Владимир Синельников - Приключения порученца, или Тайна завещания Петра Великого (СИ)

– Так вот слушай, ты, бастард российский. Истинный отец твой, и по крещению и по крови … Государь Российский наш, Пётр Алексеевич Романов. Только это есть великая государственная тайна, впрочем об ней не знает только Ивашка, церковный сумасшедший, в Китай Городе. Так вот, Николос этот, похоже, тоже Петра Алексеевича сынок, за которым мы с Саввой охотились в Африке, да не сыскали. А он вот он, как объявился, на тебя похож, сучёнок, как… только цвету вы разного, да волос другой, да и губы у тебя африканские… А энту тайну пока токмо я и распознал. А Савва и не допёр тогда…. Или допёр, да промолчал? Видишь, как теперь оно аукнулося…

– Когда тогда? Так что же мне делать? От дуэли отказываться?

– Это после Африки с папашей евоным мы с Саввой разговоры вели. Мы искали тогда Михаеля Крафта, а он оказался Николсом… Геккерном. Послушай, допустим, дуэль, и ты его убиваешь, брата своего единокровного. Как ты знаешь, дуэли запрещены во Франции, и тебя ждёт после этого каторга пожизненная на Вест-индских островах. Да ты и не дворянин даже вовсе. Так что галеры тебе обеспечены. Этого ты хочешь?

– А что же делать? Не могу я с братом единокровным драться. Да и не драться нельзя. Ну, посоветуй, чего делать-то? Ведь сейчас он секундантов пришлёт. Алексей Кириллович, ну ты же всё знаешь, всегда выход найдёшь. Ну, давай, не тяни. Уже есть наверняка у тебя решение. Не тяни душу!

– Погоди, не суетись и не паникуй. Кажися есть выход. Не простой, конечно, но где ты в жизни встречал простые выходы. Слушай, ведь ты же и не дворянского звания, не так ли? Значит и на дуэль с дворянином не имеешь права. Подними секундантов на смех, если заявятся, и пинком их под зад. А за твою честь, я как дворянин и твой боевой товарищ, имею полное право выступить и дать этому хлыщу полное удовлетворение. А потом мы враз отправляемся в Посольство и объявляем об нашем отъезде в Россию. Ну а там уж, как Господь распорядится. На то его воля, милость нам, али погибель.

– Эх, Алексей Кириллович, дядя Лёша, сколько тебя помню, сколько себя помню, ты всегда найдешь выход из любой оказии, всегда-то твоя смекалка и хитрость нас выручала и от погибели спасала. Что ты за человек такой, что завсегда викторию одерживаешь, и меня из всех бед выручаешь?

– Да ладно уж. Вон сам какой вымахал. Казак геройский. О твоих подвигах, небось, вся Франция судачит! Я горжусь тобой, Абрам Петров. Чего тебе не хватает по жизни – это хитрости и холодной головы. Уж больно ты горячий и правдивый. Трудно тебе в жизни, злые люди используют тебя, твою доброту и сердечность.

– Да уж нет, хитрость ваша, как французская зараза, как приобретешь её, так и навсегда с нею останешься, и всё хорошее в человеке и вытечет, как из дырявого кувшина. И останется одна только хитрость, а ежели она и не по нутру, не по природе твоей, то и её не останется. Одна грязь да болезнь грязная совести.

– Наверное, ты прав, Абрам Петров, Но хитрость и изворотливость человеку даны, как необходимость, как инструмент защиты жизни. Вот мой батя говаривал– Срать захочешь – порты скинешь….

– Это отговорки людей слабых, потерявших совесть и принцип жизни. Таких жизнь в первую очередь, в миг и ломает…

– Всё, хватит, не хочу боле с тобой дискуссию вести, а то я чувствую – поссоримся, да подерёмся… Надо думать, как нам дуэли этой дурацкой избежать. Видать нет у нас другого пути, как возвращаться на Родину…

Поздно вечером заявились к ним в номер секунданты Геккерена, с вызовом и уточнением деталей, места, времени и оружия. Алексей объяснил, что драться будет он, а не Абрам, так, как у Абрама нету дворянского звания, а посему он и не обязан принимать вызов. А вот он, Алексей Синельник, имеет полное право дать любое удовлетворение, хоть на шпагах, хоть на пистолетах, хоть на кулаках по правилам французского или аглицкого боксу.

