Пол Андерсон - Delenda est

По металлу чиркнула пуля. Перед глазами Эверарда мелькнул Арконский, разинувший рот в немом крике. А затем все пропало, и они оказались на поросшем травой косогоре, спускавшемся к берегу, — за две тысячи лет до того, что произошло.

Дрожа всем телом, Эверард уронил голову на приборную панель.

Опомниться его заставил пронзительный крик. Он обернулся и посмотрел туда, где на склоне холма распростерся венерианин. Его рука обвивала талию Дейрдре.

Ветер стих, но волны по-прежнему накатывались на широкий белый пляж. Высоко в небе плыли облака.

— Я тебя, конечно, не виню, Пит. — Не поднимая глаз, Эверард расхаживал возле роллера. — Но это здорово осложняет дело.

— А что мне оставалось? — сердито возразил венерианин. — Бросить ее там, чтобы эти сволочи ее убили? Или чтобы она исчезла вместе со всем ее миром?

— Ты что, забыл о защитном рефлексе? Без разрешения мы не сможем сказать ей правду, даже если захотим. А я, например, и не хочу.

Эверард взглянул на девушку. Она до сих пор не отдышалась, но в глазах у нее уже появился радостный блеск. Ветер теребил ее волосы и длинное тонкое платье.

Она встряхнула головой, словно отгоняя кошмар; подбежала к патрульным и схватила их за руки.

— Прости меня, Мэнслах, — всхлипнула она. — Я должна была понять, что ты нас не предашь.

Она расцеловала их обоих. Ван Саравак, как и следовало ожидать, горячо ответил на поцелуй, а Эверард не сумел себя заставить — это слишком напоминало Иуду.

— Где мы? — продолжала она. — Похоже на Ллангаллен, но тут никого нет. Может, ты привез нас на Острова Блаженных? — Она повернулась на одной ноге и закружилась среди летних цветов. — Можно нам отдохнуть здесь перед возвращением домой?

Эверард глубоко вздохнул:

— Дейрдре, у меня для тебя плохие новости. — Он увидел, как девушка помрачнела и напряглась. — Мы не можем попасть обратно.

Она молча ждала продолжения.

— У меня не было выбора. Эти… заклинания, которыми я воспользовался, чтобы спасти наши жизни… Теперь они не позволяют нам возвратиться.

— И никакой надежды? — еле слышно спросила она.

У Эверарда защипало в глазах.

— Нет.

Она повернулась и пошла по берегу. Ван Саравак было последовал за ней, но передумал и сел рядом с Эверардом.

— Что ты ей сказал?

Эверард повторил.

— По-моему, это наилучший вариант, — подытожил он. — У меня просто рука не поднимется отправить ее назад и обречь на то, что ожидает ее мир.

— Да, конечно. — Ван Саравак замолчал, задумчиво глядя в морскую даль. — Какой это год? — спросил он наконец. — Время Христа? Тогда мы все еще позже развилки.

— Ага. Но мы до сих пор не знаем, что это было.

— Давай отправимся подальше в прошлое, в какое-нибудь из управлений Патруля. Там нам помогут.

— Может быть. — Эверард откинулся на траву и уставился в небо невидящим взглядом. Он чувствовал себя выпотрошенным. — Но пожалуй, я смогу определить ключевую точку прямо здесь — с помощью Дейрдре. Разбуди меня, когда она вернется.

Когда Дейрдре вернулась, по ее лицу было заметно, что она плакала. Эверард объяснил ей, что ему нужно, и она кивнула:

— Конечно. Моя жизнь принадлежит тем, кто спас ее.

«После того, как мы сами же втравили тебя в эту историю».

— Мне надо кое-что от вас узнать. Вам известно о… таком сне, в котором человек выполняет все, что ему прикажут? — осторожно спросил он.

Девушка неуверенно кивнула.

— Я видела, как это делали друиды-лекари.

— Это не причинит тебе никакого вреда. Я просто тебя усыплю, и ты вспомнишь все, что знаешь, — даже то, что уже не помнишь. Времени это займет немного.

От ее доверчивости у него сжалось сердце…

С помощью стандартных приемов он загипнотизировал девушку и вытянул из ее памяти все, что она слышала или читала о Второй Пунической войне. Для его целей этого вполне хватило.

Поводом для войны послужила попытка Рима помешать проникновению войск Карфагена в Испанию, к югу от реки Эбро, нарушавшая мирный договор. В 219 году до Рождества Христова Ганнибал Барка, карфагенский правитель этой области, осадил Сагунт. Через восемь месяцев он взял город, спровоцировав войну с Римом, как и собирался. В начале мая 218 года он перевалил через Пиренеи. У Ганнибала было девяносто тысяч пехотинцев, двенадцать тысяч конников и тридцать семь слонов. Быстро пройдя Галлию, он перешел через Альпы, но понес при этом ужасающие потери: до Италии добралось только двадцать тысяч пеших и шесть тысяч конных воинов. Несмотря на это, он разгромил у реки Тицин римское войско, численно превосходившее его силы. В течение следующего года он одержал еще несколько побед и вступил в Апулию и Кампанию.

Апулийцы, луканы, бруттии и самниты перешли на сторону Ганнибала. Партизанская война, которую начал Квинт Фабий Максим, опустошила Италию, но успеха не принесла. Тем временем Гасдрубал Барка навел порядок в Испании и в 211 году привел на помощь брату сильное войско. В 210 году Ганнибал взял Рим и сжег его, а к 207 году капитулировали все остальные города италийского союза.

— Вот так! — Эверард погладил медно-рыжие волосы лежавшей перед ним девушки. — А теперь усни. Спи хорошо и проснись с легким сердцем.

— Что она рассказала? — спросил ван Саравак.

— Очень многое, — ответил Эверард (весь рассказ занял больше часа). — Но главное вот что: она прекрасно знает историю тех времен, но ни разу не упомянула о Сципионах.

— О ком о ком?

— При Тицине римским войском командовал Публий Корнелий Сципион. Правда, там он был разбит — то есть в нашем мире. Но потом он догадался повернуть на запад и уничтожил базу Карфагена в Испании. В результате Ганнибал оказался отрезанным в Италии, а то незначительное подкрепление, которое смогли послать ему из Иберии, было полностью уничтожено. Войска возглавлял сын Сципиона, звали его так же, как и отца; именно он, Сципион Африканский Старший, наголову разбил Ганнибала при Заме. Отец и сын были лучшими полководцами за всю историю Рима. Но Дейрдре никогда о них не слышала.

— Так… — Ван Саравак снова застыл, глядя на восток; там, за океаном, галлы, кимвры и парфяне раздирали на части рухнувшую античную цивилизацию. — Что же случилось с ними на этой временно`й линии?

— Моя фотографическая память подсказывает мне, что оба Сципиона участвовали в битве при Тицине и едва там не погибли. При отступлении (которое, на мой взгляд, больше походило на паническое бегство) сын спас жизнь отцу. Десять против одного, что в этой истории Сципионы не спаслись.

— Кто-то должен был их прикончить, — сказал ван Саравак. Его голос окреп. — Какой-нибудь темпоральный путешественник. Наверняка так оно и было.

— Что ж, вполне вероятно. Посмотрим. — Эверард отвел взгляд от безмятежного лица Дейрдре. — Посмотрим.