Олег Здрав - Колхоз – дело добровольное

Чтобы не смущать празднующих первый день свободы от семьи и школы, и не нарываться на внеочередную общественно-полезную нагрузку, возвращаюсь обратно в салон.

Внизу вовсю гудит пир, плыть нам в общей сложности почти пять часов, поэтому запасами народ озаботился капитально. Выставляя свою закусь на общий стол, но аппетита пока ноль, присаживаюсь рядом с Витьком, который мучает прихваченную из дому гитару, подбирая аккорды к какой-то жуткой песне про горы и сорвавшегося альпиниста. Похоже, сам сочинил, теперь и себе и нам покоя не даст. Придется вызывать огонь на себя и «перепевать Высоцкого», согласно законам жанра, хотя именно в моем случае это невозможно. Похоже, что я – единственный за всю историю человечества попаданец, не имеющий такой возможности, поскольку творчество Владимира Семеновича и без меня здесь прекрасно известно – вот так неудачно хронос мне карты раздал. Кстати, народ постарше и в карты на спички режется в уголке, пока комсомольский актив мышей не ловит. Жаннка неодобрительно косится в их сторону, но качать права не пытается – возрастом не вышла. К её чести, жаловаться не побежала – говорю же, нормальная девчонка, хоть и не без закидонов.

Не пройдет номер с Высоцким, пройдет Виктор Робертович, тот который Цой.

Музыкант из меня посредственный, наблатыкался по молодости, три аккорда знаю, ну а большего здесь и не требуется.

Получилось коряво, к концу песни боль в кончиках пальцев стала ощутимой – мозолей натренированных нет, струны режут, но народ одобрил и принял, попросили ещё.

Мне не жалко, все лучше, чем пирожки с лимонадом трескать и в окно смотреть – пейзаж за окном скучнее не придумаешь. Ни городов, ни поселков, степь, да куцые редкие ивы по берегам, изредка дубовые или тополиные рощи, а за ними выжженная до белизны за лето степь. Одно название, что Волга.

Выдал на гора «Группу крови», но до конца едва домучил, такое ощущение, что подушки пальцев наждаком стёр – думать надо головой, прежде чем глупости делать. Носитель гитару в руки только в десятом классе первый раз в руки взял, а без тренировки вот такая фигня и получается.

Есть повод задуматься о физических способностях, доставшегося по наследству, тела. Если общая физика достаточно неплохая, то все остальное на зачаточном уровне. Два месяца в секции бокса, после чего истерика мамы об уменьшении умственных способностей в перспективе, полгода в дзю-до, без особых результатов, потом гребля два года – ну и результат соответствующий. По пацанским меркам – нормально, в реальности – крепкий, но слабо подготовленный бычок. Опыт массовых драк стенка на стенку – вот и весь реальный бойцовый опыт. В драке только веслом отмахиваться и способен.

Успех двух слямзенных композиций не вскружил голову, и как только рядом появились особи противоположного пола с томными намеками на любовную лирику, концерт советско-корейской самодеятельности был закончен в категорической форме.

— Слёзы и романтические розовые сопли про любофф – это не ко мне.

Девицы разочарованно фыркают и обдав волной презрения ретируются – что и требуется, только малолеток влюблённых мне не хватает для полного счастья.

— Хорошие песни, сильные, но я их первый раз слышу. Кто автор и исполнитель? — появление нового персонажа прозевал, и совершенно напрасно.

Председатель комитета комсомола школы – имя и фамилию не помню за давностью лет. Девушка серьёзная, и настроена решительно.

Работы из позднего Цоя, не удивительно, что их никто здесь ещё не слышал, популярность певца ещё только зарождается, но и светить имя рок-музыканта не вижу смысла. Просто отнекиваюсь:

— Это песня из фильма «Главный предел». Там ещё сюжет такой о добровольцах, которые на БАМ поехали, мост строили и тоннель рубили. В главной роли, этот, как его светленький, известный артист… Фамилию, блин, забыл.

Светлана, вспомнил все же имя, морщит лоб, пытаясь вспомнить несуществующий, только что выдуманный мной, фильм, и ожидаемо, ничего не получается.

— Про группу крови, что за песня? Тоже про стройку? — интересуется с явной подозрительностью.

— Нет, это из «Роман-газеты» за прошлый год. Один воин-интернационалист написал стихи, музыку сам подобрал.

Не прокатило, по всей видимости, упоминание об интернациональном долге насторожило.

— Вернемся в школу, принесешь и покажешь журнал со стихами, — после чего, окинув строгим взглядом салон удалилась обратно наверх. Совсем упустил из виду, что на носу трамвайчика, за моей спиной, есть спуск с верхней палубы, оттуда и принесла нелегкая гостью.

— Эта не забудет, родоков в школу вызовет, — появился рядом и посочувствовал Птица.

— Фигня вопрос, — успокоил друга. — Не тридцать седьмой год на дворе.

— А что было в тридцать седьмом? — тут же заинтересовался «странной» датой одноклассник.

Вот черт, совсем упустил из виду, что нынешняя молодежь в подавляющем большинстве, понятия не имеет о «страшном и кровавом тридцать седьмом» и «массовых репрессиях». К слову, известный тезис демократов о том, что репрессии коснулись всех и каждого, рассыпается в пух и прах – бывших зеков ГУЛАГА не так уж и много среди предков, и некому донести внукам и правнукам об ужасах, настоящих или мнимых, того времени. В школьном учебнике истории об этом практически ничего нет, и молодежь пребывает в счастливом неведении.

И цифра 37 ассоциируется обычно только с крайним возрастом Пушкина А. С.

Мда, и что сказать в ответ?

— В 1837-м царь отменил указ о помиловании оставшихся в живых декабристов, и их опять загнали в Сибирь, — выдал первое, что пришло в голову. С логикой версия ни разу не дружит, но здесь сойдет.

Не сошло. Исключение из правил – на то и исключение, что иногда случается.

— Декабристов, говоришь? В Сибирь сослали? — поймав меня на выходе из салона, прицепился Андрюха. — Ты в своем уме такое ляпнуть?

Ага, один знаток реальной истории СССР все же нашелся.

— И откуда ты такой осведомленный про 37-й знаешь? — тут же перешел в атаку, и, видя, как товарищ растерянно стушевался, добавил, сразу сообразив, откуда ноги растут. — Вражеские голоса по ночам слушаешь?

Такие беседы вести в оживленном общественном месте – себе дороже, поэтому оттащил знатока прошлого поближе к корме, где грохот двигателя не даст ничего подслушать посторонним.

Если советский школьник любит рок-музыку, а Андрюха просто помешан на ней, то волей-неволей такой любитель попадает в объятия «Госдепа», как любили выражаться уже в наши времена. Ибо в Советском Союзе такой музыки практически нет, и приходится слушать музыку на Би-Би-си и пресловутого Севу Новгородцева с новостями заодно. А уж промыть мозги, если тебя слушают – дело техники и времени. И никакие глушилки не помогут, поскольку ради музыки фанат будет сидеть и ловить вражий голос хоть полночи.