Договорились о шпагах и о встрече завтра в полночь на Орлеанском кладбище у Северных ворот. Секунданты Николоса – капитан Дарю и обер-лейтенант Арманьак, обещали уладить вопрос с дворянством Абрама. Мол, для Николоса это не служит препятствием, что бы получит удовлетворение. Господин барон – человек современный и без сословных предрассудков. Поэтому он хочет видеть своим противником господина Петрова, но может дать удовлетворение и ему, господину Синельнику. На том и порешили.

Следующей ночью, ровно в полночь Алексей и Абрам были у Северных ворот кладбища. Буквально через минуту подъехала кавалькада из пятерых всадников, Николоса, двоих секундантов и двоих слуг. Всадники в чёрных плащах, в полной тишине слезли с коней, привязали их к ограде и направились к нашим героям. Абрам двинулся к ним навстречу, в намерении объяснится с Николосом и, может, избежать дуэли. Но Алексей, видя его намерение, перехватил его под локоть и отвёл в сторону. В это время их противники молча, обнажили шпаги и без всякого предупреждения и этикета набросились на Алексея и Абрама. Алексей первым понял, что случилось. Он резким движением отбросил Абрама в сторону.

– Прикрой тыл, жопу закрой!

Абрам слега помедлил от растерянности, он был потрясён таким коварством и бесчестием, но школа жизни, которую он получил от Алёхи, научила его мгновенной реакции и принятию единственно верных решений в самых критических и безнадёжных ситуациях.

Первым скрестили шпаги Дарю и Алексей. Алексей ушёл от удара (при свете факелов у входа в кладбище шпаги тускло блестели, поэтому удары оказались не столь неожиданными), продолжил движение капитана и подсечкой вывел его из равновесия. Успел только чуть задеть его левую руку. А там далее Дарю уже наткнулся на шпагу Абрама. Он моча упал лицом в землю и затих. Абрам повернулся к Алексею спиной, и они по морскому абордажному приёму – спина к спине у грота – приготовились отбивать следующую атаку.

– Двигайся к свету, ко входу! прорычал Алексей. И они, как двухголовый скорпион начали продвигаться, ко входу, где было больше света. Следующий выпад сделал Николос, одновременно со слугой, тем, который был пониже. Лицо у того было закрыто платком, но повадки и движения выдавали в нём опытного бойца. Николос бесстрашно ринулся на Абрама. Абрам встретил его ударом в грудь, но почувствовал, что шпага уткнулась во что-то твёрдое.

– Панцирь, он надел панцирь! Это же не на дуэлю он шёл, а на подлое убийство!

В Абраме проснулся зверь, который дремал в нём от его африканских предков и безумного отца-повелителя полумира. С рёвом льва он бросился на Николоса, рукой схватил его шпагу, отвёл в сторону и воткнул свою в горло противнику. Кровь хлынула из горла Николоса, он захрипел и упал на колени. Трое врагов отступили от Алексея. Он кинулся на них, пытаясь достать шпагой того слугу, который показался ему опытным бойцом. Но тот как бы растворился в воздухе, исчез из поля зрения Алексея, и, вдруг опять появился, но уже ссади него, платок упал с лица и Алексей увидел знакомое лицо – лицо сэра Гриффита, кулачного бойца, которого он не смог одолеть шесть лет назад. Арманьяк, видя окровавленного Николоса, поспешно ретировался, Гриффит опять исчез, второй слуга, что повыше, склонился над окровавленным Николосом, пытаясь ему помочь. Алексей увлёк сопротивляющегося и всхлипывающего Абрама к лошадям.