматривал красавиц, стоявших передо мной, пока их глаза не стали наполняться слезами, а эмоции — чуть ли не отчаянием!

— Вы чего? — Я даже испугался… впрочем, в последнее время испуг у меня моментально трансформируется в ярость и ненависть, и тут очень важно перевести взгляд куда-нибудь подальше от объекта, эту эмоцию вызвавшего.

— Ждем, когда до тебя дойдет, бака! — Топнула ножкой Мисаки.

Я не считаю себя дураком. И Сирахама был тормозом, но отнюдь не дураком… Во всяком случае, сообразить, что требуется от Сирахамы Кенчи, одетого соответственно обстановке в официальное хакама, было нетрудно.

Я опустился на колено перед креслом-коляской Ренки:

— Змейка моя… а давай поженимся?

Хлобысь!

Меня будто большим тяжелым мешком по голове огрели! На несколько секунд перед глазами все поплыло, засверкали цветные круги и замелькали искорки. Самое примечательное в том, что никого я за своей спиной не чувствовал! Там даже не было «пустоты», характерной для Сигурэ или Кэнсэя в стелс-моде! Так, пожалуй, только Апачай или Старейший могли прятаться! Может, Ренка, «самый быстрый кулак Юга», на что-то обиделась?

— Это, мать твою за ногу, что за признание?! — Незнакомый женский голос. — Это, твою налево, что за предложение руки и сердца?! Совсем страх потерял?!

За моей спиной стояла крохотная девчушка лет пятнадцати-шестнадцати. Миленькая блондинка с волосами, имевшими голубоватый оттенок. В одежде жрицы — красные широкие штаны-юбка и белая куртка. Разозленная крохотулька уперла кулачки в пояс и буравила меня рассерженным взглядом.

По сторонам и чуть сзади в таких же одеждах стояли две ее сверстницы: одна с черными волосами, опять-таки, отливающими синевой, и — рыженькая. В отличие от рассерженной лоли-блондинки, у этих девушек грудь… была.

А вот эмоций ни от одной из них — не было. Ну, разве что от рыженькой шло что-то… непонятное и слабое.

— А ну повторяй за мной, балбес: «Несравненный цветок!» — Поскольку я по-прежнему молчал, пытаясь справиться с удивлением, девушка, замахнулась на меня какой-то пластмассовой розовой палочкой со звездочкой на конце с двумя белыми бумажными ленточками. — Я кому сказала?!

— Э-э-э… «несравненный цветок»…

Хлобысь! У нее там свинцовая начинка, что ли?!

— Это, мать-перемать, что за блеяние?! Тут ХРАМ! Тут МОЙ храм! Как смеешь ты, смертный, в МОЕМ ХРАМЕ блеять нечто столь пошлое, как… — Она передразнила. — «А давай поженимся»… «А давай перепихнемся», «а давай двинем по пивку», «а давай прошвырнемся по девочкам!» Где романтика…?! Тебе, балбесу, не говорили, что женщинам в такие моменты очень нужны красивые слова?! А?!

Возможно, кто-то посчитает происходящее смешным… Но я в тот момент так совсем не считал. Полное отсутствие эмоциональных ощущений, невероятные по чистоте, как у ребенка, огромные серые глаза. И эта несерьезная пластмассовая палочка со звездочкой на конце, от вида которой лично меня бросало в дрожь…

Девочка пугала.

— Простите меня, жрица-сан! — Я сел на корточки и поклонился. — Вы дадите мне вторую попытку?