Александр Антонов - Звёзды против свастики. Часть 2

– Извините, что пришлось прибегать к подобным мерам, но Рьюкан город маленький, а вызвать вас к водопаду времени уже нет. Вы написали в отчёте, что Норвежец попросил у вас неделю, в то время как теракт на заводе намечен на завтрашнюю ночь. Союзнички перестраховались.

– Но мне-то эта их перестраховка может выйти боком, – раздражённо сказал Раушер.

– Именно поэтому я здесь, – кивнул связной. – Приказано передать: завтра с утра связываетесь с Берлином и докладываете свои соображения по улучшению охраны завода Скорцени. Он ведь непосредственно начальнику охраны завода приказывать не может?

– Не может, – подтвердил Раушер.

– Значит, времени для проведения теракта у англичан будет с избытком. Это всё. Я пошёл.

Для ухода ночной гость воспользовался тем же путём, которым пришёл: вылез через окно и пропал в ночи. Раушер решил утром осмотреть стену с улицы: интересно, за что он цеплялся, когда лез к окну?

Скорцени выслушал Раушера без особого интереса. Спросил:

– Вы поделились своими соображениями с начальником охраны завода?

– Да, бригаденфюрер!

– Хорошо. Следуйте заданным маршрутом, а я со своей стороны кое-что предприму.

Взрыв на заводе в Веморке остановил производство тяжёлой воды на несколько месяцев. Начальник охраны был разжалован и отправлен на передовую, а действия Раушера были отмечены благодарностью рейхсфюрера СС.

………………………………………………….

После диверсии на заводе «Норск Гидро» немцы всерьёз обеспокоились тем, что производство тяжёлой воды является самым слабым звеном атомного проекта. Была даже предпринята попытка организовать производство на севере Италии, в посёлке Маренго. Но высадка союзников сначала на Сицилии, а потом и в материковой Италии, нарушила эти планы. Меж тем завод в Веморке вновь стал выпускать так нужную Третьему рейху продукцию…

………………………………………………………..

19-июль-43

…– Таким образом, в германском ракетном исследовательском центре и без участия фон Брауна близки к созданию баллистической ракеты.

– Что ж, – Ежов посмотрел на закончившего доклад Бокия, – этого можно было ожидать. Информация поступила от союзников?

– Так точно! В центре Дорнбергера работает агент британской разведки.

– Если я правильно мыслю, раз они обратились к нам, собственные возможности уничтожить объект у них исчерпаны?

– Полагаю, да. Англо-американская авиация дважды пыталась бомбить эту цель. Потеряны десятки самолётов, а толку чуть.

– А взорвать объект изнутри они не пытались, я имею в виду их агента?

Бокий понимающе кивнул:

– Думали они над этим. На самом объекте взрывчатки, которая могла бы сдетонировать, нет, а пронести такое её количество извне нереально.

– Хорошо, – продолжил настаивать на своём Ежов, – пусть взрыв будет небольшой, но ведь он может уничтожить какую-то важную часть разработок и как минимум замедлить работу над проектом.

– Увы, – развёл руками Бокий, – но это также невозможно.

– Почему? – удивился Ежов. – Небольшую, но достаточно мощную мину мы для них на крайний случай изготовим, если своей нет.

– Дело не в этом, – пояснил Бокий. – Их агент не столь важная птица, чтобы его не обыскивали при входе на объект, как и подавляющее число сотрудников центра. Кроме того, на входе дежурят собаки, натасканные на взрывчатку.

– Собаки, это да, – согласился Ежов, – собаки, это серьёзно. А чего они, собственно обратились с этим к нам? Откуда им известно, что у нас есть люди, которые смогут пройти на объект без обыска?

– Да ничего им не известно. Просто решили воспользоваться Тегеранским протоколом по принципу: хуже не будет.

– Думаешь? – посмотрел на Бокия Ежов. – Ну, хорошо. Найдём мы агента, которого и на объект допустят, и на входе обыскивать не будут, а собаки? Они-то взрывчатку почуют?

Бокий опять развёл руками.

– Ладно, – сказал Ежов, – ты пока иди, я над этим делом сам покумекаю. Похоже, тут надо просить совета у наших «Кулибиных»…

«Кумекал» Ежов два дня. Куда-то ездил, с кем-то советовался. Потом вызвал Бокия. Тот с порога заметил, что шеф пребывает в хорошем настроении.

– А ведь не столь безнадёжное дело подкинули нам англичане, – сообщил Ежов. – Виден там свет в конце туннеля, ох, как виден! Только для окончательного диагноза требуется подробный план корпуса, который требуется уничтожить. Есть такой у англичан?

– Сегодня же отправлю запрос, – пообещал Бокий.

Ещё через день они вместе разглядывали разложенный на столе у Ежова план.

– Ну, теперь понятно, почему бомбёжка не дала результата, – кивнул Ежов. – Здание четырёхэтажное, и только один этаж находится на поверхности – остальные расположены под землёй. Самое ценное находится на нижнем этаже. Даже попадание бомбы в наземный этаж не даст нужного эффекта. Ладно, покажу план экспертам!

На следующий день довольный Ежов высказывал Бокию:

– Русский ум супротив английского всегда крепче был! Изготовили-таки наши умельцы для этой блохи подходящую подковку! Гляди сюда. Раз нельзя взорвать здание изнутри, будем опять атаковать снаружи, но теперь уже с умом. Единственным слабым местом всего сооружения является вентиляционная шахта. Её основной вертикальный ствол имеет довольно приличные размеры. Если бомбу положить прямёхонько в этот ствол, то ударная волна распространится через горизонтальные ответвления по всем этажам, перекрытия не выдержат и рухнут, сечёшь?

– Сечь-то секу, – кивнул Бокий. – Только попадание должно быть очень точным, да и бомба порядочной мощности.

– Крылатая ракета подойдёт? – весело прищурился Ежов.

– Наверное, – быстро прикинул в уме Бокий. – Та, которую недавно в ходе испытаний пускали с самолёта на полигоне под Кубинкой.

– Верно мыслишь, – одобрил Ежов.

– Только вот ведь в чём загвоздка, – начал осторожно подливать дёготь в мёд Бокий. – Насколько я помню, ракета поразила мишень лишь осколками, а это не та точность, которая нам нужна.

– И опять верно мыслишь, – кивнул Ежов. – Придётся боеголовку слегка модернизировать, поместить в головную часть некий приборчик, настроенный на определённый сигнал. Только источник этого сигнала должен находиться на объекте. Так что без агента нам тут всё одно не обойтись. Да и помощь английского коллеги тоже не раз понадобится.

…– Какого чёрта? Езжай сам! – шёл в отказ Науйокс.

– Ты куратор, а я – езжай, и как ты себе это представляешь? – пытался урезонить подельника Раушер.

– Не знаю. Твоя головная боль – ты и думай!

– Головная боль у нас общая, – напомнил Раушер. – Полетит моя голова – твоя недолго на плечах продержится.