Александр Башибузук - Дракон Золотого Pуна

В дверях дома меня встретил сам старший пристав церковного трибунала.

— Ну что?

Умберто Кьеза спокойно кивнул головой и выдохнул:

— Ковен!*

— Ведите.

В доме проводили обыск люди в черном. Мне даже показалось, что они заранее отрепетировали это действо, настолько слаженно у них получалось. И совершенно бесшумно, между собой они общались знаками, а ступали мягко и вкрадчиво — как подкрадывающиеся хищники. Даже немного жуть берет. Челядь заперли по разным комнатам, откуда выдергивали по одному к нескольким дознавателям, в роли которых выступали строгого вида священники доминиканцы. Серьезная однако организация, причем, выработавшая уже свой стиль и школу. Достойны уважения хотя бы за профессионализм. Как бы ни странно это звучало про инквизиторов глубоко средневекового пятнадцатого века.

Умберто провел меня в подвал, на пороге которого отблескивала в свете факелов лужа крови, а у стены лежал чей‑то труп в плаще с капюшоном.

— Оставили неофита* прикрывать отход… — ответил на мой молчаливый вопрос пристав.

Попетляв по обширному подвалу мы подошли к люку в полу.

— Здесь…

Спустились вниз и я замер от удивления и отвращения. В большой комнате на каменном полу была начертана пентаграмма уставленная по периметру свечами из черного воска. А в центре ее лежала совсем юная обнаженная девушка со вспоротым животом. Мерзко воняло кровью и еще чем‑то непонятным, дурманящим голову.

— Господи помилуй… — я невольно перекрестился и огляделся по сторонам. — Изыди..

Черт… точно сатанинская обитель. Сушеные жабы, головы собак, еще какая‑то непонятная мерзость. А в углу каменный трон с сидящим на нем искусно вырезанным из дерева голым мужиком с головой козла. Однако известный персонаж — ни с кем не перепутаешь. Спаси меня Пречистая Богородица…

Я еще раз осенил себя крестным знамением и перевернул страницу большой книги лежавшей на подставке:

— … и целовать стоит господина нашего в сосредоточие похоти и власти благодаря за дарованную силу и доказывая верность…

Тьфу… млять… совсем повернуло мозги у ублюдка Рафы. Все‑таки стоило его упокоить еще тогда. Сука… жажда барыша не дала. Жадность фраера сгубила… вернее, чуть не сгубила — это именно про меня. Но хочется надеяться, что на этом похождения гребанного выкреста заканчиваются. Вернее, начинаются новые, уже в застенках у инквизиции. Веселые и занимательные… ха…

— Они сбежали вот сюда… — Умберто жестом экскурсовода показал на прикрытую портьерой дверь в стене. — Но благодаря вам господин барон их взяли. Тринадцать человек. Шесть женщин и семь мужчин. Цимлер был у них магистром. И еще, взгляните на вот это…

Пристав взял со стола восковую куклу в тряпичной одежке и показал мне.

— Это же мои цвета… — потрясенно ахнул я.

— Не беспокойтесь ваша милость, — пристав снисходительно улыбнулся. — Не готова она еще. Вот если бы они раздобыли ваши волосы, либо чего другое пригодное для волшбы…

— Понятно сержант. Что дальше? — я ушел от неприятного разговора.

— Мне приказано оказывать вам любое содействие, ваша милость.

— Где они сейчас?

— У нас. Дознание уже ведется. Осмелюсь дать совет…

— Слушаю.

— Сейчас не стоит мешать дознанию. К утру персонаж будет готов к разговору, вот тогда и зададите вопросы. Прошу прощения ваша милость… — сержант на секунду прервался, что бы выслушать подбежавшего подручного, а потом опять обернулся ко мне и почтительно склонив голову сообщил. — Вас желает видеть его высокопреосвященство…

Ну, что же… к кардиналу, так к кардиналу. Очень хочется надеяться, что меня приглашают для дружеской беседы… или на ужин… или… Черт… замерз что ли? Прямо трусит как припадочного. Так… взял себя в руки барон, это чертова сатанинская обстановка так на меня действует. Как же меня достали эти ведьмы и колдуны…

Хлебнул для храбрости из фляги вина и отпустил дружину на корабль, а сам отправился в гости к инквизиции. Сопровождаемый десятком конных латников из церковной стражи. Хочется верить, что это не конвой…

— Прошу вас… — неприметный монашек с поклоном распахнул предо мной дверь. — Его высокопреосвященство ждет вас…

Вы смотрели отечественный фильм 'д'Артаньян и три мушкетера'? Естественно смотрели, а если смотрели, то не могли не отметить шикарно воплощенный образ кардинала Ришелье. Так вот, первый раз увидев Жана VI де Бургоня, я грешным делом подумал что наткнулся на собрата попаданца, в лице замечательного актера Александра Алексеевича Трофимова.

Практически точная копия, но все же копия. Я в беседе постарался очень завуалированно прояснить свою исходную принадлежность, дабы легонько прощупать церковника на предмет причастности к попаданчеству. Даже походя ввернул словечко по — русски. А вдруг? Но нет, не проникся мракобес. Да и ладно, явись предо мной еще один попаданец — это был бы даже не баян, а цельный рояль в кустах. Значит констатируем, я уникален в своей ипостаси. Мать его в дышло…

— Ваше высокопреосвященство… — обмахнул перьями берета блестящий палисандровый паркет и изготовился… тьфу, какая мерзость… изготовился облобызать сановную длань.

И был удостоен. Кардинал встав из‑за стола, протянул руку в шелковой перчатке. Затем молча показал на кресло возле камина.

— Барон… — де Бургонь кивнул слуге разлившему по золотым бокалам вино и продолжил. — Барон, итак, справедливость восторжествовала.

— Хвала господу Богу нашему… — я истово перекрестился. — Иначе быть не могло, ваше высокопреосвященство.

Де Бургонь одобрительно кивнул мне, пригубил из бокала и после мимолетной паузы задал вопрос:

— А не могли бы вы барон разъяснить мне составляющую сегодняшнего нашего успеха?

Во как… На языке так и пляшет ответить пословицей: 'На бога надейся, а сам не плошай', но неизвестно как на нее среагирует кардинал. С такими вещами сейчас не шутят. Значит…

— Я впечатлен действиями ваших людей ваше высокопреосвященство.

— Не скромничайте барон.

— Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом… — не преминул я щегольнуть цитатой из библии. — Кажется первое послание Петра?

— Вы правы… — кардинал с изумлением посмотрел мне в глаза. — Продолжайте барон. Смелее…

— Могу… — я изобразил задумчивость. — Ага… Хвалящийся хвались Господом… первое послание коринфянам. И… братия, я не почитаю себя достигшим; а только, забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе… кажется послание филлипийцам от апостола Павла.